И откуда нам знать, что он еще жив?
— Мы знаем, что несколько часов назад он был в порядке.
— Как же вы узнали это?
Она показала ему изображение. Тор стоял на самом верху гребня, подняв вверх руки. И махал. Люк был открыт.
— Великолепно. Вот это и есть внешняя поверхность чинди ? Да, разумеется, это так… — Клеймор замялся, — … так эффектно. Отличный материал .
Бронштейн взглянул в ее сторону.
— Проходим 0,008 c, — сообщил он.
— Восемь тысячных от скорости света? Разве это так существенно, Хатч?
— Это чуть меньше одного процента. Но мне никогда еще не доводилось летать так быстро.
— Хатч, — сказал Билл, — у нас перегревается двигатель номер два . До «прыжка» все еще оставалось около пятидесяти минут.
— Я знаю, — отозвалась Хатч. — Мы наблюдали это еще на борту.
При такой длительной работе двигателя некоторое повышение температуры было неизбежно. Менее чем через шесть минут та же картина сложилась и на «Лонгворте». Но при этом на кораблях существовала целая система мер, которые можно было принять. Можно было модифицировать хладагент, или адаптировать топливную смесь, или пригасить некоторые процедуры. При необходимости двигатель можно даже выключить на несколько минут, но именно сейчас нельзя было прерывать его работу.
Хатч посовещалась с Биллом и предложила ряд изменений. Температура стабилизировалась.
На связь несколько раз выходил Могамбо — скорее всего, чтобы лишний раз успокоить себя. Все ли идет по расписанию? Держат ли режим двигатели? Есть ли вообще хоть какие-то доказательства присутствия на чинди живых существ? Насколько далеко и глубоко им удалось проникнуть в пространство корабля? Видели ли они хоть какой-нибудь признак наличия там чисто служебных мест или помещений?
К ним на мостик поднялся Антонио Сильвестри, который перешел на борт вместе с Могамбо.
— Вы так и не припомнили меня, верно? — спросил он.
Низкорослый, не выше Хатч. Оливковая кожа, черные волосы, темные глаза. Достаточно красивый, с почти женственными чертами.
Она где-то видела его, но, увы, не могла вспомнить.
— Зовите меня Тони, — обезоруживающе сказал он. — Однажды, несколько лет назад, вы перевозили меня со станции на Пиннакл. — Сильвестри говорил по-английски с легким итальянским акцентом. — Рейс был короткий, двухдневный, и я, в общем-то, не ожидал, что вы меня запомните. Но я запомнил вас . — Его глаза вспыхнули. — Я понимаю, как вы переживаете за своего пассажира, мистера Кирби. Он ведь художник, да? — Хатч кивнула. — Когда я узнал… я пересмотрел его работы. — Сильвестри улыбнулся. — Этого человек стоит спасти. И если я могу чем-то помочь, пожалуйста, без колебаний обращайтесь ко мне.
Еще несколько минут Хатч провела с Тери Ханкатой, второй сопровождающей Могамбо. Она куда больше походила на своего босса: внешне вежлива, но очень честолюбива, как показалось Хатч, и отчаянно хотела попасть на борт чинди .
— Тридцать девять минут до системного прыжка, — сообщил местный ИИ, который отзывался на имя Дженнифер и в отличие от Билла вел себя строго и по-деловому. — Две минуты до старта . Бронштейн кивнул и известил пассажиров.
— Не то чтобы это действительно имело значение, — добавил он. — Не думаю, что вы заметите хоть какую-то разницу.
Капитан передал весь объем операций Дженнифер (а вовсе не Дженни — это Хатч усвоила, попытавшись использовать уменьшительное имя). ИИ отсчитывал последнюю минуту в десятисекундных интервалах. А затем, в самом конце, приращение стало секундным, что было достаточно драматично. Потом, секунда в секунду, включились двигатели яхты. «Маккарвер» поднялся, насколько позволяли крепящие к астероиду тросы. Он не мог создать большую тягу, но усилия, которые он прикладывал, уменьшали нагрузку на остальные корабли. Увеличение температуры в их двигателях, достигавшее аварийных значений, сменилось частичным спадом. Очередной же подъем происходил значительно медленнее.
— Жрем топливо со страшной силой, — сообщил им с «Лонгворта» Юркевич.
— Нам предстоит делать это ближайшие полчаса, — откликнулась Хатч.
Между тем, они приближались к 0,018 c и тщательно проверяли все показания, чтобы определить, какой именно скорости достигли.
— А все-таки мы сделали это, утащили сукина сына за собой. — Бронштейн ткнул большим пальцем в сторону Собачьей Кости.
На линии вновь появился Клеймор. На этот раз без изображения.
— Хатч? Ты занята? Можно оторвать тебя на минуту?
— Да, мистер Клеймор? Чем я могу помочь?
— Хатч, ты правда собираешься выйти наружу, когда два больших корабля будут отцеплены?
— Нет, — ответила она, тут же сообразив, к чему он клонит, — я никуда отсюда не тронусь.
— Я слышал другое. — Он был явно разочарован. И перенес свое внимание на Бронштейна. — Юрий?
— Да, сэр?
— Можете организовать мне выход наружу во время операции? Хочу сделать несколько снимков крупным планом?
— Не очень хорошая мысль, мистер Клеймор.
— Почему? — Он слегка повысил голос.
— Мы должны закончить операцию в возможно более короткое время.
— Я могу выйти и войти всего за пару минут.
— Сэр, но мы все еще ускоряемся. Вас просто сорвет с корпуса и уничтожит. И вообще, это плохо скажется на вашем пищеварении.
— Ох-хо .
— Все совсем не так, как в прошлый раз.
Бронштейн не объяснил, к чему относился «прошлый раз» , но Хатч поняла, что журналисту позволили прогуляться где-то в защитном костюме.
— Проклятье, — сказал Клеймор. — Здесь разворачиваются чертовски интересные события, а мы упускаем нужные снимки .
— Мы получим снимки прямо с телескопических камер.
— Я уже наблюдал за их работой. Качество низковато .
— Не имеет значения, когда нет физической возможности.
— Брони, ведь ваши люди собираются наружу, чтобы перерезать тросы. Значит, должно быть возможно и это.
Он был прав. В течение пары минут двигатели будут выключены. Но бригада собиралась работать очень быстро, там не будет времени для «фотографий». Но, конечно, если журналисты упустят свое «окно» — все будет кончено.
— Я не буду никому мешать . — Казалось, Клеймор вновь обращался к Хатч.
Бронштейн бросил на нее быстрый взгляд. Его глаза говорили, что ход за ней.
— Он твой босс? — спросила она.
То-то и оно .
Она вернулась к журналисту.
— Мистер Клеймор, капитан абсолютно прав. Если вы выйдете туда — мы потеряем вас. Но если вы настаиваете, знайте: вам придется вернуться по моему первому слову…
— О, да. Нет проблем .
— Вы умеете пользоваться защитным костюмом?
— Разумеется .
— Юрий считает, что я должна взять вас с собой наружу, так что вы еще успеете.
— Спасибо и вам, Юрий .
Температура двигателей на «Лонгворте» вновь начала расти, но Юркевич заверил, что все будет в порядке, он продержит их в нужном режиме столько, сколько нужно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
— Мы знаем, что несколько часов назад он был в порядке.
— Как же вы узнали это?
Она показала ему изображение. Тор стоял на самом верху гребня, подняв вверх руки. И махал. Люк был открыт.
— Великолепно. Вот это и есть внешняя поверхность чинди ? Да, разумеется, это так… — Клеймор замялся, — … так эффектно. Отличный материал .
Бронштейн взглянул в ее сторону.
— Проходим 0,008 c, — сообщил он.
— Восемь тысячных от скорости света? Разве это так существенно, Хатч?
— Это чуть меньше одного процента. Но мне никогда еще не доводилось летать так быстро.
— Хатч, — сказал Билл, — у нас перегревается двигатель номер два . До «прыжка» все еще оставалось около пятидесяти минут.
— Я знаю, — отозвалась Хатч. — Мы наблюдали это еще на борту.
При такой длительной работе двигателя некоторое повышение температуры было неизбежно. Менее чем через шесть минут та же картина сложилась и на «Лонгворте». Но при этом на кораблях существовала целая система мер, которые можно было принять. Можно было модифицировать хладагент, или адаптировать топливную смесь, или пригасить некоторые процедуры. При необходимости двигатель можно даже выключить на несколько минут, но именно сейчас нельзя было прерывать его работу.
Хатч посовещалась с Биллом и предложила ряд изменений. Температура стабилизировалась.
На связь несколько раз выходил Могамбо — скорее всего, чтобы лишний раз успокоить себя. Все ли идет по расписанию? Держат ли режим двигатели? Есть ли вообще хоть какие-то доказательства присутствия на чинди живых существ? Насколько далеко и глубоко им удалось проникнуть в пространство корабля? Видели ли они хоть какой-нибудь признак наличия там чисто служебных мест или помещений?
К ним на мостик поднялся Антонио Сильвестри, который перешел на борт вместе с Могамбо.
— Вы так и не припомнили меня, верно? — спросил он.
Низкорослый, не выше Хатч. Оливковая кожа, черные волосы, темные глаза. Достаточно красивый, с почти женственными чертами.
Она где-то видела его, но, увы, не могла вспомнить.
— Зовите меня Тони, — обезоруживающе сказал он. — Однажды, несколько лет назад, вы перевозили меня со станции на Пиннакл. — Сильвестри говорил по-английски с легким итальянским акцентом. — Рейс был короткий, двухдневный, и я, в общем-то, не ожидал, что вы меня запомните. Но я запомнил вас . — Его глаза вспыхнули. — Я понимаю, как вы переживаете за своего пассажира, мистера Кирби. Он ведь художник, да? — Хатч кивнула. — Когда я узнал… я пересмотрел его работы. — Сильвестри улыбнулся. — Этого человек стоит спасти. И если я могу чем-то помочь, пожалуйста, без колебаний обращайтесь ко мне.
Еще несколько минут Хатч провела с Тери Ханкатой, второй сопровождающей Могамбо. Она куда больше походила на своего босса: внешне вежлива, но очень честолюбива, как показалось Хатч, и отчаянно хотела попасть на борт чинди .
— Тридцать девять минут до системного прыжка, — сообщил местный ИИ, который отзывался на имя Дженнифер и в отличие от Билла вел себя строго и по-деловому. — Две минуты до старта . Бронштейн кивнул и известил пассажиров.
— Не то чтобы это действительно имело значение, — добавил он. — Не думаю, что вы заметите хоть какую-то разницу.
Капитан передал весь объем операций Дженнифер (а вовсе не Дженни — это Хатч усвоила, попытавшись использовать уменьшительное имя). ИИ отсчитывал последнюю минуту в десятисекундных интервалах. А затем, в самом конце, приращение стало секундным, что было достаточно драматично. Потом, секунда в секунду, включились двигатели яхты. «Маккарвер» поднялся, насколько позволяли крепящие к астероиду тросы. Он не мог создать большую тягу, но усилия, которые он прикладывал, уменьшали нагрузку на остальные корабли. Увеличение температуры в их двигателях, достигавшее аварийных значений, сменилось частичным спадом. Очередной же подъем происходил значительно медленнее.
— Жрем топливо со страшной силой, — сообщил им с «Лонгворта» Юркевич.
— Нам предстоит делать это ближайшие полчаса, — откликнулась Хатч.
Между тем, они приближались к 0,018 c и тщательно проверяли все показания, чтобы определить, какой именно скорости достигли.
— А все-таки мы сделали это, утащили сукина сына за собой. — Бронштейн ткнул большим пальцем в сторону Собачьей Кости.
На линии вновь появился Клеймор. На этот раз без изображения.
— Хатч? Ты занята? Можно оторвать тебя на минуту?
— Да, мистер Клеймор? Чем я могу помочь?
— Хатч, ты правда собираешься выйти наружу, когда два больших корабля будут отцеплены?
— Нет, — ответила она, тут же сообразив, к чему он клонит, — я никуда отсюда не тронусь.
— Я слышал другое. — Он был явно разочарован. И перенес свое внимание на Бронштейна. — Юрий?
— Да, сэр?
— Можете организовать мне выход наружу во время операции? Хочу сделать несколько снимков крупным планом?
— Не очень хорошая мысль, мистер Клеймор.
— Почему? — Он слегка повысил голос.
— Мы должны закончить операцию в возможно более короткое время.
— Я могу выйти и войти всего за пару минут.
— Сэр, но мы все еще ускоряемся. Вас просто сорвет с корпуса и уничтожит. И вообще, это плохо скажется на вашем пищеварении.
— Ох-хо .
— Все совсем не так, как в прошлый раз.
Бронштейн не объяснил, к чему относился «прошлый раз» , но Хатч поняла, что журналисту позволили прогуляться где-то в защитном костюме.
— Проклятье, — сказал Клеймор. — Здесь разворачиваются чертовски интересные события, а мы упускаем нужные снимки .
— Мы получим снимки прямо с телескопических камер.
— Я уже наблюдал за их работой. Качество низковато .
— Не имеет значения, когда нет физической возможности.
— Брони, ведь ваши люди собираются наружу, чтобы перерезать тросы. Значит, должно быть возможно и это.
Он был прав. В течение пары минут двигатели будут выключены. Но бригада собиралась работать очень быстро, там не будет времени для «фотографий». Но, конечно, если журналисты упустят свое «окно» — все будет кончено.
— Я не буду никому мешать . — Казалось, Клеймор вновь обращался к Хатч.
Бронштейн бросил на нее быстрый взгляд. Его глаза говорили, что ход за ней.
— Он твой босс? — спросила она.
То-то и оно .
Она вернулась к журналисту.
— Мистер Клеймор, капитан абсолютно прав. Если вы выйдете туда — мы потеряем вас. Но если вы настаиваете, знайте: вам придется вернуться по моему первому слову…
— О, да. Нет проблем .
— Вы умеете пользоваться защитным костюмом?
— Разумеется .
— Юрий считает, что я должна взять вас с собой наружу, так что вы еще успеете.
— Спасибо и вам, Юрий .
Температура двигателей на «Лонгворте» вновь начала расти, но Юркевич заверил, что все будет в порядке, он продержит их в нужном режиме столько, сколько нужно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156