Разумеется, в деревне я делала все сама. К сожалению, время стерло из моей памяти имя этой первой моей горничной. Сонная девушка раздела меня, распустила прическу, помогла надеть домашнее платье из дорогой восточной ткани. Я отпустила ее спать и села у камина, неотрывно глядя на огонь.
Наконец на улице загремели колеса кареты. Брюс! Я бросилась к окну. Да, это был он. Он уже вышел из кареты. Кто-то склонился к нему. Это была женщина. Я увидела, как мой муж поцеловал ее. Карета тронулась.
Мне следовало сохранять спокойствие, спокойно выяснить, что же произошло. Но это уже было не в моих силах. Я отчаянно разрыдалась. Вошел Брюс. Мои слезы, казалось, удивили его. Он не понимал, почему я плачу. Неужели он притворялся? Рыдая, я рассказала ему, что в театре меня приняли за его любовницу.
– Но почему это тебя так взволновало? – воскликнул Брюс. – Право, эти женщины не стоят твоих слез! А кроме того, то, что они приняли тебя за мою любовницу, должно даже польстить тебе. Ведь любовницы всегда бывают красивее законных жен. Нашу милую Эмили никогда не примут за любовницу Элмсбери!
– Неудачная шутка! – сухо бросила я. Тут мои щеки вспыхнули. Впервые я позволила себе возразить моему обожаемому супругу.
– Что? – Карлтон обернулся и посмотрел на меня с насмешливым любопытством.
– Кто эта дама, которую ты только что поцеловал, Брюс? – я перестала плакать. В конце концов, разве я не была его законной женой, разве я не имела права спрашивать его, с кем он проводит время?
– Послушай меня внимательно, Эмбер! – он присел рядом со мной у камина.
Он снова принялся говорить мне о своем желании получить у короля разрешение на узаконенный морской разбой; о том, что получить это разрешение не так-то легко; и о том, что дама, из-за которой он так неожиданно покинул меня и с которой провел вечер, не кто иная, как Барбара Пальмер, официальная фаворитка короля! Теперь она повлияет на своего коронованного покровителя, и Брюс наверняка получит разрешение.
С минуту я молчала, затем прикрыла лицо ладонями и рассмеялась.
– Король… – я буквально задыхалась от накатившего приступа смеха. – Брюс! Король даст тебе это замечательное разрешение за то, что ты сделался любовником его фаворитки, ведь так? О, Брюс, теперь король не сможет отказать тебе, ведь ты оказал ему столь важную услугу!
Я отняла ладони от все еще заплаканного лица. Брюс смотрел на меня испытующе и по-доброму насмешливо. Затем он привлек меня к себе на грудь и, прежде чем я успела что-либо сказать, на руках унес в спальню. А там уж я забыла все, что намеревалась сказать ему.
Глава шестая
Прошел месяц. За это время Брюс добился желанного разрешения, а я поняла, что жду ребенка. Зарождающееся чувство ответственности за новую жизнь, которую я уже носила в себе, заставило меня вновь размышлять над поведением мужа. Окончательно уверившись в своей беременности, я решила серьезно поговорить с ним.
– Брюс! – я начала разговор рано утром, пока он еще не покинул постель, лежал рядом со мной и был разнежен ночной нашей любовью.
Я призналась ему, что жду ребенка. Он повел себя странно.
– Жаль, Эмбер, – пробормотал он. – Прости…
– Разве ты не хочешь иметь сына? – недоуменно спросила я.
– О, конечно, хочу. И не тревожься, для женщины вполне естественно иметь ребенка, в этом нет ничего страшного.
– Ты как-то странно говоришь, Брюс, – сказала я, стараясь держаться спокойно. – Ты говоришь только обо мне. А ты сам? Разве тебя это не радует?
– Конечно, радует, – также спокойно ответил он. – Но, к сожалению, мне придется уехать. Ты же знаешь, я получил разрешение и через неделю отплываю.
– Через неделю?! – я разом утратила свое нарочитое спокойствие. – Брюс, я еду с тобой!
– Эмбер! – он обнял меня. – Ты же отдаешь себе отчет в том, что это невозможно!
– Нет, нет, Брюс, нет! – я залилась слезами.
И вдруг – словно странное наитие – я поняла, что слезы только раздражают его, что за свою жизнь он видел немало женских слез, и что это – самый верный способ потерять его. Я собралась с силами.
– Скажи мне, Брюс, ведь ты не хочешь, чтобы при дворе знали, что ты женат? Ты наверняка скрываешь наш брак?
Он снова заговорил горячо и многословно; клялся, что любит меня, что ребенок будет его наследником; уверял, что для задуманного им плана обогащения действительно будет лучше, если в обществе и при дворе не будут знать о нашем браке.
Я слушала и пыталась понять. Нет, он все же любил меня. Он собирался заботиться о ребенке. И все же меня не оставляло чувство горечи.
– Что же мне делать, когда ты уедешь? – спросила я.
Но у него все было продумано. Он договорился с четой Элмсбери, которые также ждали первенца и собирались провести зиму в Лондоне, я должна была жить в их лондонском доме. Мне стало еще грустнее. Одной, без поддержки любящего супруга, вынашивать дитя.
– Впрочем, если ты находишь, что так будет лучше, ты можешь вернуться к своим приемным родителям, – донесся до меня голос Брюса.
Вернуться в деревню, беременной, словно брошенная продажная женщина? Нет, ни за что!
– Хорошо, я останусь у Элмсбери, – глухо произнесла я.
И снова Брюс осыпал меня поцелуями и клялся в любви.
Я думаю, он действительно любил меня. Иначе ему незачем было жениться на мне. Я не была богатой наследницей, у меня не было связей при дворе. В сущности, я была ему обузой, мешала осуществлению его планов. Но он, кажется, полагал, что со мной легко будет поладить, что я соглашусь терпеть его длительное отсутствие, а рождение ребенка и вовсе превратит меня в покорное бесцветное существо. О, как он ошибся!
Брюс не хотел долгого прощания и моих слез. Однажды утром он сказал мне, что корабль отплывает. Он быстро обнял меня и вышел вслед за одноглазым матросом, несшим на плече сундучок с самыми необходимыми вещами. Я вдруг почувствовала, что и ему тяжела разлука. Он оставил мне деньги, на которые я могла безбедно прожить вместе с ребенком года два, и обещал вернуться через год.
Глава седьмая
Я знала, что Элмсбери и Эмили прекрасно относятся ко мне и с радостью примут меня. Но гордость и самолюбие не позволили мне переехать к ним. Я решила, что справлюсь сама. Мне даже не хотелось видеть их, слышать их утешения. Не дав им знать, я переехала в другую гостиницу. Брюс оставил мне карету, двух слуг, горничную. Он объяснил мне, как платить слугам.
Я стала жить самостоятельно, тратила деньги на модные платья и вкусную пищу. Беременность моя еще не была заметна и не причиняла мне никаких хлопот. Даже непременная тошнота и рвота, от которых страдала моя приемная мать, когда носила своих младших детей, миновали меня. Впрочем, это имело и свою дурную сторону: я хорошо себя чувствовала и думала больше о том, чтобы испытать какие-то новые ощущения, узнать что-то новое о Лондоне, развлечься, нежели о будущем ребенке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123