После обеда Этторе осмотрел Санчо.
– По-моему, ничего страшного, – констатировал он. – Всего лишь простуда. Через несколько дней он будет на ногах.
Санчо горячо поддержал Этторе.
Но все же мы ощущали, что наша жизнь в Испании, наша поездка в Европу начинается не совсем удачно. А, может быть, я просто преувеличивала?
– Вы можете отправиться в город вместе с Этторе, – предложил Санчо мне и Коринне.
– Нет, – отказалась Коринна, – я уже настроилась на то, что мы будем осматривать Кадис все вместе, вчетвером. А, впрочем, что скажешь, Эмбер?
Я согласилась с Коринной.
– Но вы, надеюсь, не собираетесь проводить дни и ночи у моего одра, исходя слезами? – насмешливо спросил Санчо.
– Мы подумаем, – Коринна напустила на себя нарочито серьезный вид.
В конце концов мы отправили Санчо в его комнату – отдыхать. А сами втроем вышли в сад, где резвились дети. Сьюзен немедленно заметила меня и подлетела, схватила за руку, пытаясь вовлечь в какую-то игру. В своем воздушном муслиновом платьице девочка и вправду выглядела, словно пестрая бабочка.
Мы, все трое, вступили в игру с детьми. Этторе начал что-то занимательное рассказывать Брюсу. Коринна и я бегали с девочками наперегонки. Время пролетело незаметно. Детям пора было спать. Этторе ушел. Мы проводили детей в их комнаты.
Я чувствовала, что у меня какое-то странное настроение. Какая-то смесь возбуждения и напряженности. Мне показалось, что такое же настроение у Коринны. Кроме того, у меня было ощущение, будто обе мы сейчас воспринимаем Этторе как враждебное нам, женщинам, мужское начало. Так воспринимают мужчин обычно очень юные женщины после первых своих любовных разочарований. Пожалуй, Коринна вышла из этого возраста. А меня тем более нельзя отнести к подобной категории особ женского пола. Откуда же это настроение?
Санчо не явился к ужину. Его камердинер сказал, что Санчо уже поужинал у себя фруктами и лег. Санчо просил передать нам, что его состояние здоровья улучшилось. Я подумала, что все это можно воспринять как нежелание общаться с нами.
Глава восьмидесятая
За ужином Коринна была очень серьезна. Этторе вел себя как-то скованно, в обращении с нами он вдруг принял светский и даже несколько прохладный тон. Мне тоже было как-то неприятно. Я чувствовала, что поведение этих двоих действует на меня плохо. Мною овладевали скованность и растерянность. Но я пока не могла понять, как мне противиться, что сделать для того, чтобы вернуть себе душевное равновесие.
После ужина Коринна поспешно встала, простилась с Этторе и обратилась ко мне:
– Эмбер, мне нужно с тобой поговорить о детях. Я заметила кое-что. Думаю, и тебе нужно об этом узнать.
– Да, – ответила я. – Я сейчас приду к тебе.
Мне стало ясно, что, во-первых, речь пойдет не о детях, а во-вторых, Коринна не хочет выходить из своей спальни.
Этторе продолжал сидеть за столом. Вдруг он показался мне совсем чужим, даже враждебным. Он наклонил мощную голову и катал по скатерти хлебные шарики.
Коринна быстро вышла. Я последовала за ней. Уже в коридоре я вспомнила, что не простилась с Этторе. В конце концов мы с Коринной ведем себя по отношению к нему просто неучтиво. Что он может подумать о нас? Вероятно, и мы кажемся ему странными. Он тоже может увидеть в нашем поведении некую бессмысленную враждебность.
Коринна шла быстро. Развевающиеся оборки на юбке создавали ощущение тревожной порывистости. Я заметила, что едва поспеваю за ней, и ускорила шаг.
Коринна влетела в свою комнату, я вошла следом. Коринна быстро повернула бронзовый ключ в замочной скважине. Щеки ее пылали, глаза тревожно блестели, волосы растрепались. Повернувшись ко мне, она припала спиной к двери.
Я взяла у нее ключ и положила на стол.
– Что с тобой, Коринна? Здорова ли ты? – я села на позолоченный стул и оперлась локтем о столешницу, инкрустированную перламутром.
Коринна закинула руки за голову, подхватила свои пышные волосы, сильно зажмурила глаза. Затем резко тряхнула волосами и, глядя прямо перед собой, прошлась по комнате.
Я, хотя и спросила ее, не больна ли она, прекрасно понимала, что Коринна здорова. Более того, было ясно, что она намеревается сказать мне нечто неприятное.
Вдруг она резко повернулась ко мне. Я изо всех сил старалась быть безучастной. Это самое лучшее: не следует с головой нырять в горячку сочувствия чужим переживаниям; надо просто сделать над собой волевое усилие и посмотреть на все со стороны. Надо посмотреть спокойно, без насмешки над собой и другими, без цинизма. Я овладела собой. Пусть Коринна видит на моем лице спокойное внимание.
Она казалась растерянной и встревоженной. Она смотрела на меня вызывающе и в то же время смущенно и виновато.
– Эмбер! – начала она. – Нет, нет! Я больше не могу!.. Прости меня, но я больше не могу. Я не знаю, кто ты для меня. Ангел или злой гений?
– Я – человек, женщина. Просто мы с тобой жили по-разному, у нас различный жизненный опыт. И характеры у нас разные. Но возьми себя в руки и скажи, что тебя тревожит. Я никогда не сделаю тебе зла. Если я захочу поступить вопреки твоим желаниям, я честно предупрежу тебя.
Она снова принялась ходить по комнате. Я налила воды из графина.
Она почти машинально взяла стакан и отпила. Затем снова поставила стакан на стол.
Я почувствовала, что мне тоже хочется пить. Стакан был только один. Я налила и себе воды и выпила. Почему-то это мое действие успокоило Коринну. Она молча смотрела, как я медленно пью из ее стакана. Затем села в кресло, уронив руки на колени.
– Нет, я должна сказать, – снова начала она и снова осеклась.
– Говори, Коринна, – ободрила я ее. – Я не знаю, соглашусь ли с тобой, но я обещаю понять тебя.
Она заговорила:
– Скажи мне, Эмбер, тебе тоже как-то тревожно? Я чуть помедлила с ответом. Но я спокойно могла ответить «да», это будет правдой.
– Да, – коротко ответила я.
– Я чувствую, что у этой тревоги несколько источников. Ты видишь, я никак не могу заговорить. Всего так много, все так перемешано. Вероятно, я буду перечислять факты несколько хаотически.
Я вздохнула.
– Вот, – продолжила Коринна, – смотри! Как странно ведет себя Санчо. Только не говори, что у него легкое недомогание. Хотя с виду так оно и есть. Почему он прячется от нас?
– Не знаю, – откровенно ответила я. – Пока не поняла.
– Пока! – с горечью повторила Коринна. – Пока ты не появилась в моей жизни, я жила просто…
– Неужели? – я почувствовала, что в моем голосе прозвучала невольная ирония. Мне вовсе не хотелось, чтобы Коринна думала, будто я иронизирую над ней, тем более, что это и не соответствовало истине.
– Прости меня, Коринна, – быстро произнесла я. – Ты можешь доверять мне, ты можешь сказать мне все!
Несколько минут, показавшихся мне томительно долгими, Коринна не сводила с меня глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123