Земной мир был на грани
уничтожения, вы должны это уяснить себе очень чётко. Не думайте, что Совет
легко пошёл на вмешательство в ваши дела, прежде чем решиться на этот шаг,
он долгое время выжидал, взвешивая все "за" и "против", и когда иного
выхода спасти вашу цивилизацию не было, когда мир вплотную подошёл к
последней черте - своё веское слово сказали наши опер-специалисты,
уничтожившие даже память о страшной бомбе.
- Но ведь через год эта же бомба была создана американцами!
- Совершенно верно. Но Совет не счёл нужным вмешиваться в этот раз.
Не вмешался он и тогда, когда ядерное оружие было создано в вашей стране
вторично. Видимо, анализ ситуации показал, что миру не грозит катастрофа.
- А как же Хиросима? Это разве не катастрофа? И разве ваша
пассивность не явилась причиной ядерной трагедии?
Евграф Юрьевич покачал головой.
- Не стоит взваливать свою вину на плечи другого, дорогой Николай
Николаевич. Причина этой трагедии не в нашей пассивности, а в вашей
агрессивности.
- Но ведь вы же могли вмешаться, и не было бы:
- Да, - перебил меня мой шеф, - мы могли вмешаться, и не было бы
десятков и сотен концлагерей, не было бы ужасов Второй мировой войны и
миллионов погибших, не было бы бездарных правителей, жестоких тиранов и
кровавых диктатур. Да, мы могли вмешаться, если бы триста пятьдесят лет
тому назад не вступили в Межгалактическую Конвенцию и не подписали
Космический Пакт о невмешательстве во внутренние дела инопланетных
цивилизаций. Возможны только два исключения: просьба о помощи и возможность
гибели цивилизации. Ситуация сорок четвёртого года как раз отвечала второму
исключению.
- Вы считаете, что наша цивилизация могла погибнуть? - спросил я с
дрожью в голосе.
Евграф Юрьевич снова покачал головой.
- Это не я считаю, и даже не Совет. Возможная катастрофа с
последующей гибелью вашей земной цивилизации смоделирована,
спрогнозирована, рассчитана до мельчайших подробностей и с поразительной
точностью. Поверьте мне, дорогой Николай Николаевич, наша наука способна
делать такие прогнозы. При создании модели ядерной катастрофы были учтены
даже самые незначительные, на первый взгляд совершенно мизерные факторы,
включая характеры, намерения и хронические заболевания лидеров обоих
враждующих государств. Так-то. И только получив стопроцентную гарантию, что
катастрофа неизбежна, Совет принял решение о вмешательстве. Учтите,
вмешательство осуществлялось при строжайшем контроле со стороны членов
Межгалактической Конвенции. Ни один из нас - секретных сотрудников Центра -
ни разу не нарушал инструкцию о невмешательстве - иначе бы возник инцидент,
могущий повлечь за собой очень строгие санкции по отношению к Совету и
Большому Колесу в целом, вплоть до исключения из состава Межгалактической
Конвенции.
- Да что это за Конвенция такая? - спросил я. - Почему нам, землянам,
о ней ничего не известно?
Евграф Юрьевич снисходительно улыбнулся.
- Ну, вам ещё рано думать об этой организации - разберитесь сначала в
своих собственных делах. Но раз вы задали вопрос, я всё же отвечу -
вкратце. Межгалактическая Конвенция - это орган, объединяющий
высокоразвитые цивилизации на основе миролюбия, равных прав, взаимопомощи и
взаимовыгодного сотрудничества. Цель - решение важных вопросов, выходящих
за рамки каждой цивилизации в отдельности, а также координация действий при
совместном выступлении против или за кого-либо и чего-либо.
Межгалактической Конвенцией принят ряд документов, одним из которых
является Пакт о невмешательстве. Все эти документы составляют Единый
Космический Кодекс, выполнять который обязаны все без исключения члены
Конвенции. Что же касается Земли, то ваша цивилизация сочтена незрелой,
неразвитой, примитивной и к контактам с иными мирами не готовой. По крайнею
мере, так считалось до сих пор.
- Есть надежда, что эта оценка будет пересмотрена? - с волнением
спросил я.
Евграф Юрьевич не ответил. Он как-то очень внимательно посмотрел на
меня, отошёл к окну, сокрушённо покачал головой, глядя на вновь начавшийся
дождь, и вдруг сказал, не оборачиваясь:
- А розы, дорогой Николай Николаевич, у вас всё стоят. Это хорошо,
очень хорошо. Это просто прекрасно!
Розы у меня, действительно, всё также стояли в хрустальной вазе,
словно я их вчера только срезал с куста - свежие, небесно-голубые,
приветливые, в капельках росы. Мне всегда казалось, что они улыбаются.
Шеф оторвался от окна и испытующе посмотрел мне в глаза. Остальные
трое участников необычной беседы молча наблюдали за нами, изредка кивая
головами в знак одобрения сказанных шефом слов.
- Теперь что касаются вашего вопроса, дорогой коллега, - произнёс
Евграф Юрьевич. - Вопрос этот очень непростой, поверьте мне, и решением его
сейчас занимаются величайшие умы Большого Колеса. Собственно, проведённый с
вами эксперимент как раз и должен был внести ясность в решение этой
проблемы.
- Вот как? - удивился я. - Я и не думал, что всё это так серьёзно.
- Хорошо, приоткрою завесу тайны ещё на один дюйм: А может кваском
угостите, а, Николай Николаевич? - вдруг взмолился Евграф Юрьевич.
- Действительно, Нерусский, - встрял Стоеросов, - кваску бы не плохо.
Пить страсть как охота.
Про квас я совсем забыл. Ещё утром Маша ходила с двумя бидонами в
палатку на углу, где в дождливую, сырую, прохладную погоду квас был всегда,
зато в жаркие, душные дни он почему-то мгновенно исчезал, не успев даже
появиться. А кваском я и сам был бы не прочь сейчас угоститься, тем более,
что в горле было сухо, как в самом центре Сахары, да притом ещё в полдень,
в июле и в период наибольшей солнечной активности. Я скрылся на кухне и
вскоре принёс оттуда небольшой бидон с пятью пол-литровыми пивными
кружками.
- О! - обрадовался Стоеросов, потирая руки от удовольствия. - Вот это
по-нашему!
Какое-то время слышалось лишь откровенное бульканье переливающейся из
кружек в глотки жидкости, потом все разом опустили на стол опустевшие
ёмкости и шумно перевели дух.
- За успех нашего предприятия! - провозгласил Стоеросов.
- Всегда бы так, - крякнул побагровевший Мокроносов, - а то
приходится пить всякую гадость...
- Ну, ублажил, соседушко, - расплылась в довольной улыбке тётя Клава.
- Где брал-то, у Кузьминишны? - Я кивнул. - Ну и правильно. Женщина
совестливая, воды доливает самую малость.
Наступило всеобщее молчание, которое нарушил Евграф Юрьевич.
- Результаты эксперимента в данный момент обрабатываются в Научном
центре при Совете Большого Колеса, и окончательных выводов, по-моему,
придётся ждать ещё не скоро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
уничтожения, вы должны это уяснить себе очень чётко. Не думайте, что Совет
легко пошёл на вмешательство в ваши дела, прежде чем решиться на этот шаг,
он долгое время выжидал, взвешивая все "за" и "против", и когда иного
выхода спасти вашу цивилизацию не было, когда мир вплотную подошёл к
последней черте - своё веское слово сказали наши опер-специалисты,
уничтожившие даже память о страшной бомбе.
- Но ведь через год эта же бомба была создана американцами!
- Совершенно верно. Но Совет не счёл нужным вмешиваться в этот раз.
Не вмешался он и тогда, когда ядерное оружие было создано в вашей стране
вторично. Видимо, анализ ситуации показал, что миру не грозит катастрофа.
- А как же Хиросима? Это разве не катастрофа? И разве ваша
пассивность не явилась причиной ядерной трагедии?
Евграф Юрьевич покачал головой.
- Не стоит взваливать свою вину на плечи другого, дорогой Николай
Николаевич. Причина этой трагедии не в нашей пассивности, а в вашей
агрессивности.
- Но ведь вы же могли вмешаться, и не было бы:
- Да, - перебил меня мой шеф, - мы могли вмешаться, и не было бы
десятков и сотен концлагерей, не было бы ужасов Второй мировой войны и
миллионов погибших, не было бы бездарных правителей, жестоких тиранов и
кровавых диктатур. Да, мы могли вмешаться, если бы триста пятьдесят лет
тому назад не вступили в Межгалактическую Конвенцию и не подписали
Космический Пакт о невмешательстве во внутренние дела инопланетных
цивилизаций. Возможны только два исключения: просьба о помощи и возможность
гибели цивилизации. Ситуация сорок четвёртого года как раз отвечала второму
исключению.
- Вы считаете, что наша цивилизация могла погибнуть? - спросил я с
дрожью в голосе.
Евграф Юрьевич снова покачал головой.
- Это не я считаю, и даже не Совет. Возможная катастрофа с
последующей гибелью вашей земной цивилизации смоделирована,
спрогнозирована, рассчитана до мельчайших подробностей и с поразительной
точностью. Поверьте мне, дорогой Николай Николаевич, наша наука способна
делать такие прогнозы. При создании модели ядерной катастрофы были учтены
даже самые незначительные, на первый взгляд совершенно мизерные факторы,
включая характеры, намерения и хронические заболевания лидеров обоих
враждующих государств. Так-то. И только получив стопроцентную гарантию, что
катастрофа неизбежна, Совет принял решение о вмешательстве. Учтите,
вмешательство осуществлялось при строжайшем контроле со стороны членов
Межгалактической Конвенции. Ни один из нас - секретных сотрудников Центра -
ни разу не нарушал инструкцию о невмешательстве - иначе бы возник инцидент,
могущий повлечь за собой очень строгие санкции по отношению к Совету и
Большому Колесу в целом, вплоть до исключения из состава Межгалактической
Конвенции.
- Да что это за Конвенция такая? - спросил я. - Почему нам, землянам,
о ней ничего не известно?
Евграф Юрьевич снисходительно улыбнулся.
- Ну, вам ещё рано думать об этой организации - разберитесь сначала в
своих собственных делах. Но раз вы задали вопрос, я всё же отвечу -
вкратце. Межгалактическая Конвенция - это орган, объединяющий
высокоразвитые цивилизации на основе миролюбия, равных прав, взаимопомощи и
взаимовыгодного сотрудничества. Цель - решение важных вопросов, выходящих
за рамки каждой цивилизации в отдельности, а также координация действий при
совместном выступлении против или за кого-либо и чего-либо.
Межгалактической Конвенцией принят ряд документов, одним из которых
является Пакт о невмешательстве. Все эти документы составляют Единый
Космический Кодекс, выполнять который обязаны все без исключения члены
Конвенции. Что же касается Земли, то ваша цивилизация сочтена незрелой,
неразвитой, примитивной и к контактам с иными мирами не готовой. По крайнею
мере, так считалось до сих пор.
- Есть надежда, что эта оценка будет пересмотрена? - с волнением
спросил я.
Евграф Юрьевич не ответил. Он как-то очень внимательно посмотрел на
меня, отошёл к окну, сокрушённо покачал головой, глядя на вновь начавшийся
дождь, и вдруг сказал, не оборачиваясь:
- А розы, дорогой Николай Николаевич, у вас всё стоят. Это хорошо,
очень хорошо. Это просто прекрасно!
Розы у меня, действительно, всё также стояли в хрустальной вазе,
словно я их вчера только срезал с куста - свежие, небесно-голубые,
приветливые, в капельках росы. Мне всегда казалось, что они улыбаются.
Шеф оторвался от окна и испытующе посмотрел мне в глаза. Остальные
трое участников необычной беседы молча наблюдали за нами, изредка кивая
головами в знак одобрения сказанных шефом слов.
- Теперь что касаются вашего вопроса, дорогой коллега, - произнёс
Евграф Юрьевич. - Вопрос этот очень непростой, поверьте мне, и решением его
сейчас занимаются величайшие умы Большого Колеса. Собственно, проведённый с
вами эксперимент как раз и должен был внести ясность в решение этой
проблемы.
- Вот как? - удивился я. - Я и не думал, что всё это так серьёзно.
- Хорошо, приоткрою завесу тайны ещё на один дюйм: А может кваском
угостите, а, Николай Николаевич? - вдруг взмолился Евграф Юрьевич.
- Действительно, Нерусский, - встрял Стоеросов, - кваску бы не плохо.
Пить страсть как охота.
Про квас я совсем забыл. Ещё утром Маша ходила с двумя бидонами в
палатку на углу, где в дождливую, сырую, прохладную погоду квас был всегда,
зато в жаркие, душные дни он почему-то мгновенно исчезал, не успев даже
появиться. А кваском я и сам был бы не прочь сейчас угоститься, тем более,
что в горле было сухо, как в самом центре Сахары, да притом ещё в полдень,
в июле и в период наибольшей солнечной активности. Я скрылся на кухне и
вскоре принёс оттуда небольшой бидон с пятью пол-литровыми пивными
кружками.
- О! - обрадовался Стоеросов, потирая руки от удовольствия. - Вот это
по-нашему!
Какое-то время слышалось лишь откровенное бульканье переливающейся из
кружек в глотки жидкости, потом все разом опустили на стол опустевшие
ёмкости и шумно перевели дух.
- За успех нашего предприятия! - провозгласил Стоеросов.
- Всегда бы так, - крякнул побагровевший Мокроносов, - а то
приходится пить всякую гадость...
- Ну, ублажил, соседушко, - расплылась в довольной улыбке тётя Клава.
- Где брал-то, у Кузьминишны? - Я кивнул. - Ну и правильно. Женщина
совестливая, воды доливает самую малость.
Наступило всеобщее молчание, которое нарушил Евграф Юрьевич.
- Результаты эксперимента в данный момент обрабатываются в Научном
центре при Совете Большого Колеса, и окончательных выводов, по-моему,
придётся ждать ещё не скоро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43