Затем он оставил агрегат и вновь вышел наружу, ожидая прохождения «Мемфиса». Хатч тоже находилась снаружи, на корпусе своего корабля. Она дважды повторила Тору, что будет там. Он еще раз проверил время. Оставалось всего несколько минут. Разумеется, возможности узнать, когда именно она собиралась появиться там, не было. Обычно когда люди говорят: «Мы будем там-то через полтора часа», подразумевается определенная погрешность.
— Хатч, — сказал он, активируя канал связи, — я хотел бы провести остаток жизни рядом с тобой. — И усмехнулся. По всему выходило, что так оно и случится.
Ровный хор шумов вселенной стал ему ответом. Если слушать внимательно , как говорилось в старинной песне, можно услышать Бетельгейзе .
— Я все еще здесь, Тор .
И снова он поразился, какой близкой казалась Хатч, как будто стояла позади него или за ближайшим гребнем.
— Хатч, ты все-таки меня слышишь? Ответь, если да.
— Сейчас ты всего в нескольких секундах полета от нас. Я хочу, чтобы ты поговорил со мной, — сказала она.
А я что делаю?
Гребни по обе стороны от внешнего люка были невысокими. Едва заметными волнами на обширной поверхности камня. Но он все-таки выбрал точку, которая казалась самой высокой, хотя и без того мог свободно видеть все вокруг. Он подошел, покачал головой и забрался на самый верх. «Мемфис» должен появиться строго впереди. Где-то за передней кромкой чинди . За тем местом, где смыкались гребни. Где-то .
Он терпеливо ждал, прикрывая глаза от несуществующего слепящего света. С одной стороны возникло какое-то движение. Но это было всего лишь облачко пыли. Микрометеорит.
И затем:
— Я люблю тебя, Тор .
Что ж, это последнее было, в общем-то, неплохой новостью.
Едва различимое изменение в передаче и в ее голосе подсказало ему, что тот искажен эффектом Доплера. — Прощай, Присцилла, — сказал Тор.
Он выпрямился во весь рост, отчаянно желая, чтобы заблудившийся камень попал прямо в него, освободив от необходимости самому принимать подобное решение. Помог бы покончить со всем этим.
Хатч была права. Ничто внутри чинди не стоило его жизни. Может быть, умереть и стоило, но лишь в каком-то смутном философском смысле. И только ради чьего-то спасения. Когда Пит, и Герман, и остальные погибали, их поступки казались смелыми, достойными, уравнивая высокую жертву с высокой целью. С попыткой открыть окно, чтобы различные расы наконец-то смогли бы узнать своих ближайших соседей.
Но присутствие на «Мемфисе» Присциллы Хатчинс подчеркивало, почему гораздо лучше оставаться в живых .
Тор вновь спустился и отправился попрощаться с «оборотнем». Коридоры, которые когда-то казались такими широкими и просторными, теперь были ему тесны. «Оборотень» поджидал его в темноте. Еще одно существо, увезенное так далеко от дома.
Тор стоял и смотрел на него при свете фонаря, прикрепленного к запястью. То, что Хатч говорила о скорости чинди , начинало обретать смысл, и он почувствовал себя еще более одиноко. Пока Тор стоял и разглядывал изваяние, он понял, почему чинди так и не «прыгнул» и почему он перемещался с высокой скоростью. И еще Тор начал сознавать, каким по-настоящему старым должен быть этот корабль.
Когда земляне впервые обнаружили его, Джордж надеялся, что им удастся вовлечь его экипаж в диалог. Привет, мы явились с Земли. А вы откуда, друзья?
— Как поживаешь, волчара?
Этот экспонат, скорее всего, был воплощением чьей-то идеи, зародившейся неизвестно где, образа правителя Вселенной. Тор обозревал изваяние в течение нескольких минут. А ведь «оборотень» выглядел вполне рассудительным и практичным. И, в определенном смысле, спокойным и невозмутимым. Пожалуй даже, в нем было своего рода величие.
Если в Его облике что-то и преобладало, то только направленность на изображение интеллекта , анатомия была вторичной.
— Я никогда не верил в Тебя, — сказал Тор. — И по-прежнему не верю. — Выключил свет. — Прощай, любезнейший «оборотень». Я долго не приду сюда.
Но по-прежнему казалось, что глаза этого создания видны даже в темноте.
Тор попятился к двери.
— Хотя я был бы очень благодарен, если бы ты придумал способ помочь мне.
Тор наполнил баллоны воздухом, вероятно в последний раз, и поставил их в стороне. Источник питания уже почти полностью разрядился. Лучшим в данных обстоятельствах, при желании еще потянуть время, было оставаться в палатке до тех пор, пока не погаснет свет. Разумеется, все, что можно было выключить внутри нее, он выключил. Но на самом деле Тору следует сидеть в ней до тех пор, пока система жизнеобеспечения не откажет окончательно и не начнет портиться воздух. И только тогда можно будет перейти на баллоны. Вот, собственно, что необходимо сделать. Возможно, гораздо легче было бы разом покончить со всем этим. Но Тор не верил, что сумеет заставить себя отключить костюм.
Все-таки он был относительно молод и все еще очень любил солнечный свет. Его воображение нарисовало картину внезапного появления «Мемфиса», который обнаруживает лишь его труп. Тор представил, как Хатч в отчаянии и слезах, безутешно прижимает его к груди. Сожалея об упущенном времени, они, возможно, обрели бы новую близость.
Странно. Эта мысль принесла некоторое удовлетворение.
Хатч продолжала говорить с ним. Ее голос доходил к Тору через ретранслятор. Тор понимал, как ей тяжело. Но ей было бы столь же трудно и в том случае, если на его месте оказался бы просто посторонний. Наблюдать чужую смерть всегда нелегко.
Ну, что бы здесь ни случилось, он не собирался рвать легкие. Вам не найти Виндерваля выдернувшим разъем. Нет, мадам.
— Тор . — Это снова был ее голос. Теперь значительно более далекий. — У нас есть идея, которая должна сработать. Она гораздо лучше, чем предыдущая. Держись .
Очередная идея . Он понадеялся, что они не собираются воскресить главного инженера чинди .
Спустя десять минут система жизнеобеспечения прекратила функционировать. Вентиляторы встали. Гудение в стенках палатки прекратилось. Тор включил лампу-фонарь и удивился, что та все еще функционировала. Свет был тусклым, но лампа работала. Экономить не было никакого смысла. Он оставил ее включенной и тихо сидел, пока воздух в палатке не стал непомерно тяжелым и не напомнил ему о недавних приключениях в туалете. Тогда он натянул костюм, присоединил баллоны с воздухом и активировал силовое поле.
Выключив лампу-фонарь, Тор выбрался наружу через выходной люк.
34
В сердце каждой истинной женщины живет искра неземного огня: он дремлет, неподвижный, в ярком свете благоденствия, но вспыхивает и сияет в мрачный час превратностей судьбы.
Вашингтон Ирвинг. Блокнот. 1820
В то самое время, когда в портативной палатке Тора отключилась энергия, «Маккарвер» и «Лонгворт» сообщили, что они уже в пути, с запасом тросов и соединителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
— Хатч, — сказал он, активируя канал связи, — я хотел бы провести остаток жизни рядом с тобой. — И усмехнулся. По всему выходило, что так оно и случится.
Ровный хор шумов вселенной стал ему ответом. Если слушать внимательно , как говорилось в старинной песне, можно услышать Бетельгейзе .
— Я все еще здесь, Тор .
И снова он поразился, какой близкой казалась Хатч, как будто стояла позади него или за ближайшим гребнем.
— Хатч, ты все-таки меня слышишь? Ответь, если да.
— Сейчас ты всего в нескольких секундах полета от нас. Я хочу, чтобы ты поговорил со мной, — сказала она.
А я что делаю?
Гребни по обе стороны от внешнего люка были невысокими. Едва заметными волнами на обширной поверхности камня. Но он все-таки выбрал точку, которая казалась самой высокой, хотя и без того мог свободно видеть все вокруг. Он подошел, покачал головой и забрался на самый верх. «Мемфис» должен появиться строго впереди. Где-то за передней кромкой чинди . За тем местом, где смыкались гребни. Где-то .
Он терпеливо ждал, прикрывая глаза от несуществующего слепящего света. С одной стороны возникло какое-то движение. Но это было всего лишь облачко пыли. Микрометеорит.
И затем:
— Я люблю тебя, Тор .
Что ж, это последнее было, в общем-то, неплохой новостью.
Едва различимое изменение в передаче и в ее голосе подсказало ему, что тот искажен эффектом Доплера. — Прощай, Присцилла, — сказал Тор.
Он выпрямился во весь рост, отчаянно желая, чтобы заблудившийся камень попал прямо в него, освободив от необходимости самому принимать подобное решение. Помог бы покончить со всем этим.
Хатч была права. Ничто внутри чинди не стоило его жизни. Может быть, умереть и стоило, но лишь в каком-то смутном философском смысле. И только ради чьего-то спасения. Когда Пит, и Герман, и остальные погибали, их поступки казались смелыми, достойными, уравнивая высокую жертву с высокой целью. С попыткой открыть окно, чтобы различные расы наконец-то смогли бы узнать своих ближайших соседей.
Но присутствие на «Мемфисе» Присциллы Хатчинс подчеркивало, почему гораздо лучше оставаться в живых .
Тор вновь спустился и отправился попрощаться с «оборотнем». Коридоры, которые когда-то казались такими широкими и просторными, теперь были ему тесны. «Оборотень» поджидал его в темноте. Еще одно существо, увезенное так далеко от дома.
Тор стоял и смотрел на него при свете фонаря, прикрепленного к запястью. То, что Хатч говорила о скорости чинди , начинало обретать смысл, и он почувствовал себя еще более одиноко. Пока Тор стоял и разглядывал изваяние, он понял, почему чинди так и не «прыгнул» и почему он перемещался с высокой скоростью. И еще Тор начал сознавать, каким по-настоящему старым должен быть этот корабль.
Когда земляне впервые обнаружили его, Джордж надеялся, что им удастся вовлечь его экипаж в диалог. Привет, мы явились с Земли. А вы откуда, друзья?
— Как поживаешь, волчара?
Этот экспонат, скорее всего, был воплощением чьей-то идеи, зародившейся неизвестно где, образа правителя Вселенной. Тор обозревал изваяние в течение нескольких минут. А ведь «оборотень» выглядел вполне рассудительным и практичным. И, в определенном смысле, спокойным и невозмутимым. Пожалуй даже, в нем было своего рода величие.
Если в Его облике что-то и преобладало, то только направленность на изображение интеллекта , анатомия была вторичной.
— Я никогда не верил в Тебя, — сказал Тор. — И по-прежнему не верю. — Выключил свет. — Прощай, любезнейший «оборотень». Я долго не приду сюда.
Но по-прежнему казалось, что глаза этого создания видны даже в темноте.
Тор попятился к двери.
— Хотя я был бы очень благодарен, если бы ты придумал способ помочь мне.
Тор наполнил баллоны воздухом, вероятно в последний раз, и поставил их в стороне. Источник питания уже почти полностью разрядился. Лучшим в данных обстоятельствах, при желании еще потянуть время, было оставаться в палатке до тех пор, пока не погаснет свет. Разумеется, все, что можно было выключить внутри нее, он выключил. Но на самом деле Тору следует сидеть в ней до тех пор, пока система жизнеобеспечения не откажет окончательно и не начнет портиться воздух. И только тогда можно будет перейти на баллоны. Вот, собственно, что необходимо сделать. Возможно, гораздо легче было бы разом покончить со всем этим. Но Тор не верил, что сумеет заставить себя отключить костюм.
Все-таки он был относительно молод и все еще очень любил солнечный свет. Его воображение нарисовало картину внезапного появления «Мемфиса», который обнаруживает лишь его труп. Тор представил, как Хатч в отчаянии и слезах, безутешно прижимает его к груди. Сожалея об упущенном времени, они, возможно, обрели бы новую близость.
Странно. Эта мысль принесла некоторое удовлетворение.
Хатч продолжала говорить с ним. Ее голос доходил к Тору через ретранслятор. Тор понимал, как ей тяжело. Но ей было бы столь же трудно и в том случае, если на его месте оказался бы просто посторонний. Наблюдать чужую смерть всегда нелегко.
Ну, что бы здесь ни случилось, он не собирался рвать легкие. Вам не найти Виндерваля выдернувшим разъем. Нет, мадам.
— Тор . — Это снова был ее голос. Теперь значительно более далекий. — У нас есть идея, которая должна сработать. Она гораздо лучше, чем предыдущая. Держись .
Очередная идея . Он понадеялся, что они не собираются воскресить главного инженера чинди .
Спустя десять минут система жизнеобеспечения прекратила функционировать. Вентиляторы встали. Гудение в стенках палатки прекратилось. Тор включил лампу-фонарь и удивился, что та все еще функционировала. Свет был тусклым, но лампа работала. Экономить не было никакого смысла. Он оставил ее включенной и тихо сидел, пока воздух в палатке не стал непомерно тяжелым и не напомнил ему о недавних приключениях в туалете. Тогда он натянул костюм, присоединил баллоны с воздухом и активировал силовое поле.
Выключив лампу-фонарь, Тор выбрался наружу через выходной люк.
34
В сердце каждой истинной женщины живет искра неземного огня: он дремлет, неподвижный, в ярком свете благоденствия, но вспыхивает и сияет в мрачный час превратностей судьбы.
Вашингтон Ирвинг. Блокнот. 1820
В то самое время, когда в портативной палатке Тора отключилась энергия, «Маккарвер» и «Лонгворт» сообщили, что они уже в пути, с запасом тросов и соединителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156