Прав был
Арнольд, розы действительно хорошо стояли и за эти три дня нисколько не
завяли. А по ночам от них исходил таинственный свет иных миров. Эх,
Арнольд, где ты сейчас летаешь?..
Зато четверг был богат неожиданными событиями. Начать хотя бы с того,
что в газетном киоске снова появилась тётя Клава, всё такая же добродушная
и приветливая, только слегка бледная и уставшая.
- С добрым утром, тётя Клава, - остановился я у киоска не без опаски.
- Где же это вы пропадали? Я уже беспокоиться начал, не случилось ли,
думаю, чего...
- Ох, соседушко, и не говори, - запричитала тётя Клава, закатывая
глаза. - Хворала я, недуг меня скрутил, проклятый. Залетела на кухню
шаровая молния, ну, я её веником, веником, а она ка-а-ак бухнет! Веник
сгорел, а я - в обморок. Вот только сегодня оклемалась.
- Да что вы говорите! - искренне удивился я. - А мне вот никогда не
приходилось видеть шаровую молнию.
- Ишь, любопытный, - проворчала тётя Клава. - Увидишь ещё, придёт
время. А пока - на вот, забирай прессу, специально для тебя отобрала... Не
гудишь больше? - спросила она вдруг, пристально взглянув поверх очков в мои
глаза.
- Что? - не понял я.
- Ну ладно, иди, иди, а то вон народ сзади напирает.
Я отошёл, взяв предварительно подготовленную для меня прессу, и
оглянулся.
В амбразуру киоска по самые плечи влез безбородый субъект в морковном
свитере и хрипло потребовал:
- Шахматы!
Я зажмурился и что было силы тряхнул головой. Когда глаза мои вновь
открылись, странного субъекта уже не было, а тётя Клава обслуживала
следующего покупателя.
- И часто он у вас бывает? - поинтересовался я, когда мы снова
остались вдвоём.
- Кто? - спросила тётя Клава.
- Да этот, в свитере.
- Не помню. В постоянных клиентах не числится, - сухо ответила
киоскерша. - И вообще, оставьте меня в покое!
Озадаченный, я поехал на работу. Вторая встреча с предполагаемым
инопланетянином окончательно сбила меня с толку, но в то же время я был
рад, что он жив и от столкновения с КАМАЗОМ ничуть не пострадал. Смысл
происходящего был совершенно не ясен мне. Впрочем, может быть, всё это игра
больного воображения? Может быть, это вовсе не инопланетянин, и никакого
контроля надо мной нет? И тот лжекомандировочный, может быть, вовсе и не
лжекомандировочный, а самый что ни на есть настоящими, самый обычный
командировочный? И НЛО он вполне мог видеть, тем более, что тарелочка
действительно была.
На работе всё было по-прежнему, и день прошёл как обычно. Но вот
после работы... После работы я собрался было заехать к одному знакомому
филателисту, который обещал показать мне свою коллекцию довоенных марок.
Знакомый жил где-то на Авиамоторной улице - туда-то я и направил свои стопы
по окончании трудового дня.
День был жаркий и солнечный. Столбик термометра стоял на отметке
"32", духота и пыль окутали город, асфальт плавился под горячим солнцем и
прилипал к подмёткам ботинок.
Я вынырнул из метро на поверхность пылающего города и вдоль сквера с
бюстом "всесоюзного старосты" направился к рынку. У цветочного магазина, не
доходя двух шагов до рынка, путь мне внезапно был преграждён внушительной
толпой, из недр которой доносились встревоженные голоса. Действуя локтями,
я пробрался вперёд и увидел следующую картину.
Тщедушная старушка мёртвой хваткой вцепилась в руку слабо
сопротивлявшегося гражданина лет тридцати с небольшим. Тут же стояла бочка
с надписью "Квас".
- Попался, голубчик! - ехидно прошепелявила старушка, зло блеснув
зелёным глазом из-под кустистых бровей, и я вдруг обрёл уверенность в том,
что именно с неё Эдуард Успенский писал свою знаменитую старуху Шапокляк.
- И чего привязалась? - недоумённо вопрошал у толпы гражданин,
добродушно взирая на цепкую старушенцию с высоты своего почти двухметрового
роста. - Никого не трогаю, стою, пью квас...
- Видали? - завопила Шапокляк. - Никого не трогает? Ишь ты! А кто же,
как не ты, рубь железный в банку кинул, кружку опорожнил, а сдачи взял
мелочью рубля на два, не меньше: шесть двадцаток, три пятнашки и ещё что-то
из меди. Не ты, скажешь?
Гражданин пожал плечами, отхлебнул из кружки изрядную порцию тёмного,
ароматного напитка и ответил:
- Не я, конечно. И в голову такое не пришло бы.
- Как же, не пришло бы! - не отставала старушенция. - Знаем мы вас,
окаянных!.. Ворюга он, истинный крест, ворюга!
- И не стыдно вам, мамаша? - укоризненно покачал головой высокий
гражданин, приканчивая свою кружку с квасом.
- Это мне-то должно быть стыдно? - взвилась Шапокляк. - Милиция!..
Тут только до меня дошло, в чём дело. Здесь, у самого входа в
цветочный магазин, каждое лето ставили квасную бочку, но это была бочка
непростая, а уникальная: квас отпускался не продавцом, а самими
покупателями, иными словами, каждый мог подойти, положить деньги и налить
себе прохладительного напитка на сумму, им оставленную. Весь эффект был
построен на доверии. Поэтому ситуация, представленная старушенцией,
теоретически была возможна, но вот практически... Я "настроился на волну"
обвинённого в воровстве гражданина и в следующий миг уже знал всю правду.
- Не надо звать милицию, - сказал я, выходя в центр круга,
образованного толпой. - Я всё видел и могу клятвенно подтвердить: этот
парень ни в чём не виноват. У него и в кармане-то не больше гривенника.
Гражданин благодарно улыбнулся мне, обрадованный поддержкой
постороннего человека, и произнёс:
- Ну вот, я же говорил, а мне никто не верил... Да отпустите же меня,
мамаша! Вот прицепилась...
Старушенция сконфузилась, выпустила руку гражданина из своих цепких
пальцев, окинула меня подозрительным взглядом, ещё больше сконфузилась,
махнула рукой и заковыляла прочь, бормоча себе что-то под нос. В толпе
послышались незлобливые смешки:
- И на старуху, как говорится, бывает проруха.
- Нет, видали? Как она его!
- Молодец, бабка!
- Шустрая бабуля...
Толпа постепенно рассеялась, исчез и обвинённый в краже парень. Я же,
довольный своим поступком, гордо поплёлся дальше.
Кто-то осторожно тронул меня за локоть. Я обернулся. Круглолицый
румяный мужчина средних лет шёл чуть сзади и с интересом разглядывал мой
профиль.
- Вы что? - спросил я настороженно.
- Удивительно! Как это вы догадались? - приглушённо произнёс мужчина;
в его последних словах слышался скорее не вопрос, а восхищение.
- Что? - Я остановился.
- Вы меня извините, товарищ, что я вот так сразу, среди улицы,
остановил вас, но вы на меня произвели неизгладимое впечатление. Вы так
блестяще разрубили этот гордиев узел...
- Ну и что?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43