Его загорелое обветренное лицо было словно вырезано из цельного полена темного дерева, левый глаз прикрывала черная повязка, правый смотрел насмешливо и жестко.
– Добро пожаловать, госпожа герцогиня, – приветствовал он меня.
Я чуть склонила голову.
Шумный лондонский порт оставался позади. Мы отплывали в неведомое. Я даже почувствовала легкий страх. И тут же невольно вспомнила о том, что мой сын Брюс дважды пересекал океан. Но ведь он плыл со своим заботливым отцом, спокойным и уверенным в себе, мужественным человеком. А я? Я виновата перед своими маленькими детьми. Кому я доверила жизни Сьюзен и Чарльза? Что с ними будет?
Корабль вышел в открытое море. Смеркалось. Я впервые покидала Англию. Дети спали в каюте под присмотром верной Нэн и двух нянек. Я заслышала мужские шаги по палубе и вдруг струхнула. Боже, что со мной? Я всегда считала себя бесстрашной. Вздрогнув, я быстро обернулась. Передо мной почтительно остановился Большой Джон. Дружелюбный гигант наклонил голову.
– Что случилось, Джон? – мягко спросила я.
– Миледи, меня прислала Нэн.
– Что же? Что-то с детьми? – я встревожилась.
– О нет. Все в порядке. Нэн просто просила сказать, что вы ни о чем не должны тревожиться. И от себя прибавлю: я один стою целой дюжины телохранителей. Поверьте, это не хвастовство.
Я почувствовала, как на моих глазах выступают невольные слезы. Я протянула руку и благодарно пожала огромную лапу верного слуги.
Джон отошел, чтобы не нарушать моего уединения. Но теперь я уже не казалась себе такой беззащитной. Я подняла голову. Какое звездное небо! В Лондоне я совсем не видела звезд. Занятая суетной жизнью, разве я когда-нибудь поднимала голову? Невольно мне вспомнилось детство. Дом тети Сары. Порядок во всем, спокойное довольство. Как давно я не навещала моих названных родных! Не то чтобы я забыла их, но в последнее время я ограничивалась только тем, что посылала деньги. Да, печально все это.
Мерный ход корабля, плеск волн за кормой вызывали в памяти все новые воспоминания.
Почему-то вспомнились мои бесчисленные платья, портниха-француженка, парикмахер, роскошные дворцовые апартаменты, художник Питер Лилли, которому я позировала. Вспомнила я бульвар Чейндж, многочисленные лавочки и магазины, отстроенные после страшного пожара. Жалела ли я о прежней жизни? Пожалуй, нет. Но в какие-то моменты я чувствовала себя несколько усталой для того, чтобы начинать новую жизнь.
Подул резкий ветер. Похолодало. Я спустилась по узкой деревянной лесенке вниз в каюту. Большой Джон оставался еще на палубе. Кто знает, о чем он думал. О чем думают слуги? Кому из господ это интересно? Мне тотчас припомнился мой юный слуга-негр. Его привез когда-то Брюс Карлтон. Среди знатных дам высшего света в моде была экзотическая обстановка. Я ни в чем не уступала остальным. Мою гостиную украшали китайские и японские лакированные подносы и вазы, в золоченой клетке раскачивался на кольце пестрый попугай, шлейф моего парадного дворцового платья нес Тенси в богатом восточном костюме, чалма его была украшена драгоценными камнями. Сначала я хотела взять Тенси с собой, но затем подумала, что ему еще нет и двенадцати, он будет обузой в трудном и, возможно, небезопасном путешествии. Я оставила Тенси в семье Элмсбери; я знала, что Джон, Эмили и их дети не обидят маленького негра.
Спустившись в каюту, я переоделась в ночную одежду из мягкой восточной ткани. Затем осторожно, на цыпочках, прошла в каюту рядом, где спали дети и няньки. Третью каюту занимали Нэн и Джон. Чарльз и Сьюзен спокойно дышали во сне. День, полный новых впечатлений, должно быть, утомил их. Я с любовью посмотрела на их милые личики. Сьюзен была очень похожа на меня. Золотоволосая, с живыми блестящими глазами. К сожалению (или к счастью?), она унаследовала и мой буйный, взбалмошный характер. Девочка отличалась упрямством и решительностью. Трехлетний Чарльз казался точной копией своего отца-короля. Тот же волевой подбородок, темные глаза и волосы, смуглое лицо. Я оправила детям одеяльца и осторожно поцеловала волосы.
Пройдя снова в свою каюту, я не стала звать Нэн, а сама распустила на ночь прическу и легла. Дверь я заперла. Должно быть, этот первый день плавания утомил и меня. Я быстро и крепко заснула. Разбудил меня шум тяжелых мужских шагов, скрип щеколды. Я было испугалась, но вскоре поняла, что это отворяют дверь другой каюты. Я отчетливо слышала сквозь деревянные переборки, как человек прошел к себе, плеск жидкости, наливаемой из бутылки в стакан, удар об пол сброшенных сапог. Мужчина, наверное, растянулся на койке. Через некоторое время раздался громкий храп.
Когда наутро я, уже одетая, вышла из своей каюты, то столкнулась лицом к лицу с капитаном Мердоком. Взгляд его единственного глаза выразил всегдашнюю жесткую насмешку. Он поклонился мне неуклюже, как ручной медведь на ярмарке. Я сдержанно ответила на его приветствие. Значит, моим соседом был сам капитан. Не знаю, почему, но я начала испытывать все нарастающую тревогу.
Глава семнадцатая
Наше плавание было довольно спокойным. Волны мерно плескались за бортом. Запасов сухарей, питьевой воды и всего остального хватало. Я стала даже досадовать на это никак не покидающее меня тревожное настроение. Ведь все шло хорошо. Мы неуклонно приближались к берегам Америки. Пройдет еще какое-то время, и я увижу табачные плантации, новые земли, новых людей, увижу Брюса и сына.
Но однажды утром я проснулась от сильной качки. В испуге я кинулась в каюту детей. Мы с Нэн и молодыми няньками принялись успокаивать Сьюзен и Чарльза, плакавших от страха.
– Не надо бояться моря, – говорила я, – волны просто играют с нами и потому раскачивают.
Я даже запела веселую детскую песенку моего детства о девочках Мери и Бетти, которые построили себе маленький домик в лесу.
Но качка нарастала. Я слышала свист ветра. Пошел сильный дождь, засверкали молнии. На палубе бегали и суетились матросы. Слышались крики, хриплым громким голосом подавал команды капитан. Большой Джон работал вместе со всеми.
– Канаты!..
– Паруса!..
– … грот-брам… – доносилось до меня.
Все эти команды перемежались зычными матросскими проклятиями. Что-то будет с нами?
Корабль страшно тряхнуло. Огромная волна обрушилась на утлое судно. Но что я могла предпринять? Более безопасного места, чем эта каюта, для моих детей не было.
Я решилась подняться на палубу. Там в мокрой полутьме царил настоящий ад. Жесткие струи дождя секли по лицу и рукам. В одну секунду я промокла до нитки.
– Джон! Джон! – невольно позвала я срывающимся от страха и тревоги голосом.
Новая волна со страшной силой обрушилась на корабль. Мне показалось, я теряю дыхание, задыхаюсь под огромной массой холодной воды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123