Марика заплакала от страха.
Но за какие-то тысячные доли мгновения я поняла, что происшедшее – не случайность. Я кинулась к Анхелите, схватила ее за руку, наши лица сблизились, я склонилась, мое ухо оказалось на уровне ее губ. Я ощутила теплое дыхание. Почти не разжимая губ, Анхелита выдохнула мне в ухо:
– Ана де Монтойя, супруга Мигеля Таранто… Анита и Мигель…
– Дайте воды, матушка, – громко крикнула я. – Вы видите, кровь так и хлещет!
– Воды! – громко приказала старуха, не сводя с нас мрачного взгляда.
Как я и полагала, за дверью стояли ее слуги. Прошло совсем немного времени, и слуга внес воду в бокале. Старуха приказала ему поставить бокал на стул и уйти. Я оторвала клок материи от платьица Марики, которое мне так и не суждено было дошить, обмыла палец Анхелиты и перевязала ранку. Старуха продолжала внимательно наблюдать за нами. Анхелита морщилась и даже застонала. Впрочем, ей, конечно, и вправду было больно. Теперь я готова была даже восхищаться ею. Она так преданна этой Ане де Монтойя!..
– Так как тебя зовут, милая? – старуха повернулась ко мне. Может быть, рассчитывала застать меня врасплох?
Я чуть было не назвала имя Аны. Но тотчас же поняла, что не следует сдаваться так быстро.
– Вы знаете мое имя, – бросила я, делая вид, будто поглощена раной Анхелиты.
Та открыто посмотрела на меня с благодарностью. Старуха, разумеется, заметила этот благодарный взгляд.
– Скажи ей, что нечего артачиться, – теперь она обращалась к Анхелите. – Пусть назовется. Лучше ей быть со мной поласковей. Ведь я могу оказаться полезной. Сейчас она в моих руках.
Анхелита хотела было заговорить со мной, но старуха поспешила вмешаться:
– Эй, не шепчитесь! Анхелита отпрянула.
Я подумала, что именно подозревает старая ведьма? Опасается ли она, что я – никакая не Ана де Монтойя, или просто боится, что Анхелита сможет сговориться со мной. Но о чем могла бы сговориться Анхелита с таинственной Аной?
– Я думаю, вам лучше назвать свое имя, госпожа, – слабым голосом принялась упрашивать меня Анхелита. – Нам и вправду не сделают здесь ничего дурного. И ведь уже знают, кто вы…
Я поймала изумленный взгляд широко раскрытых глаз Марики. Я посмотрела ей прямо в глазки и нежно поцеловала в щечку.
– Да, – сказала я, словно решившись после долгих колебаний. – Я поняла, вы знаете, что я – Ана де Монтойя, супруга Мигеля Таранто, и вы знаете, что наши дети носят имена своих родителей: Анита и Мигелито.
Я почувствовала, что напряжение начинает утомлять меня, и на миг прикрыла глаза ладонью. Но для усталой изнуренной женщины это был вполне естественный жест.
– Так-то лучше! – старуха уже стояла у двери.
Я спустила детей с колен. Поднялась сама и вдруг пошатнулась. Нет, я не притворялась, я на самом деле потеряла сознание, хотя мне хотелось всего лишь разыграть обморок. Но усталость и напряжение последних дней все же сказались. Анхелита бросилась ко мне, наклонилась, вылила мне на лицо почти всю воду, еще оставшуюся в бокале. Я открыла глаза.
Благодаря моему настоящему обмороку, я достигла того, чего намеревалась достичь притворным бесчувствием.
– Позвольте мне сегодня почаще навещать госпожу Ану и остаться с ней на ночь! – Анхелита подняла голову к старухе.
Конечно же, и Анхелита хотела остаться со мной, чтобы посвятить меня в подробности жизни неведомой мне Аны де Монтойя. Интересно, поняла ли Анхелита, что мой обморок был непритворным?
– Хорошо, – сказала старуха. – Забегай к ней сегодня почаще. И можешь остаться с ней на ночь. А я пошлю нарочного.
– Но зачем же спешить! – воскликнула Анхелита, помогая мне подняться. – Я уговорю госпожу и она напишет письмо. А завтра утром нарочный это письмо отвезет в Мадрид…
– Ну-ну. – Я видела, как старуха поморщилась досадливо. – Старайся, старайся, пусть это смягчит участь твоей госпожи.
– Я уверена, она согласится все отдать им! Лишь бы дети были живы и здоровы!
– Ну-ну! – снова проворчала старая ведьма. – После зайдешь к ней, а пока ступай со мной.
Анхелита помогла мне прилечь и вышла следом за старухой.
Я поняла, почему старуха досадовала. Ведь сказано было слишком много. Я теперь знала, что в Мадриде кто-то желает отнять у Аны де Монтойя ее имущество; по наущению этих людей и действует старуха. Ну а ночью я наверняка узнаю все. Анхелита мне расскажет.
Глава девяносто первая
Я довольно скоро оправилась от своего обморока. В течение дня Анхелита несколько раз навещала меня. Я окончательно доверилась ей. Это успокоило меня. Когда доверительно относишься к кому бы то ни было, всегда легче жить. Она тоже относилась ко мне с непритворной искренней доброжелательностью. Я с нетерпением ждала ночи. Вот когда я всласть наговорюсь с Анхелитой и обо всем буду осведомлена.
Наконец она принесла мне и детям ужин. Затем мы искупали детей и уложили спать. Переодевая на ночь маленького Хуанито, я невольно рассмеялась. Анхелита подняла на меня вопросительный взгляд.
– Я смеюсь, Анхелита, тому, что я вот так, с засученными рукавами, в юбке из грубой шерсти, собственноручно купаю ребенка, а еще недавно меня одевали и причесывали, и ни о какой стирке я и не помышляла.
– В жизни бывает всякое, – дипломатично ответила Анхелита. – Но и слепой заметит, жили вы не в бедности.
Я кивнула.
– А ведь это не ваши дети, госпожа, – прошептала Анхелита, склоняясь ко мне.
– Нас не могут подслушать? – спросила я одними губами.
– Нет, я знаю точно, – тихо ответила Анхелита.
– Как ты узнала, что это не мои дети? – Я укутала малыша, уложила рядом с сестренкой и принялась тихонько пошлепывать по заднюшке, чтобы он скорее заснул.
– Сама не знаю, госпожа. Я это чувствую, но не могу объяснить.
– Да, это дети моей младшей сестры. Она умерла. Анхелита сочувственно вздохнула.
– Но если ты чувствуешь, что это не мои дети, – продолжала тревожиться я, – значит, и старуха может догадаться.
– Может, конечно. Но ведь покуда не догадалась. Старуха – злой человек. Она не видит доброго в людях. Если бы вы задумали злое, например, украли бы этих детей, она бы догадалась. Но о добром, я думаю, ей догадаться трудно. А ведь вы сделали доброе дело – спасли детей своей сестры.
– Ты так уверенно говоришь…
– Не нужно большого ума, чтобы увидеть, что вы спасаетесь.
– Не обижайся, но я позднее расскажу тебе мою историю…
– А хоть и вовсе не рассказывайте! Я обещала вам помочь и помогу. Ведь вы помогаете моей госпоже!
Ребенок уснул. Марика уснула еще раньше братишки. Я поднялась с кровати и подошла к столу, у которого на стуле сидела Анхелита. На комоде слабо светился огонек свечи.
– Давай сядем в кресла, – предложила я, – так нам будет удобнее.
Оба кресла стояли у комода. Мы сели. Я посмотрела на перевязанный палец Анхелиты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123
Но за какие-то тысячные доли мгновения я поняла, что происшедшее – не случайность. Я кинулась к Анхелите, схватила ее за руку, наши лица сблизились, я склонилась, мое ухо оказалось на уровне ее губ. Я ощутила теплое дыхание. Почти не разжимая губ, Анхелита выдохнула мне в ухо:
– Ана де Монтойя, супруга Мигеля Таранто… Анита и Мигель…
– Дайте воды, матушка, – громко крикнула я. – Вы видите, кровь так и хлещет!
– Воды! – громко приказала старуха, не сводя с нас мрачного взгляда.
Как я и полагала, за дверью стояли ее слуги. Прошло совсем немного времени, и слуга внес воду в бокале. Старуха приказала ему поставить бокал на стул и уйти. Я оторвала клок материи от платьица Марики, которое мне так и не суждено было дошить, обмыла палец Анхелиты и перевязала ранку. Старуха продолжала внимательно наблюдать за нами. Анхелита морщилась и даже застонала. Впрочем, ей, конечно, и вправду было больно. Теперь я готова была даже восхищаться ею. Она так преданна этой Ане де Монтойя!..
– Так как тебя зовут, милая? – старуха повернулась ко мне. Может быть, рассчитывала застать меня врасплох?
Я чуть было не назвала имя Аны. Но тотчас же поняла, что не следует сдаваться так быстро.
– Вы знаете мое имя, – бросила я, делая вид, будто поглощена раной Анхелиты.
Та открыто посмотрела на меня с благодарностью. Старуха, разумеется, заметила этот благодарный взгляд.
– Скажи ей, что нечего артачиться, – теперь она обращалась к Анхелите. – Пусть назовется. Лучше ей быть со мной поласковей. Ведь я могу оказаться полезной. Сейчас она в моих руках.
Анхелита хотела было заговорить со мной, но старуха поспешила вмешаться:
– Эй, не шепчитесь! Анхелита отпрянула.
Я подумала, что именно подозревает старая ведьма? Опасается ли она, что я – никакая не Ана де Монтойя, или просто боится, что Анхелита сможет сговориться со мной. Но о чем могла бы сговориться Анхелита с таинственной Аной?
– Я думаю, вам лучше назвать свое имя, госпожа, – слабым голосом принялась упрашивать меня Анхелита. – Нам и вправду не сделают здесь ничего дурного. И ведь уже знают, кто вы…
Я поймала изумленный взгляд широко раскрытых глаз Марики. Я посмотрела ей прямо в глазки и нежно поцеловала в щечку.
– Да, – сказала я, словно решившись после долгих колебаний. – Я поняла, вы знаете, что я – Ана де Монтойя, супруга Мигеля Таранто, и вы знаете, что наши дети носят имена своих родителей: Анита и Мигелито.
Я почувствовала, что напряжение начинает утомлять меня, и на миг прикрыла глаза ладонью. Но для усталой изнуренной женщины это был вполне естественный жест.
– Так-то лучше! – старуха уже стояла у двери.
Я спустила детей с колен. Поднялась сама и вдруг пошатнулась. Нет, я не притворялась, я на самом деле потеряла сознание, хотя мне хотелось всего лишь разыграть обморок. Но усталость и напряжение последних дней все же сказались. Анхелита бросилась ко мне, наклонилась, вылила мне на лицо почти всю воду, еще оставшуюся в бокале. Я открыла глаза.
Благодаря моему настоящему обмороку, я достигла того, чего намеревалась достичь притворным бесчувствием.
– Позвольте мне сегодня почаще навещать госпожу Ану и остаться с ней на ночь! – Анхелита подняла голову к старухе.
Конечно же, и Анхелита хотела остаться со мной, чтобы посвятить меня в подробности жизни неведомой мне Аны де Монтойя. Интересно, поняла ли Анхелита, что мой обморок был непритворным?
– Хорошо, – сказала старуха. – Забегай к ней сегодня почаще. И можешь остаться с ней на ночь. А я пошлю нарочного.
– Но зачем же спешить! – воскликнула Анхелита, помогая мне подняться. – Я уговорю госпожу и она напишет письмо. А завтра утром нарочный это письмо отвезет в Мадрид…
– Ну-ну. – Я видела, как старуха поморщилась досадливо. – Старайся, старайся, пусть это смягчит участь твоей госпожи.
– Я уверена, она согласится все отдать им! Лишь бы дети были живы и здоровы!
– Ну-ну! – снова проворчала старая ведьма. – После зайдешь к ней, а пока ступай со мной.
Анхелита помогла мне прилечь и вышла следом за старухой.
Я поняла, почему старуха досадовала. Ведь сказано было слишком много. Я теперь знала, что в Мадриде кто-то желает отнять у Аны де Монтойя ее имущество; по наущению этих людей и действует старуха. Ну а ночью я наверняка узнаю все. Анхелита мне расскажет.
Глава девяносто первая
Я довольно скоро оправилась от своего обморока. В течение дня Анхелита несколько раз навещала меня. Я окончательно доверилась ей. Это успокоило меня. Когда доверительно относишься к кому бы то ни было, всегда легче жить. Она тоже относилась ко мне с непритворной искренней доброжелательностью. Я с нетерпением ждала ночи. Вот когда я всласть наговорюсь с Анхелитой и обо всем буду осведомлена.
Наконец она принесла мне и детям ужин. Затем мы искупали детей и уложили спать. Переодевая на ночь маленького Хуанито, я невольно рассмеялась. Анхелита подняла на меня вопросительный взгляд.
– Я смеюсь, Анхелита, тому, что я вот так, с засученными рукавами, в юбке из грубой шерсти, собственноручно купаю ребенка, а еще недавно меня одевали и причесывали, и ни о какой стирке я и не помышляла.
– В жизни бывает всякое, – дипломатично ответила Анхелита. – Но и слепой заметит, жили вы не в бедности.
Я кивнула.
– А ведь это не ваши дети, госпожа, – прошептала Анхелита, склоняясь ко мне.
– Нас не могут подслушать? – спросила я одними губами.
– Нет, я знаю точно, – тихо ответила Анхелита.
– Как ты узнала, что это не мои дети? – Я укутала малыша, уложила рядом с сестренкой и принялась тихонько пошлепывать по заднюшке, чтобы он скорее заснул.
– Сама не знаю, госпожа. Я это чувствую, но не могу объяснить.
– Да, это дети моей младшей сестры. Она умерла. Анхелита сочувственно вздохнула.
– Но если ты чувствуешь, что это не мои дети, – продолжала тревожиться я, – значит, и старуха может догадаться.
– Может, конечно. Но ведь покуда не догадалась. Старуха – злой человек. Она не видит доброго в людях. Если бы вы задумали злое, например, украли бы этих детей, она бы догадалась. Но о добром, я думаю, ей догадаться трудно. А ведь вы сделали доброе дело – спасли детей своей сестры.
– Ты так уверенно говоришь…
– Не нужно большого ума, чтобы увидеть, что вы спасаетесь.
– Не обижайся, но я позднее расскажу тебе мою историю…
– А хоть и вовсе не рассказывайте! Я обещала вам помочь и помогу. Ведь вы помогаете моей госпоже!
Ребенок уснул. Марика уснула еще раньше братишки. Я поднялась с кровати и подошла к столу, у которого на стуле сидела Анхелита. На комоде слабо светился огонек свечи.
– Давай сядем в кресла, – предложила я, – так нам будет удобнее.
Оба кресла стояли у комода. Мы сели. Я посмотрела на перевязанный палец Анхелиты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123