Меня удивил спокойный и мужественный вид детей. Сесилья выступила вперед и, держа за руку Карлинхоса, сделала несколько шагов ко мне, обняла и крепко поцеловала. Мальчик проделал то же самое. Так же они поцеловали маленького Хуанито. Сесилья приблизилась к вытянувшейся, как столбик, Марике. Девочки бросились друг к другу в объятия. Видно было, что они с трудом удерживаются от слез. Все было сказано.
– Идите, – спокойно произнесла я. – И помните, мы обязательно вернемся за вами.
Диего взял за руку Карлинхоса и Сесилью и решительно зашагал прочь. Дети не оглядывались.
Когда они ушли настолько далеко, что их уже не было видно, Марика, стоявшая молча и с жадностью вслушивавшаяся в звучание их шагов, с громким плачем бросилась ко мне. Прижимая одной рукой к груди малыша Хуанито, я другой рукой прижала к себе девочку. Она горько плакала, пока не уснула.
Когда вернулся Диего, дети спали. Он принес еще яблок, флягу с вином, хлеб и несколько копченых рыбин. Меня мучил страх. А вдруг мои дети попадут в руки к дурным людям, к извращенцам…
– На кого ты их оставил? – спросила я.
– Там одна семья, у них шестеро детей, за детьми присматривает старуха.
– Ты сказал, что вернешься за сестренкой и братом?
– Да. Но я сказал, что пока они могут обучать Сесилью и Карлинхоса ремеслам, и что те будут помогать им в их домашней работе.
Я кивнула и горько улыбнулась, подумав о Карлинхосе, о маленьком Чарльзе. Что за судьба – учиться ремеслу в цыганском таборе – и это сын короля Англии. Впрочем, мне уже было известно, что династия Стюартов свергнута, англичане назвали это «Славной революцией»; однако от монархии они не отказались и пригласили занять английский престол голландца Вильгельма Оранского.
Боже, как далеко все это сейчас от меня, испанской нищенки Эльвиры!
– Мама, – предложил Диего, – сейчас я пойду с узлом кружной дорогой до старых городских ворот. Примерно через час после того, как я уйду, иди и ты с детьми. Я буду ждать тебя у городских ворот. Ты сразу увидишь меня. Но не подавай вида, что знаешь меня. Сядь, отдохни. Я притворюсь, будто сплю. Затем встану и пойду. Хорошенько заметь, в каком направлении я двинусь. Когда меня не будет видно, вставай и иди с детьми. Ты меня нагонишь. Я буду идти очень медленно. Все это нужно, я думаю, чтобы избежать подозрений. Я опасаюсь не только тех, кто ищет нас, чтобы задержать, но не хочу, чтобы цыгане видели нас вместе. А они часто бродят по городу.
Все это было, на мой взгляд, очень разумно. И мне оставалось только согласиться. Диего тотчас ушел. Я дождалась, когда дети проснулись, и сказала им, что мы сейчас пойдем. Сон очень освежил их. Я накормила их, и мы пошли.
Глава восемьдесят шестая
Вряд ли в оборванке с двумя малышами могли бы признать герцогиню Райвенспер, дочь графа Майноуринга и, возможно, одну из богатейших женщин Европы и Америки. На мне было синее шерстяное платье, волосы я закрутила узлом на затылке, как принято здесь, и покрыла красным линялым головным платком. Хорошо, что я и дети играли в саду, когда пришло известие о том, что в дом уже нельзя вернуться. Все мы были в кожаной обуви, довольно прочной, и без каблуков. За ночь и день, что мы провели под открытым небом, дети успели перепачкаться, и в своей одежонке, кое-как перешитой мною из костюмов взрослых слуг, выглядели настоящими оборванцами.
Я взяла на руки Хуанито и велела Марике идти за мной. Я шла не спеша, чтобы девочка могла поспевать за мной. Вскоре она вцепилась грязной ручонкой в подол моей синей юбки. Я поняла, что малышка боится отстать, сейчас для нее самое страшное – остаться одной. Бедная девочка! Сколько печального ей предстоит узнать в этой жизни. Ведь когда-нибудь придется ей рассказать и о смерти Коринны; и о том, что лорд Карлтон, которого малышка считает отцом, на самом деле – не отец ей; и о ее настоящем отце – Санчо Пико.
Я задумалась о том, увижу ли я когда-нибудь Санчо. И Этторе, который тоже был славным и добрым человеком.
Мы спустились к морю. Затем вышли в порт. Я заметила, что многие бедные горожанки прикрывают платком нижнюю часть лица. Я подумала, что это мне на руку, и сделала так же. Теперь уж никто не узнал бы меня.
Солнце стояло совсем высоко. Было жарко. Я не хотела спрашивать, как пройти к старым городским воротам. В порту я видела наш корабль. Но трудно было определить, охраняется ли он, задержаны ли матросы и капитан. Приближаться, конечно, было опасно.
Мы вышли на узкую улочку, резко идущую вверх. В Кадисе дома часто строят так, что окна выходят во внутренний двор, а на улицу глядят лишь слепые белые стены. Марика едва передвигала ноги. Я тоже устала. Не задумываясь особенно, я присела прямо на мостовую у стены какого-то дома. Дети отдыхали у меня на коленях.
Неожиданно напротив открылась дверь. Женщина в черном приблизилась ко мне и положила у моих коленей несколько монет, хлеб и два граната. Я низко склонила голову и тихо поблагодарила ее. Дети поели. Я тоже съела немного хлеба. Мы поднялись и пошли дальше.
На площади, в центре которой был фонтан, я увидела водоноса. Заплатив мелкую монету, я получила воду для себя и напоила детей.
Я подхватила усталую Марику и несла ее, обхватив одной рукой, другой я прижимала к груди Хуанито. Ноги у меня были словно налиты свинцом. Руки болели.
Еще некоторое время мы блуждали по городу, наконец я увидела старые полуразвалившиеся арки. Я решила, что это и есть старые городские ворота. Они не охранялись. Здесь было довольно значительное количество оборванцев, среди них и женщины с детьми. Этих последних мне было особенно жаль. Да, я находилась в том же положении. Но у меня была надежда, все еще могло уладиться. А этих бедняг ждало впереди только горе.
Я осторожно, чтобы не привлекать к себе внимания, стала вглядываться, ища моего Диего. Вдруг я услышала его громкий голос.
– Послушай, – обращался он к какому-то старику, – как ты думаешь, спадет ли эта чертова жара к вечеру?
Старик что-то пробурчал в ответ.
Я подняла голову и посмотрела в том направлении, откуда шел голос. Диего (вероятно, нарочно, чтобы я могла сразу видеть его) взобрался на выступ ворот. Он сидел, надвинув шляпу на глаза, равнодушный и горделивый, как многие молодые испанские оборванцы. Но на самом деле он внимательно следил за дорогой, поджидая меня. У меня из груди вырвался невольный вздох облегчения.
Я присела рядом с какой-то старухой. Марика и Хуанито сидели на земле рядом со мной. Я полуприкрыла глаза веками. Пусть думают, что я настолько утомлена, что даже не имею сил говорить. Я зорко следила за Диего. Прошло какое-то время, он соскочил с кирпичного выступа и спокойно растянулся на земле в тени ворот, подложив руки под голову и накрыв лицо шляпой. Здесь такое поведение никого не удивляет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123