Взгляд
профессионала, отметил я про себя, взгляд, во мгновение ока пересчитывающий
купюры в кармане любого, на ком невзначай остановится. Нет, надо
переключаться. Вот, кстати, отличный объект для наблюдения.
В двух шагах от меня, держась за поручень, стоял среднего возраста
мужчина с блинообразной физиономией и обильно потел от напряжённой работы
мысли. Я без труда поймал его "пеленг".
"Куда ж её спрятать-то? Чёрт! Вечная проблема. За щёку, что ли, как у
Петросяна, или под стельку ботинка? Нет, за щёку нельзя, размокнет. Вот
если бы железный рубль, то ладно, а пятёрку нельзя. А в ботинке жена
найдёт, это уж как пить дать. Она ж у меня как ищейка, деньги по запаху
чует. И какой это болван сказал, что деньги не пахнут? Вот житуха! Или под
половик? А ежели сопрут? Эх!.."
Что ж, проблема насущная у мужской половины нашего общества, и
отнестись к ней надо со всей ответственностью. Заначки - дело нужное, по
себе знаю.
А вот, кстати, ещё один экземпляр: здоровенный тип с фигурой
каменотёса и багровой, опухшей физиономией. Он "излучал" следующую
билеберду:
"...двадцать пять? Не помню, кажется, двадцать пять. Где же я
всё-таки вчера был? Кучера б найти, он-то знает. Сам слинял, гад, бросил
меня одного, а одному разве от ментов отвертеться? Да ни в жизнь! Хорош
кореш, нечего сказать! Сам небось дома дрых, а меня на казённую клеёнку
пристроил. Где ж я вчера был? На Угрешке? В Тушино? Вроде нет... И сколько
сейчас по прейскуранту за медуслуги дерут? Кажись, четвертной. Цены-то как
растут, следить не успеваешь. Ух, башка как трещит!.."
Я поморщился и переключился на солидного худощавого гражданина в
плаще и с дипломатом в руке. Он всецело был поглощён хроникой происшествий,
помещённой на последней странице "Московского Комсомольца". Газета удобно
лежала на широкой спине стоящего впереди "каменотёса". Мысли гражданина в
плаще соответствовали черпаемой им из газеты информации.
"Надо дверной косяк укрепить, а то вон чего, мерзавцы, вытворяют. Вор
на воре сидит и вором погоняет. Сигнализацию, что ли, провести? А в лифте
больше не поеду. Третий этаж, ноги не отвалятся. А то стукнет какой-нибудь
битюг по башке, взять-то ничего не возьмёт, потому что брать нечего, а
калекой оставит... Вот те на! Гранаты в ход пошли! Какие угодно, на выбор.
Купить, что ли, парочку? Интересно, почём сейчас гранаты на Рижском рынке?
Хватит моей зарплаты, или нет?.."
- Станция "Кузьминки"! - прозвучал монотонный, неестественно быстрый
голос из невидимого динамика.
"Моя!" - спохватился я и выскочил из вагона. А поезд тем временем
уносил в чёрную дыру тоннеля и девицу из "группы риска", и мужчину с блином
вместо лица и нерешённой проблемой заначек, и алкаша с видом каменотёса,
так и не вспомнившего, в каком именно вытрезвителе он вчера ночевал, и
интеллигентного гражданина в плаще, заинтересованного проблемой
приобретения гранат, и многих-многих других, о которых я так ничего и не
узнал и наверняка уже не узнаю, но каждый из которых живёт своей,
неповторимой, ни на что непохожей жизнью.
Следующие два дня прошли спокойно, без происшествий. Я постепенно
начинал привыкать к своему необычному положению. Проникновения в тайны
чужих мыслей стали более запланированными, целенаправленными. При общении с
людьми я теперь всегда дублировал словесный разговор чтением мыслей
собеседника, что давало мне огромное преимущество в беседе, особенно с
начальством. Один лишь Евграф Юрьевич по совершенно непонятным причинам
оставался недосягаем для моих телепатических "щупальцев". Зато все
остальные сотрудники лаборатории были у меня как на ладони.
Завмагов перестал здороваться и, встречая меня, теперь гордо поднимал
голову, выпячивал живот, демонстративно отворачивался и чинно шествовал
мимо недавнего своего приятеля. Я на это лишь пожимал плечами. Сам Завмагов
меня нисколько не интересовал, но тот очевидец, на которого "ходячий
футбольный справочник" ссылался при разговоре о летающей тарелке, пробудил
в моей душе сильное любопытство. Узнать имя этого человека мне казалось
проще простого, но информация, выуженная мною из недр обширной памяти
Завмагова, не разрешила, а, наоборот, усложнила проблему. Выяснилось, что в
тот самый день, в понедельник, утром, в лаборатории, где работал Завмагов,
появился незнакомый субъект, отрекомендовавшийся командировочным и
прибывшим по очень важному делу к товарищу Апоносову. Случилось так, что
товарища Апоносова на месте не оказалось, и незнакомец попросил разрешения
подождать вышеозначенного товарища здесь же, в комнате, на что был получен
благожелательный ответ. А пока тянулось ожидание, незнакомец завязал
непринуждённую беседу с сотрудниками и рассказал, в частности, об инциденте
над Истринским водохранилищем и о виденном им космическом корабле
пришельцев. Сотрудники большей частью посмеялись над словами
командировочного, но рассказ незнакомца произвёл неожиданное впечатление на
Завмагова. Потому-то он столь настойчиво выпытывал у меня подробности моего
последнего уик-энда. Но самое удивительное было в том, что товарищ Апоносов
до обеда так и не появился в лаборатории, и командировочному пришлось
прождать несколько часов, прежде чем его терпению пришёл конец и он покинул
стены столь негостеприимного заведения. Правда, пока гость сидел в
лаборатории товарища Апоносова, он успел снабдить Завмагова всей
необходимой информацией по якобы виденной им летающей тарелочке и даже
показал воскресный номер "Истринской правды", где приводилась сводка погоды
на выходные; это в свою очередь привело к недоразумению между Завмаговым и
мной. Так кто же был этот незнакомец? Я попытался выяснить это по своим
каналам, но никто ничего не знал, и даже сам товарищ Апоносов впервые
слышал о нём. "Следят, - решил я. - Не иначе, как решили спровоцировать
меня на выбалтывание их тайны. Не доверяют. Подослали какого-то
лжекомандировочного, который, кстати, сам болтает лишнее. И главное, через
кого? Через этого олуха Завмагова! Конспираторы..."
В киоске "Союзпечати" эти два дня тёти Клавы почему-то не было, а
вместо неё сидела хорошенькая молодая девушка, которая всегда ошибалась,
давая сдачу. На вопрос, куда пропала тётя Клава, она только пожимала
плечами и краснела. Дома всё было по-прежнему, и лишь Василий как-то
подозрительно косился на меня и всё время молчал, хотя жареную осетрину
уплетал за обе щёки. Зато Маша была на седьмом небе от счастья. Видимо,
аромат небесных роз обладал наркотически-пьянящим свойством, хотя,
возможно, она просто была рада вниманию со стороны супруга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
профессионала, отметил я про себя, взгляд, во мгновение ока пересчитывающий
купюры в кармане любого, на ком невзначай остановится. Нет, надо
переключаться. Вот, кстати, отличный объект для наблюдения.
В двух шагах от меня, держась за поручень, стоял среднего возраста
мужчина с блинообразной физиономией и обильно потел от напряжённой работы
мысли. Я без труда поймал его "пеленг".
"Куда ж её спрятать-то? Чёрт! Вечная проблема. За щёку, что ли, как у
Петросяна, или под стельку ботинка? Нет, за щёку нельзя, размокнет. Вот
если бы железный рубль, то ладно, а пятёрку нельзя. А в ботинке жена
найдёт, это уж как пить дать. Она ж у меня как ищейка, деньги по запаху
чует. И какой это болван сказал, что деньги не пахнут? Вот житуха! Или под
половик? А ежели сопрут? Эх!.."
Что ж, проблема насущная у мужской половины нашего общества, и
отнестись к ней надо со всей ответственностью. Заначки - дело нужное, по
себе знаю.
А вот, кстати, ещё один экземпляр: здоровенный тип с фигурой
каменотёса и багровой, опухшей физиономией. Он "излучал" следующую
билеберду:
"...двадцать пять? Не помню, кажется, двадцать пять. Где же я
всё-таки вчера был? Кучера б найти, он-то знает. Сам слинял, гад, бросил
меня одного, а одному разве от ментов отвертеться? Да ни в жизнь! Хорош
кореш, нечего сказать! Сам небось дома дрых, а меня на казённую клеёнку
пристроил. Где ж я вчера был? На Угрешке? В Тушино? Вроде нет... И сколько
сейчас по прейскуранту за медуслуги дерут? Кажись, четвертной. Цены-то как
растут, следить не успеваешь. Ух, башка как трещит!.."
Я поморщился и переключился на солидного худощавого гражданина в
плаще и с дипломатом в руке. Он всецело был поглощён хроникой происшествий,
помещённой на последней странице "Московского Комсомольца". Газета удобно
лежала на широкой спине стоящего впереди "каменотёса". Мысли гражданина в
плаще соответствовали черпаемой им из газеты информации.
"Надо дверной косяк укрепить, а то вон чего, мерзавцы, вытворяют. Вор
на воре сидит и вором погоняет. Сигнализацию, что ли, провести? А в лифте
больше не поеду. Третий этаж, ноги не отвалятся. А то стукнет какой-нибудь
битюг по башке, взять-то ничего не возьмёт, потому что брать нечего, а
калекой оставит... Вот те на! Гранаты в ход пошли! Какие угодно, на выбор.
Купить, что ли, парочку? Интересно, почём сейчас гранаты на Рижском рынке?
Хватит моей зарплаты, или нет?.."
- Станция "Кузьминки"! - прозвучал монотонный, неестественно быстрый
голос из невидимого динамика.
"Моя!" - спохватился я и выскочил из вагона. А поезд тем временем
уносил в чёрную дыру тоннеля и девицу из "группы риска", и мужчину с блином
вместо лица и нерешённой проблемой заначек, и алкаша с видом каменотёса,
так и не вспомнившего, в каком именно вытрезвителе он вчера ночевал, и
интеллигентного гражданина в плаще, заинтересованного проблемой
приобретения гранат, и многих-многих других, о которых я так ничего и не
узнал и наверняка уже не узнаю, но каждый из которых живёт своей,
неповторимой, ни на что непохожей жизнью.
Следующие два дня прошли спокойно, без происшествий. Я постепенно
начинал привыкать к своему необычному положению. Проникновения в тайны
чужих мыслей стали более запланированными, целенаправленными. При общении с
людьми я теперь всегда дублировал словесный разговор чтением мыслей
собеседника, что давало мне огромное преимущество в беседе, особенно с
начальством. Один лишь Евграф Юрьевич по совершенно непонятным причинам
оставался недосягаем для моих телепатических "щупальцев". Зато все
остальные сотрудники лаборатории были у меня как на ладони.
Завмагов перестал здороваться и, встречая меня, теперь гордо поднимал
голову, выпячивал живот, демонстративно отворачивался и чинно шествовал
мимо недавнего своего приятеля. Я на это лишь пожимал плечами. Сам Завмагов
меня нисколько не интересовал, но тот очевидец, на которого "ходячий
футбольный справочник" ссылался при разговоре о летающей тарелке, пробудил
в моей душе сильное любопытство. Узнать имя этого человека мне казалось
проще простого, но информация, выуженная мною из недр обширной памяти
Завмагова, не разрешила, а, наоборот, усложнила проблему. Выяснилось, что в
тот самый день, в понедельник, утром, в лаборатории, где работал Завмагов,
появился незнакомый субъект, отрекомендовавшийся командировочным и
прибывшим по очень важному делу к товарищу Апоносову. Случилось так, что
товарища Апоносова на месте не оказалось, и незнакомец попросил разрешения
подождать вышеозначенного товарища здесь же, в комнате, на что был получен
благожелательный ответ. А пока тянулось ожидание, незнакомец завязал
непринуждённую беседу с сотрудниками и рассказал, в частности, об инциденте
над Истринским водохранилищем и о виденном им космическом корабле
пришельцев. Сотрудники большей частью посмеялись над словами
командировочного, но рассказ незнакомца произвёл неожиданное впечатление на
Завмагова. Потому-то он столь настойчиво выпытывал у меня подробности моего
последнего уик-энда. Но самое удивительное было в том, что товарищ Апоносов
до обеда так и не появился в лаборатории, и командировочному пришлось
прождать несколько часов, прежде чем его терпению пришёл конец и он покинул
стены столь негостеприимного заведения. Правда, пока гость сидел в
лаборатории товарища Апоносова, он успел снабдить Завмагова всей
необходимой информацией по якобы виденной им летающей тарелочке и даже
показал воскресный номер "Истринской правды", где приводилась сводка погоды
на выходные; это в свою очередь привело к недоразумению между Завмаговым и
мной. Так кто же был этот незнакомец? Я попытался выяснить это по своим
каналам, но никто ничего не знал, и даже сам товарищ Апоносов впервые
слышал о нём. "Следят, - решил я. - Не иначе, как решили спровоцировать
меня на выбалтывание их тайны. Не доверяют. Подослали какого-то
лжекомандировочного, который, кстати, сам болтает лишнее. И главное, через
кого? Через этого олуха Завмагова! Конспираторы..."
В киоске "Союзпечати" эти два дня тёти Клавы почему-то не было, а
вместо неё сидела хорошенькая молодая девушка, которая всегда ошибалась,
давая сдачу. На вопрос, куда пропала тётя Клава, она только пожимала
плечами и краснела. Дома всё было по-прежнему, и лишь Василий как-то
подозрительно косился на меня и всё время молчал, хотя жареную осетрину
уплетал за обе щёки. Зато Маша была на седьмом небе от счастья. Видимо,
аромат небесных роз обладал наркотически-пьянящим свойством, хотя,
возможно, она просто была рада вниманию со стороны супруга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43