Верные союзническому долгу, русские вступили в сражение без достаточной подготовки. Им удалось отвлечь с западного театра несколько германских корпусов, что оказало громадное влияние на исход генерального сражения на Марне. Наступление немцев на Париж было приостановлено. Но за это русские заплатили дорогой ценой – разгромом второй армии, десятками тысяч убитых и пленных.
Федоров тяжело переживал это известие, тем более что одной из причин поражения было применение немцами в больших масштабах тяжелой артиллерии, которой в русских войсках почти совсем не имелось. Это были первые плоды беспечности царского правительства…
Когда корабль «Хазан-Мару» пересекал Японское море, Владимир Федоров сидел в своей каюте, погруженный в думы о судьбах родины.
Россия, Россия!..
Как много блестящих побед на полях сражений одержано твоими сынами! Но за последние столетия не было ни одной войны, когда бы русские воины не испытывали недостатка в оружии. В Отечественную войну 1812 года, после Бородинского сражения, вновь прибывающие пополнения испытывали крайний недостаток в ружьях. Партизаны же больше действовали вилами и топорами, чем стреляли. В Крымскую войну героические защитники Севастополя ощущали жестокий недостаток нарезных ружей, которые стреляли вдвое дальше гладкоствольных. Прибытие в Севастополь батальона русских солдат, вооруженных нарезными штуцерами, отмечалось как великий праздник.
Русско-турецкая война 1877–1878 годов… та же самая картина. Русские войска идут на штурм неприступной Плевны с устаревшими винтовками Крнка. Новые винтовки к тому времени успели поступить лишь в гвардейский и гренадерский корпуса…
Разразилась мировая война, а положение не изменилось. Новейшее автоматическое оружие, созданное русскими людьми в невероятно тяжелых условиях, сложено в подвалы, а изобретатель его послан за 12 тысяч верст к недавним врагам России,, чтобы просить у них устаревшие винтовки времен прошлой войны. Все эти неурядицы глубоко возмущали Федорова, как честного офицера и патриота родины. Поглощенный своим изобретением и научной работой, он раньше не задумывался над причинами этих неурядиц, граничащих с катастрофой. Сейчас у него не было сомнений в том, что виновником катастрофы с оружием на фронте является насквозь прогнившее самодержавие и его бюрократическая, обросшая паутиной система правления.
На второй день после отплытия из Владивостока вдалеке показались смутные очертания земли. Прошло еще несколько часов, и на темнеющей пучине отчетливо обозначились желтовато-серые горы, покрытые у подножия пышной зеленью.
«Хазан-Мару» огибал берега Японии. Федоров стоял на палубе вместе с коллегами и любовался живописной панорамой. Море казалось иссиня-черным. Под ними лежала наполненная водой пропасть глубиной в четыре тысячи метров. Небо было безоблачно. На спокойной глади моря играло солнце. Но ни ласковое море, ни живописные берега Японии не радовали сердце. Где-то на дне этого моря лежали русские корабли, громады которых стали могилами тысяч русских моряков.
Что-то ждет миссию на японской земле? Как-то встретят ее недавние враги и нынешние союзники? Удастся ли что-нибудь достать для русской армии? Вопросы один за другим вставали перед Федоровым…
– Прошу прощения, обратите внимание, «Хазан-Мару» приближается к стране «Восходящего Солнца». Пред вашим взором открывается чудесный город – Цуруга.
Владимир Григорьевич с первого же слова узнал подошедшего к ним японского консула, изъявившего желание проводить русскую миссию до берегов Японии.
Пароход мягко причалил к пристани, запруженной множеством народа. Матросы установили трап, и Владимир вслед за консулом ступил на японскую землю.
Множество собравшихся на пристани горожан шумно приветствовали приезжих.
Когда русская миссия проезжала по железной дороге из Цуруги в Токио, на многих станциях русским устраивались такие же шумные встречи. Владимир почувствовал, что простой народ Японии питает к России дружеское чувство, однако этого никак нельзя было сказать о правительстве и высших чиновниках, с которыми пришлось скоро столкнуться.
В Токио миссию принял военный министр, принял чрезвычайно любезно и повел разговор – что крайне удивило русских представителей – о погоде, о приятном путешествии, о красотах своей страны… Министр вел себя так, как будто принимал не военную миссию, а праздных туристов, которым нет никакого дела до страшной войны в Европе.
Федоров с трудом сдерживал себя, чтобы не прервать этот никчемный разговор, но русский военный агент в Японии Самойлов шепнул ему:
– Здесь такой обычай. Японцы никогда не приступают сразу к делу. Ему должен предшествовать какой-то пролог.
Однако руководитель миссии не выдержал продолжения пролога и через переводчика очень кратко сообщил министру о целях визита русских и спросил, какое оружие может отпустить японское правительство России.
Министр с неизменной улыбкой и в самых изысканных выражениях заверил членов миссии, что поднятый ими вопрос будет рассмотрен. Однако он не надеется, что можно ожидать быстрого решения, так как Япония сама участвует в войне и т. д. и т. п.
Аудиенция окончилась, но членам русской миссии не дали и минуты времени на то, чтобы обменяться мнениями, их тотчас же повезли осматривать достопримечательности Токио. Потом они были приглашены на банкет, устроенный в честь их приезда. После обеда последовало приглашение в театр. На следующий день с самого утра начались приемы, визиты, рауты, загородные прогулки и т. д. Члены русской миссии невольно оказались втянутыми в водоворот развлечений. Приставленные к ним многочисленные агенты японской секретной службы прилагали все усилия к тому, чтобы лишить их возможности выбраться из этого водоворота и тем самым затянуть переговоры об оружии.
Федоров перед отъездом в Японию вычитал в одной книге, что природа Японии – двуликий Янус. И действительно, с виду она красива, приветлива, ласкова, но побудь в ней и очень скоро узнаешь ее вероломство – землетрясения, тайфуны, наводнения. Вспоминая эту фразу, Федоров и правительство Японии представлял себе таким же двуликим Янусом, так как никакие усилия не помогали решению вопроса о выделении России оружия.
Но вот японцы вновь пригласили миссию к военному министру. Тот с прежней любезностью сообщил им о большом успехе в решении вопроса с продажей оружия. Этот успех выразился в том, что русскую миссию согласился принять японский император.
Представление императору состоялось на другой день. Церемония эта произвела на Федорова удручающее впечатление, так как членам русской миссии в тронный зал, украшенный драконами, пришлось входить, низко кланяясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
Федоров тяжело переживал это известие, тем более что одной из причин поражения было применение немцами в больших масштабах тяжелой артиллерии, которой в русских войсках почти совсем не имелось. Это были первые плоды беспечности царского правительства…
Когда корабль «Хазан-Мару» пересекал Японское море, Владимир Федоров сидел в своей каюте, погруженный в думы о судьбах родины.
Россия, Россия!..
Как много блестящих побед на полях сражений одержано твоими сынами! Но за последние столетия не было ни одной войны, когда бы русские воины не испытывали недостатка в оружии. В Отечественную войну 1812 года, после Бородинского сражения, вновь прибывающие пополнения испытывали крайний недостаток в ружьях. Партизаны же больше действовали вилами и топорами, чем стреляли. В Крымскую войну героические защитники Севастополя ощущали жестокий недостаток нарезных ружей, которые стреляли вдвое дальше гладкоствольных. Прибытие в Севастополь батальона русских солдат, вооруженных нарезными штуцерами, отмечалось как великий праздник.
Русско-турецкая война 1877–1878 годов… та же самая картина. Русские войска идут на штурм неприступной Плевны с устаревшими винтовками Крнка. Новые винтовки к тому времени успели поступить лишь в гвардейский и гренадерский корпуса…
Разразилась мировая война, а положение не изменилось. Новейшее автоматическое оружие, созданное русскими людьми в невероятно тяжелых условиях, сложено в подвалы, а изобретатель его послан за 12 тысяч верст к недавним врагам России,, чтобы просить у них устаревшие винтовки времен прошлой войны. Все эти неурядицы глубоко возмущали Федорова, как честного офицера и патриота родины. Поглощенный своим изобретением и научной работой, он раньше не задумывался над причинами этих неурядиц, граничащих с катастрофой. Сейчас у него не было сомнений в том, что виновником катастрофы с оружием на фронте является насквозь прогнившее самодержавие и его бюрократическая, обросшая паутиной система правления.
На второй день после отплытия из Владивостока вдалеке показались смутные очертания земли. Прошло еще несколько часов, и на темнеющей пучине отчетливо обозначились желтовато-серые горы, покрытые у подножия пышной зеленью.
«Хазан-Мару» огибал берега Японии. Федоров стоял на палубе вместе с коллегами и любовался живописной панорамой. Море казалось иссиня-черным. Под ними лежала наполненная водой пропасть глубиной в четыре тысячи метров. Небо было безоблачно. На спокойной глади моря играло солнце. Но ни ласковое море, ни живописные берега Японии не радовали сердце. Где-то на дне этого моря лежали русские корабли, громады которых стали могилами тысяч русских моряков.
Что-то ждет миссию на японской земле? Как-то встретят ее недавние враги и нынешние союзники? Удастся ли что-нибудь достать для русской армии? Вопросы один за другим вставали перед Федоровым…
– Прошу прощения, обратите внимание, «Хазан-Мару» приближается к стране «Восходящего Солнца». Пред вашим взором открывается чудесный город – Цуруга.
Владимир Григорьевич с первого же слова узнал подошедшего к ним японского консула, изъявившего желание проводить русскую миссию до берегов Японии.
Пароход мягко причалил к пристани, запруженной множеством народа. Матросы установили трап, и Владимир вслед за консулом ступил на японскую землю.
Множество собравшихся на пристани горожан шумно приветствовали приезжих.
Когда русская миссия проезжала по железной дороге из Цуруги в Токио, на многих станциях русским устраивались такие же шумные встречи. Владимир почувствовал, что простой народ Японии питает к России дружеское чувство, однако этого никак нельзя было сказать о правительстве и высших чиновниках, с которыми пришлось скоро столкнуться.
В Токио миссию принял военный министр, принял чрезвычайно любезно и повел разговор – что крайне удивило русских представителей – о погоде, о приятном путешествии, о красотах своей страны… Министр вел себя так, как будто принимал не военную миссию, а праздных туристов, которым нет никакого дела до страшной войны в Европе.
Федоров с трудом сдерживал себя, чтобы не прервать этот никчемный разговор, но русский военный агент в Японии Самойлов шепнул ему:
– Здесь такой обычай. Японцы никогда не приступают сразу к делу. Ему должен предшествовать какой-то пролог.
Однако руководитель миссии не выдержал продолжения пролога и через переводчика очень кратко сообщил министру о целях визита русских и спросил, какое оружие может отпустить японское правительство России.
Министр с неизменной улыбкой и в самых изысканных выражениях заверил членов миссии, что поднятый ими вопрос будет рассмотрен. Однако он не надеется, что можно ожидать быстрого решения, так как Япония сама участвует в войне и т. д. и т. п.
Аудиенция окончилась, но членам русской миссии не дали и минуты времени на то, чтобы обменяться мнениями, их тотчас же повезли осматривать достопримечательности Токио. Потом они были приглашены на банкет, устроенный в честь их приезда. После обеда последовало приглашение в театр. На следующий день с самого утра начались приемы, визиты, рауты, загородные прогулки и т. д. Члены русской миссии невольно оказались втянутыми в водоворот развлечений. Приставленные к ним многочисленные агенты японской секретной службы прилагали все усилия к тому, чтобы лишить их возможности выбраться из этого водоворота и тем самым затянуть переговоры об оружии.
Федоров перед отъездом в Японию вычитал в одной книге, что природа Японии – двуликий Янус. И действительно, с виду она красива, приветлива, ласкова, но побудь в ней и очень скоро узнаешь ее вероломство – землетрясения, тайфуны, наводнения. Вспоминая эту фразу, Федоров и правительство Японии представлял себе таким же двуликим Янусом, так как никакие усилия не помогали решению вопроса о выделении России оружия.
Но вот японцы вновь пригласили миссию к военному министру. Тот с прежней любезностью сообщил им о большом успехе в решении вопроса с продажей оружия. Этот успех выразился в том, что русскую миссию согласился принять японский император.
Представление императору состоялось на другой день. Церемония эта произвела на Федорова удручающее впечатление, так как членам русской миссии в тронный зал, украшенный драконами, пришлось входить, низко кланяясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156