Он гордился тем, что ему довелось работать под руководством таких замечательных специалистов. У юноши даже мелькнула мысль, что и он со временем, быть может, сделается изобретателем и сумеет создать какое-нибудь новое оружие. Эта мысль так понравилась ему и так воодушевила, что он тут же написал письмо Якову Васильевичу Дедилову. Рассказал о том, как сложилась его судьба, и просил извинить, что не может приехать в Тулу.
Дегтярев стал специализировать Шпагина на сборке магазинов, так как мастерская и завод (где уже работали основные цехи) изготовляли большую партию автоматов Федорова для войск Красной Армии, сражавшихся на фронтах гражданской войны. Работа была напряженная, и Егору никак не удавалось вырваться домой. А домой тянуло сильно: хотелось повидаться с семьей, отвезти кое-какие продукты, так как жилось там голодно.
Седьмого сентября, как раз в канун престольного праздника, Егор подошел к табельщику и спросил, как ему отпроситься дня на два в деревню.
– Проще простого, – ответил тот, – поезжай, я все устрою.
Шпагин уехал и только на четвертые сутки явился в мастерскую.
– Ты где это гулял? – обступили его рабочие.
– В деревне был.
– Вот приедет Василий Алексеевич, он пропишет тебе деревню.
491
А Василий Алексеевич уже гут как тут. Подходит, здоровается, спрашивает: почему не работал эти дни?
– Ездил к родным, – отвечает Шпагин, – табельщик отпустил.
Рабочие дружно захохотали. Дегтярев нахмурился, помолчал, а потом и говорит:
– Ты, Егор Семенович, в следующий раз у меня спрашивайся. Я тебя без содержания отпущу или отработаешь потом, а так нельзя.
– Так я и сейчас готов отработать, Василий Алексеевич, – не знал, что такой порядок.
– Ну коли так, ладно. Сегодня вечером оставайся.
Шпагин облегченно вздохнул и пошел к своему верстаку.
Вечером он остался в мастерской. Видит – и Василий Алексеевич стоит у верстака, что-то делает. Шпагин занялся своими магазинами. Каждый делает свое дело. Молчат, а уж время к полуночи. Вдруг Василий Алексеевич подходит к Шпагину и говорит:
– Заработались мы, Егор Семенович, чай, устал? Пойдем-ка домой…
На другой день опять то же. И так проработали до воскресенья. В субботу ночью, прощаясь со Шпагиным, Дегтярев обнял его за плечи:
– Ты, Егор Семенович, свое отработал, больше после гудка не оставайся.
– Спасибо, Василий Алексеевич. Только уж вы на меня те обижайтесь, не знал я тогда…
Но и в понедельник, видя, что Дегтярев продолжает работать после смены, Шпагин опять остался. В городе он жил один, делать было нечего, а к работе тянуло.
Дегтярев удивился, увидев его за тисками:
– Ты что же это, Егор Семенович, опять остался? Работу любишь? Ну что ж, если так – это хорошо! Будем работать вместе.
С этого дня они стали работать по вечерам вдвоем. Дегтярев стал более разговорчив. Бывало, подойдет, посмотрит на работу Шпагина и что-нибудь покажет, посоветует. Один раз подходит и говорит:
– Вот эту плоскость, Егор Семенович, лучше отфрезеровать – и быстрее и аккуратнее получится.
– Так я, Василий Алексеевич, на фрезерном никогда не работал. Не знаю, как и подступиться к нему.
– Ну так что ж, научишься, идем-ка со мной.
Дегтярев подвел его к станку. Вначале очень понятно объяснил все главные части станка, а потом показал, как надо работать. Егор легко освоил станок и стал им пользоваться.
Сообразительность и трудолюбие Шпагина, очевидно, понравились Дегтяреву. Как-то в субботу, уходя домой, он спросил:
– Ты что завтра делаешь, Егор Семенович?
– Не знаю, должно, дома буду.
– Тогда приходи ко мне на чаек, потолкуем…
Найти Дегтярева было нетрудно – он жил в то время рядом с заводом, в деревянном казенном домике. Шпагин распахнул калитку и увидел Дегтярева около сарая, с засученными рукавами, мастерившего что-то по хозяйству.
– А, Егор Семенович, – приветливо улыбнулся Дегтярев, – очень хорошо, что пришел. Идем-ка я тебе какую штуку покажу.
Он подвел Шпагина к сараю и распахнул дверь:
– Гляди!
Егор оторопел от неожиданности. В сарае оказалась настоящая мастерская. Небольшой верстак с тисками, ножной токарный станок, а в углу – приспособления для сверления. На полках были разложены всевозможные инструменты.
– Это моя домашняя мастерская, – сказал Дегтярев, хитровато улыбаясь, довольный, что огорошил гостя.
Шпагин подошел к станку, попробовал, потом стал перебирать и рассматривать инструменты.
– Вот эти два молотка еще дедовские, из Тулы, – объяснял Дегтярев. – Это ключ английский, из Сестрорецка привез. Плоскогубцы, кажется, немецкие, в Петрограде купил…
– Ну а теперь пойдем чаевничать, – пригласил Дегтярев и усадил Егора за стол, на котором весело распевал узорный самовар из красной меди.
– Это откуда у вас такой самоварчик?
– Старинный, тульский. Еще мой прадед мастерил. Этому самовару, никак, лет полтораста. А я его ни на какой новый не променяю. Вскипает за пять минут. Да и чай из него многим вкуснее – вот попробуй-ка, выпей стаканчик, Семеныч!
У Дегтярева была старая тульская привычка: людей, к которым относился по-приятельски, называть по отчеству, ласкательно: «Прокопыч», «Мироныч», «Никитич». С этого дня он так же стал называть и Шпагина – «Семеныч».
18
Шпагин частенько наведывался в воскресные дни к Дегтяреву и почти всегда заставал его в домашней мастерской. Но на вопрос, что он делает, Дегтярев никогда не давал прямого ответа. Отшучивался, переводил разговор на другое.
Оставаясь в мастерской после работы, Дегтярев порой задерживался до полуночи. Иногда он подолгу стоял у тисков, что-то вытачивал или обрабатывал какие-то детали на станках. Егор начал присматриваться к нему более внимательно и как-то даже полюбопытствовал. Дегтярев опять отделался шуткой:
– Так, пустяки, кое-что переделываю за ребят…
Однако Егор заметил, что, уходя домой, Дегтярев уносил детали в другую комнату и прятал их в свой стол. «Дегтярев от меня что-то скрывает, – думал Егор. – У него есть какая-то тайна… Может быть, что-нибудь изобретает?»
А между тем в мастерской начались интересные работы. Надо было оснастить армию разными типами оружия под единый патрон (унифицировать оружие). Это упрощало обучение бойцов и исключало всякую путаницу с разнокалиберными патронами. Конструкторское бюро и опытная мастерская взялись за унификацию автомата Федорова. По проектам, составленным самим конструктором, решено было на базе автомата Федорова создать ручной пулемет с воздушным охлаждением и ручной пулемет с водяным охлаждением.
Работы по приспособлению к автомату Федорова специальных сошек, а также кожухов для воздушного и водяного охлаждения велись под руководством Дегтярева. Шпагин очень внимательно следил за ними и даже выполнял отдельные поручения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
Дегтярев стал специализировать Шпагина на сборке магазинов, так как мастерская и завод (где уже работали основные цехи) изготовляли большую партию автоматов Федорова для войск Красной Армии, сражавшихся на фронтах гражданской войны. Работа была напряженная, и Егору никак не удавалось вырваться домой. А домой тянуло сильно: хотелось повидаться с семьей, отвезти кое-какие продукты, так как жилось там голодно.
Седьмого сентября, как раз в канун престольного праздника, Егор подошел к табельщику и спросил, как ему отпроситься дня на два в деревню.
– Проще простого, – ответил тот, – поезжай, я все устрою.
Шпагин уехал и только на четвертые сутки явился в мастерскую.
– Ты где это гулял? – обступили его рабочие.
– В деревне был.
– Вот приедет Василий Алексеевич, он пропишет тебе деревню.
491
А Василий Алексеевич уже гут как тут. Подходит, здоровается, спрашивает: почему не работал эти дни?
– Ездил к родным, – отвечает Шпагин, – табельщик отпустил.
Рабочие дружно захохотали. Дегтярев нахмурился, помолчал, а потом и говорит:
– Ты, Егор Семенович, в следующий раз у меня спрашивайся. Я тебя без содержания отпущу или отработаешь потом, а так нельзя.
– Так я и сейчас готов отработать, Василий Алексеевич, – не знал, что такой порядок.
– Ну коли так, ладно. Сегодня вечером оставайся.
Шпагин облегченно вздохнул и пошел к своему верстаку.
Вечером он остался в мастерской. Видит – и Василий Алексеевич стоит у верстака, что-то делает. Шпагин занялся своими магазинами. Каждый делает свое дело. Молчат, а уж время к полуночи. Вдруг Василий Алексеевич подходит к Шпагину и говорит:
– Заработались мы, Егор Семенович, чай, устал? Пойдем-ка домой…
На другой день опять то же. И так проработали до воскресенья. В субботу ночью, прощаясь со Шпагиным, Дегтярев обнял его за плечи:
– Ты, Егор Семенович, свое отработал, больше после гудка не оставайся.
– Спасибо, Василий Алексеевич. Только уж вы на меня те обижайтесь, не знал я тогда…
Но и в понедельник, видя, что Дегтярев продолжает работать после смены, Шпагин опять остался. В городе он жил один, делать было нечего, а к работе тянуло.
Дегтярев удивился, увидев его за тисками:
– Ты что же это, Егор Семенович, опять остался? Работу любишь? Ну что ж, если так – это хорошо! Будем работать вместе.
С этого дня они стали работать по вечерам вдвоем. Дегтярев стал более разговорчив. Бывало, подойдет, посмотрит на работу Шпагина и что-нибудь покажет, посоветует. Один раз подходит и говорит:
– Вот эту плоскость, Егор Семенович, лучше отфрезеровать – и быстрее и аккуратнее получится.
– Так я, Василий Алексеевич, на фрезерном никогда не работал. Не знаю, как и подступиться к нему.
– Ну так что ж, научишься, идем-ка со мной.
Дегтярев подвел его к станку. Вначале очень понятно объяснил все главные части станка, а потом показал, как надо работать. Егор легко освоил станок и стал им пользоваться.
Сообразительность и трудолюбие Шпагина, очевидно, понравились Дегтяреву. Как-то в субботу, уходя домой, он спросил:
– Ты что завтра делаешь, Егор Семенович?
– Не знаю, должно, дома буду.
– Тогда приходи ко мне на чаек, потолкуем…
Найти Дегтярева было нетрудно – он жил в то время рядом с заводом, в деревянном казенном домике. Шпагин распахнул калитку и увидел Дегтярева около сарая, с засученными рукавами, мастерившего что-то по хозяйству.
– А, Егор Семенович, – приветливо улыбнулся Дегтярев, – очень хорошо, что пришел. Идем-ка я тебе какую штуку покажу.
Он подвел Шпагина к сараю и распахнул дверь:
– Гляди!
Егор оторопел от неожиданности. В сарае оказалась настоящая мастерская. Небольшой верстак с тисками, ножной токарный станок, а в углу – приспособления для сверления. На полках были разложены всевозможные инструменты.
– Это моя домашняя мастерская, – сказал Дегтярев, хитровато улыбаясь, довольный, что огорошил гостя.
Шпагин подошел к станку, попробовал, потом стал перебирать и рассматривать инструменты.
– Вот эти два молотка еще дедовские, из Тулы, – объяснял Дегтярев. – Это ключ английский, из Сестрорецка привез. Плоскогубцы, кажется, немецкие, в Петрограде купил…
– Ну а теперь пойдем чаевничать, – пригласил Дегтярев и усадил Егора за стол, на котором весело распевал узорный самовар из красной меди.
– Это откуда у вас такой самоварчик?
– Старинный, тульский. Еще мой прадед мастерил. Этому самовару, никак, лет полтораста. А я его ни на какой новый не променяю. Вскипает за пять минут. Да и чай из него многим вкуснее – вот попробуй-ка, выпей стаканчик, Семеныч!
У Дегтярева была старая тульская привычка: людей, к которым относился по-приятельски, называть по отчеству, ласкательно: «Прокопыч», «Мироныч», «Никитич». С этого дня он так же стал называть и Шпагина – «Семеныч».
18
Шпагин частенько наведывался в воскресные дни к Дегтяреву и почти всегда заставал его в домашней мастерской. Но на вопрос, что он делает, Дегтярев никогда не давал прямого ответа. Отшучивался, переводил разговор на другое.
Оставаясь в мастерской после работы, Дегтярев порой задерживался до полуночи. Иногда он подолгу стоял у тисков, что-то вытачивал или обрабатывал какие-то детали на станках. Егор начал присматриваться к нему более внимательно и как-то даже полюбопытствовал. Дегтярев опять отделался шуткой:
– Так, пустяки, кое-что переделываю за ребят…
Однако Егор заметил, что, уходя домой, Дегтярев уносил детали в другую комнату и прятал их в свой стол. «Дегтярев от меня что-то скрывает, – думал Егор. – У него есть какая-то тайна… Может быть, что-нибудь изобретает?»
А между тем в мастерской начались интересные работы. Надо было оснастить армию разными типами оружия под единый патрон (унифицировать оружие). Это упрощало обучение бойцов и исключало всякую путаницу с разнокалиберными патронами. Конструкторское бюро и опытная мастерская взялись за унификацию автомата Федорова. По проектам, составленным самим конструктором, решено было на базе автомата Федорова создать ручной пулемет с воздушным охлаждением и ручной пулемет с водяным охлаждением.
Работы по приспособлению к автомату Федорова специальных сошек, а также кожухов для воздушного и водяного охлаждения велись под руководством Дегтярева. Шпагин очень внимательно следил за ними и даже выполнял отдельные поручения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156