Может быть
она и прекрасна, - подвёл я черту, - но не всегда. Бывают, надо сказать,
моменты... Но сейчас, спору нет, она поистине прекрасна. Кстати, как мне
теперь вести себя с Евграфом Юрьевичем? С тётей Клавой? Должно ли что-то
меняться в наших отношениях? Или делать вид, что я действительно всё забыл?
Да нет, они живо прочтут мои мысли и выявят мою игру. Ладно, завтра видно
будет, а пока...
Маша приехала только к вечеру - уставшая, довольная и с двумя сумками
покупок. А Васька-стервец в этот день так и не объявился.
В понедельник на работу я опоздал, так как всё утро замазывал синяк
под глазом жениной крем-пудрой, но синяк - на то он и зовётся "фонарём" -
светил также ярко сквозь трёхмиллиметровый слой косметики, как и без оной.
Плюнув с досады, я стёр пудру с лица носовым платком и помчался на работу.
Неожиданности начались с самого порога нашей лаборатории. В дальнем
правом углу, где обычно сидел Евграф Юрьевич, меня встретил колючий,
начальственно-недовольный взгляд карьериста Балбесова. У меня похолодело на
душе.
- Изволите опаздывать, Николай Николаевич. Нехорошо-с. Хотелось бы
знать причину, - подчёркнуто вежливо, но с явной ехиднцей и издёвкой
проблеял карьерист.
- А тебе-то что за дело? - огрызнулся я и сел на свое место.
Петя-Петушок уважительно, со знанием дела, оценивал мой синяк. - Где
шеф-то?
Вопрос был обращён в пустоту - и та тут же отозвалась страстным,
взволнованным шёпотом Тамары Андреевны.
- Тут такое, такое случилось! - верещала она, захлёбываясь в
собственных словах. - Евграфа Юрьевича вызвали в Америку, он, оказывается,
звезду открыл, или какую-то там планету, у него дома подпольная
обсерватория обнаружилась, за ним сам президент какой-то там ассоциации из
самих Штатов прилетал, всё хвалил, хлопал по плечу и сулил эти, как их, -
доллары! - говорит, миллиарда полтора, больше пока не можем, а вот месяца
эдак через три ещё столько же подкинем. Я уже и нашатырь нюхала, да всё
никак не приду в себя. Ой, что же теперь будет!..
Она охала, ахала, причитала по-бабьи и, действительно, что-то нюхала.
А я открыл рот от изумления и сидел, ровным счётом ничего не понимая. Одно
только до меня дошло со всей ясностью: Евграф Юрьевич с нами больше
работать не будет.
Чуть позже я узнал всё. Совершенно случайно (случайно ли?)
выяснилось, что у Евграфа Юрьевича есть тайная страсть, вернее - хобби:
наблюдать в телескоп собственной конструкции за звёздами. Причём выяснилось
это почему-то сперва в Америке, и не просто в Америке, а в самой НАСА - и
тут же, в тот же день объявился у Евграфа Юрьевича дома, в его подпольной
обсерватории ответственный представитель этой крупнейшей в мире научной
организации по изучению Космоса и явлений, с ним связанных. Американец
сразу же обратил внимание на телескоп, признал его уникальность и
неповторимость и без лишних слов увёз моего бывшего шефа в Штаты.
Поговаривали, что Евграф Юрьевич согласился на это похищение безропотно и с
готовностью.
Всё это было столь неожиданно, что я поначалу и думать забыл о
Балбесове. И только лишь после того, как его учёный торс несколько раз
проплыл мимо моего стола, по-петушиному выпятив грудь и по-хозяйски
расправив плечи, я вдруг осознал, что в лаборатории грядут перемены, и
первая из них - назначение нового завлаба. До меня постепенно стал доходить
смысл происходящей метаморфозы в поведении Балбесова; он явно мнил себя
преемником Евграфа Юрьевича. Этим, пожалуй, объяснялось и его
перебазирование на самое престижное место в помещении - стол бывшего шефа,
и его тон по отношению ко мне, и лёгкий подхалимаш Пети-Петушка по
отношению к нему, и нервное похихикивание Тамары Андреевны. Неся перед
собой плотно обтянутое подтяжками брюшко, кандидат в новые шефы властно
пошагивал по помещению и упражнялся в начальственном красноречии:
- Бардак, сущий бардак! Работать никто не хочет, на работу опаздывают
(это явный намёк на меня), саботируют (это - на Петю-Петушка), целыми днями
пропадают невесть где (а это - на Тамару Андреевну), и в результате -
полный развал, к концу месяца - авралы, неоправданно завышенные премии.
Нет, надо всё менять, так работать нельзя. Вот у тебя, - он ткнул пальцем в
физиономию Пети-Петушка, - что это в ушах торчит? Вынь! А вы, Николай
Николаевич, почему в таком виде? Что это вы себе позволяете? Какой пример
молодёжи подаёте? Посмотрите...
Но он не успел закончить - в комнату вошёл Вермишелев Антон
Игнатьевич - наш начальник отдела и самый главный шеф.
- Доброе утро, товарищи, - произнёс он голосом профессионального
диктора и, увидев меня, двинулся к моему столу, на ходу пытаясь понять,
чернилами я вымазал себе глаз или это на самом деле синяк. - А, вас-то мне
и нужно.
- А я ведь вас, Николай Николаевич, предупреждал, - со злорадством
проблеял кандидат в шефы и выскочка Балбесов в то недолгое мгновение, пока
Вермишелев грузно поглощал метры грязного линолеума между входной дверью и
моим рабочим местом. - И если не считать, Антон Игнатьевич, некоторой
недисциплинированности со стороны старшего инженера Нерусского, - продолжал
Балбесов, подскакивая к Вермишелеву прежде, чем тот достиг моего стола, -
то в общем в лаборатории полный порядок.
Я сейчас неспособен был осадить этого хама Балбесова, так как голова
моя была забита другим: я искренне сожалел об отъезде Евграфа Юрьевича. Но
вот Антона Игнатьевича игнорировать я не мог. Я встал.
Вермишелев поморщился, нетерпеливым жестом отстранил назойливого
карьериста, подошёл вплотную ко мне и неожиданно улыбнулся, обнажив золотые
коронки.
- Товарищи, прошу минуту внимания, - сказал он, обращаясь ко всем
нам. - Вы все уже знаете, что нас внезапно покинул Евграф Юрьевич. Так вот,
в связи с открывшейся вакансией на должность заведующего лабораторией
считаю, - а это мнение не только моё, но и покинувшего нас Евграфа
Юрьевича, - что нового завлаба следует искать не на стороне, а среди, так
сказать, членов нашей дружной семьи... э-э... коллектива. Спешу вам
сообщить, что кандидатура на этот ответственный пост уже выбрана,
согласовала и утверждена "треугольником" отдела.
"Быстро сработали, - удивился я. - Могут, когда захотят. Наверняка,
Балбесова назначат".
Между нами снова возник этот вертихвост Балбесов.
- Правильно решили, товарищи, - встрял он, пожирая главного шефа
преданным взглядом. - Бесспорно, среди нас есть достойный товарищ,
который...
- Погодите, Балбесов, - снова поморщился Вермишелев, словно у него
заныл зуб, и вторично отстранил карьериста Балбесова, но на этот раз более
решительно и даже, я бы сказал, сердито.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
она и прекрасна, - подвёл я черту, - но не всегда. Бывают, надо сказать,
моменты... Но сейчас, спору нет, она поистине прекрасна. Кстати, как мне
теперь вести себя с Евграфом Юрьевичем? С тётей Клавой? Должно ли что-то
меняться в наших отношениях? Или делать вид, что я действительно всё забыл?
Да нет, они живо прочтут мои мысли и выявят мою игру. Ладно, завтра видно
будет, а пока...
Маша приехала только к вечеру - уставшая, довольная и с двумя сумками
покупок. А Васька-стервец в этот день так и не объявился.
В понедельник на работу я опоздал, так как всё утро замазывал синяк
под глазом жениной крем-пудрой, но синяк - на то он и зовётся "фонарём" -
светил также ярко сквозь трёхмиллиметровый слой косметики, как и без оной.
Плюнув с досады, я стёр пудру с лица носовым платком и помчался на работу.
Неожиданности начались с самого порога нашей лаборатории. В дальнем
правом углу, где обычно сидел Евграф Юрьевич, меня встретил колючий,
начальственно-недовольный взгляд карьериста Балбесова. У меня похолодело на
душе.
- Изволите опаздывать, Николай Николаевич. Нехорошо-с. Хотелось бы
знать причину, - подчёркнуто вежливо, но с явной ехиднцей и издёвкой
проблеял карьерист.
- А тебе-то что за дело? - огрызнулся я и сел на свое место.
Петя-Петушок уважительно, со знанием дела, оценивал мой синяк. - Где
шеф-то?
Вопрос был обращён в пустоту - и та тут же отозвалась страстным,
взволнованным шёпотом Тамары Андреевны.
- Тут такое, такое случилось! - верещала она, захлёбываясь в
собственных словах. - Евграфа Юрьевича вызвали в Америку, он, оказывается,
звезду открыл, или какую-то там планету, у него дома подпольная
обсерватория обнаружилась, за ним сам президент какой-то там ассоциации из
самих Штатов прилетал, всё хвалил, хлопал по плечу и сулил эти, как их, -
доллары! - говорит, миллиарда полтора, больше пока не можем, а вот месяца
эдак через три ещё столько же подкинем. Я уже и нашатырь нюхала, да всё
никак не приду в себя. Ой, что же теперь будет!..
Она охала, ахала, причитала по-бабьи и, действительно, что-то нюхала.
А я открыл рот от изумления и сидел, ровным счётом ничего не понимая. Одно
только до меня дошло со всей ясностью: Евграф Юрьевич с нами больше
работать не будет.
Чуть позже я узнал всё. Совершенно случайно (случайно ли?)
выяснилось, что у Евграфа Юрьевича есть тайная страсть, вернее - хобби:
наблюдать в телескоп собственной конструкции за звёздами. Причём выяснилось
это почему-то сперва в Америке, и не просто в Америке, а в самой НАСА - и
тут же, в тот же день объявился у Евграфа Юрьевича дома, в его подпольной
обсерватории ответственный представитель этой крупнейшей в мире научной
организации по изучению Космоса и явлений, с ним связанных. Американец
сразу же обратил внимание на телескоп, признал его уникальность и
неповторимость и без лишних слов увёз моего бывшего шефа в Штаты.
Поговаривали, что Евграф Юрьевич согласился на это похищение безропотно и с
готовностью.
Всё это было столь неожиданно, что я поначалу и думать забыл о
Балбесове. И только лишь после того, как его учёный торс несколько раз
проплыл мимо моего стола, по-петушиному выпятив грудь и по-хозяйски
расправив плечи, я вдруг осознал, что в лаборатории грядут перемены, и
первая из них - назначение нового завлаба. До меня постепенно стал доходить
смысл происходящей метаморфозы в поведении Балбесова; он явно мнил себя
преемником Евграфа Юрьевича. Этим, пожалуй, объяснялось и его
перебазирование на самое престижное место в помещении - стол бывшего шефа,
и его тон по отношению ко мне, и лёгкий подхалимаш Пети-Петушка по
отношению к нему, и нервное похихикивание Тамары Андреевны. Неся перед
собой плотно обтянутое подтяжками брюшко, кандидат в новые шефы властно
пошагивал по помещению и упражнялся в начальственном красноречии:
- Бардак, сущий бардак! Работать никто не хочет, на работу опаздывают
(это явный намёк на меня), саботируют (это - на Петю-Петушка), целыми днями
пропадают невесть где (а это - на Тамару Андреевну), и в результате -
полный развал, к концу месяца - авралы, неоправданно завышенные премии.
Нет, надо всё менять, так работать нельзя. Вот у тебя, - он ткнул пальцем в
физиономию Пети-Петушка, - что это в ушах торчит? Вынь! А вы, Николай
Николаевич, почему в таком виде? Что это вы себе позволяете? Какой пример
молодёжи подаёте? Посмотрите...
Но он не успел закончить - в комнату вошёл Вермишелев Антон
Игнатьевич - наш начальник отдела и самый главный шеф.
- Доброе утро, товарищи, - произнёс он голосом профессионального
диктора и, увидев меня, двинулся к моему столу, на ходу пытаясь понять,
чернилами я вымазал себе глаз или это на самом деле синяк. - А, вас-то мне
и нужно.
- А я ведь вас, Николай Николаевич, предупреждал, - со злорадством
проблеял кандидат в шефы и выскочка Балбесов в то недолгое мгновение, пока
Вермишелев грузно поглощал метры грязного линолеума между входной дверью и
моим рабочим местом. - И если не считать, Антон Игнатьевич, некоторой
недисциплинированности со стороны старшего инженера Нерусского, - продолжал
Балбесов, подскакивая к Вермишелеву прежде, чем тот достиг моего стола, -
то в общем в лаборатории полный порядок.
Я сейчас неспособен был осадить этого хама Балбесова, так как голова
моя была забита другим: я искренне сожалел об отъезде Евграфа Юрьевича. Но
вот Антона Игнатьевича игнорировать я не мог. Я встал.
Вермишелев поморщился, нетерпеливым жестом отстранил назойливого
карьериста, подошёл вплотную ко мне и неожиданно улыбнулся, обнажив золотые
коронки.
- Товарищи, прошу минуту внимания, - сказал он, обращаясь ко всем
нам. - Вы все уже знаете, что нас внезапно покинул Евграф Юрьевич. Так вот,
в связи с открывшейся вакансией на должность заведующего лабораторией
считаю, - а это мнение не только моё, но и покинувшего нас Евграфа
Юрьевича, - что нового завлаба следует искать не на стороне, а среди, так
сказать, членов нашей дружной семьи... э-э... коллектива. Спешу вам
сообщить, что кандидатура на этот ответственный пост уже выбрана,
согласовала и утверждена "треугольником" отдела.
"Быстро сработали, - удивился я. - Могут, когда захотят. Наверняка,
Балбесова назначат".
Между нами снова возник этот вертихвост Балбесов.
- Правильно решили, товарищи, - встрял он, пожирая главного шефа
преданным взглядом. - Бесспорно, среди нас есть достойный товарищ,
который...
- Погодите, Балбесов, - снова поморщился Вермишелев, словно у него
заныл зуб, и вторично отстранил карьериста Балбесова, но на этот раз более
решительно и даже, я бы сказал, сердито.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43