Может быть, уже лишили? Да что певцы!
Сам по себе человеческий голос бесконечно красив и прекрасен, с его
интонациями, оттенками, настроениями... Вы рационалисты, вы во всём ищете
выгоду, удобство, забывая о прекрасном. Отметая слова, вы отмели и
совершенствуемый веками человеческий голос. А речь? Как она красива в устах
поэта или оратора! Далее, вы упомянули про языковый барьер. Но и здесь вы
правы лишь наполовину. Что из того, что я не знаю итальянского? Зато с
каким удовольствием я слушаю оперы Россини на его родном языке! А слабые
познания в английском не мешают мне восхищаться голосом Джона Леннона или,
к примеру, Давида Байрона. Ваши слова напомнили мне бытовавшие в начале
века рассуждения о том, что с появлением кинематографа отпадёт
необходимость в театре, а фотография вытеснит и уничтожит живопись. Однако
же они существуют! И будут существовать вечно, потому что это искусство, а
в искусстве нуждаются как те, кто его создаёт, так и те, для кого оно
создаётся, то есть люди.
Арнольд Иванович захлопал в ладоши и рассмеялся.
- Браво, Николай Николаевич! Браво! Не в бровь, а в глаз! Положили на
обе лопатки. Вы правы, тысячу раз правы. Действительно, человеческий голос
должен жить, в этом я с вами совершенно согласен. Были у нас в своё время
перегибы в этой области, многие специалисты ратовали за то, чтобы полностью
упразднить живую речь как пережиток прошлого. Но в конце концов
восторжествовала точка зрения так называемых умеренных, совпадающая с
вашей, дорогой Николай Николаевич. Вы правы, голос и живая речь необходимы
как один из элементов эстетического воспитания человека. И поэтому у нас
есть и опера, и эстрада, и фольклор.
Из общения между людьми речь тоже не исчезла бесследно, но здесь она
используется в основном не для передачи информации, а, скорее, для
выражения чувств, их оттенков, настроения. В последнее время у нас
появилась тенденция к возврату былого значения человеческого голоса и речи.
В конце концов у нас поняли, что необходимо рациональное сочетание обеих
форм общения, и что эти формы должны не взаимоисключать, а дополнять друг
друга.
- Вот это другое дело, - удовлетворённо хмыкнул я. - Так ещё жить
можно.
- А вы молодец, - хитро подмигнул Арнольд Иванович, раскрасневшийся
от выпитого спиртного, - прямо в точку попали... Ещё по одной?..
Время шло. Я чувствовал себя великолепно. Изысканный обед вкупе со
спиртным поднял настроение, я расслабился и сам не заметил, как закурил.
Спохватившись, я смутился и хотел было загасить папиросу, но Арнольд
Иванович остановил меня жестом руки.
- Курите, курите, Николай Николаевич, я рад, что вы чувствуете себя
здесь столь непринуждённо. Теперь-то вы убедились, что я не враг вам?
Я с готовностью кивнул.
- Я рад, - продолжал Арнольд Иванович, - что смог заслужить ваше
доверие, и буду просто счастлив, если заслужу вашу дружбу.
От переполнявших меня чувств я не мог произнести ни слова и лишь
протянул руку через весь стол. Мы обменялись крепким рукопожатием. Надо
сказать, мировой мужик оказался этот Арнольд Иванович.
- Рукопожатие двух миров, - прокоментировал этот факт командир
звездолёта и засиял белозубой улыбкой.
Обед подходил к концу. Люди начали покидать зал ресторана, молча
кивая на ходу командиру и мне. Скоро мы остались вдвоём. Арнольд Иванович
широко зевнул и сказал:
- Мы в пути уже два с половиной часа. Через тридцать минут будем на
месте.
- Быстро добрались, - удивился я. - Неужели вы так близко от нас?
Арнольд Иванович пожал плечами.
- Да в общем-то рядом, каких-нибудь двадцать парсеков.
- Сколько?!
Арнольд Иванович снова улыбнулся.
- Николай Николаевич, ваша наивность не знает пределов. Мы ведь летим
со сверхсветовой скоростью. Вы хоть понимаете, что это значит?
- Н-нет... - обалдело пробормотал я, потрясённый услышанным.
- То-то. Ну что такое три часа? Так, пустяк. Для нас слетать на Землю
- это всё равно, что для вас съездить в местную командировку. Всё
рассчитано по минутам, трасса изучена досконально, полётом управляют
компьютеры. - Арнольд Иванович на мгновение задумался. - Вот помню, когда я
сдавал экзамены на права пилота звёздного корабля, мне достался учебный
полёт в Пятнадцатую Галактику к малоизученной планете с кристаллическими
формами жизни. Целых четыре месяца мы неслись к месту назначения!.. Да-а,
давненько это было... Э-эх, времечко летит... А то и по два года летали. А
вы говорите - три часа!
Затуманенный алкоголем мозг соображал туго. Я замотал головой,
пытаясь стряхнуть с себя винный дурман. Сознание того, что в данный момент
я, старший инженер Нерусский Н. Н., опережая свет, несусь сквозь звёздные
миры навстречу неизвестности, леденило мою душу. Хорошее настроение мигом
улетучилось.
- Опять вы за своё, - укоризненно покачал головой Арнольд Иванович. -
Я же вам обещал, что всё будет хорошо. Или вы мне не верите?
- Я домой хочу, - жалобно, словно заблудившийся щенок, заскулил я.
- Будете вы дома, клянусь. Ну что вы снова раскисли?
Я сник и тупо уставился в пустую тарелку. Командир порывисто
поднялся.
- Вставайте! - сурово произнёс он. - Нам пора собираться.
А полчаса спустя космический корабль бросил якорь на своём родном
космодроме.
Глава четвёртая
Большое Колесо встретило нас духотой и полным невниманием к моей
персоне. По простоте душевной я рассчитывал на толпы восторженных
инопланетян, приветственные речи официальных лиц, обилие цветов и тосты с
шампанским, но ничего подобного я не увидел. Всё было обыденным и
подозрительно земным. Окинув взглядом участок космодрома, принявший наш
звездолёт, я обнаружил, что мы здесь не одни. Весь космодром представлял
собой огромное поле, на котором, словно гигантские шахматные фигуры, стояли
невиданные космические аппараты. Вернее, не стояли, а находились в
непрерывном движении: кто-то взлетал, кто-то садился, а кто-то отползал,
освобождая место для более ретивого коллеги. Кучки существ, описывать
которых я не берусь в силу отсутствия необходимых слов и понятий в русском
языке, способных передать их внешность, то и дело грузились в готовые к
отлёту корабли или, наоборот, выгружались из только что прибывших. Рядом с
нашим звездолётом, буквально вслед за нами, плюхнулся, подняв столб пыли,
старый ржавый космический самовар. Как только пыль несколько улеглась, из
него вытекли три бесформенные вязкие существа и, хлюпая по
взлётно-посадочной полосе, потекли в сторону небольшого серого здания,
видневшегося у самой кромки лётного поля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Сам по себе человеческий голос бесконечно красив и прекрасен, с его
интонациями, оттенками, настроениями... Вы рационалисты, вы во всём ищете
выгоду, удобство, забывая о прекрасном. Отметая слова, вы отмели и
совершенствуемый веками человеческий голос. А речь? Как она красива в устах
поэта или оратора! Далее, вы упомянули про языковый барьер. Но и здесь вы
правы лишь наполовину. Что из того, что я не знаю итальянского? Зато с
каким удовольствием я слушаю оперы Россини на его родном языке! А слабые
познания в английском не мешают мне восхищаться голосом Джона Леннона или,
к примеру, Давида Байрона. Ваши слова напомнили мне бытовавшие в начале
века рассуждения о том, что с появлением кинематографа отпадёт
необходимость в театре, а фотография вытеснит и уничтожит живопись. Однако
же они существуют! И будут существовать вечно, потому что это искусство, а
в искусстве нуждаются как те, кто его создаёт, так и те, для кого оно
создаётся, то есть люди.
Арнольд Иванович захлопал в ладоши и рассмеялся.
- Браво, Николай Николаевич! Браво! Не в бровь, а в глаз! Положили на
обе лопатки. Вы правы, тысячу раз правы. Действительно, человеческий голос
должен жить, в этом я с вами совершенно согласен. Были у нас в своё время
перегибы в этой области, многие специалисты ратовали за то, чтобы полностью
упразднить живую речь как пережиток прошлого. Но в конце концов
восторжествовала точка зрения так называемых умеренных, совпадающая с
вашей, дорогой Николай Николаевич. Вы правы, голос и живая речь необходимы
как один из элементов эстетического воспитания человека. И поэтому у нас
есть и опера, и эстрада, и фольклор.
Из общения между людьми речь тоже не исчезла бесследно, но здесь она
используется в основном не для передачи информации, а, скорее, для
выражения чувств, их оттенков, настроения. В последнее время у нас
появилась тенденция к возврату былого значения человеческого голоса и речи.
В конце концов у нас поняли, что необходимо рациональное сочетание обеих
форм общения, и что эти формы должны не взаимоисключать, а дополнять друг
друга.
- Вот это другое дело, - удовлетворённо хмыкнул я. - Так ещё жить
можно.
- А вы молодец, - хитро подмигнул Арнольд Иванович, раскрасневшийся
от выпитого спиртного, - прямо в точку попали... Ещё по одной?..
Время шло. Я чувствовал себя великолепно. Изысканный обед вкупе со
спиртным поднял настроение, я расслабился и сам не заметил, как закурил.
Спохватившись, я смутился и хотел было загасить папиросу, но Арнольд
Иванович остановил меня жестом руки.
- Курите, курите, Николай Николаевич, я рад, что вы чувствуете себя
здесь столь непринуждённо. Теперь-то вы убедились, что я не враг вам?
Я с готовностью кивнул.
- Я рад, - продолжал Арнольд Иванович, - что смог заслужить ваше
доверие, и буду просто счастлив, если заслужу вашу дружбу.
От переполнявших меня чувств я не мог произнести ни слова и лишь
протянул руку через весь стол. Мы обменялись крепким рукопожатием. Надо
сказать, мировой мужик оказался этот Арнольд Иванович.
- Рукопожатие двух миров, - прокоментировал этот факт командир
звездолёта и засиял белозубой улыбкой.
Обед подходил к концу. Люди начали покидать зал ресторана, молча
кивая на ходу командиру и мне. Скоро мы остались вдвоём. Арнольд Иванович
широко зевнул и сказал:
- Мы в пути уже два с половиной часа. Через тридцать минут будем на
месте.
- Быстро добрались, - удивился я. - Неужели вы так близко от нас?
Арнольд Иванович пожал плечами.
- Да в общем-то рядом, каких-нибудь двадцать парсеков.
- Сколько?!
Арнольд Иванович снова улыбнулся.
- Николай Николаевич, ваша наивность не знает пределов. Мы ведь летим
со сверхсветовой скоростью. Вы хоть понимаете, что это значит?
- Н-нет... - обалдело пробормотал я, потрясённый услышанным.
- То-то. Ну что такое три часа? Так, пустяк. Для нас слетать на Землю
- это всё равно, что для вас съездить в местную командировку. Всё
рассчитано по минутам, трасса изучена досконально, полётом управляют
компьютеры. - Арнольд Иванович на мгновение задумался. - Вот помню, когда я
сдавал экзамены на права пилота звёздного корабля, мне достался учебный
полёт в Пятнадцатую Галактику к малоизученной планете с кристаллическими
формами жизни. Целых четыре месяца мы неслись к месту назначения!.. Да-а,
давненько это было... Э-эх, времечко летит... А то и по два года летали. А
вы говорите - три часа!
Затуманенный алкоголем мозг соображал туго. Я замотал головой,
пытаясь стряхнуть с себя винный дурман. Сознание того, что в данный момент
я, старший инженер Нерусский Н. Н., опережая свет, несусь сквозь звёздные
миры навстречу неизвестности, леденило мою душу. Хорошее настроение мигом
улетучилось.
- Опять вы за своё, - укоризненно покачал головой Арнольд Иванович. -
Я же вам обещал, что всё будет хорошо. Или вы мне не верите?
- Я домой хочу, - жалобно, словно заблудившийся щенок, заскулил я.
- Будете вы дома, клянусь. Ну что вы снова раскисли?
Я сник и тупо уставился в пустую тарелку. Командир порывисто
поднялся.
- Вставайте! - сурово произнёс он. - Нам пора собираться.
А полчаса спустя космический корабль бросил якорь на своём родном
космодроме.
Глава четвёртая
Большое Колесо встретило нас духотой и полным невниманием к моей
персоне. По простоте душевной я рассчитывал на толпы восторженных
инопланетян, приветственные речи официальных лиц, обилие цветов и тосты с
шампанским, но ничего подобного я не увидел. Всё было обыденным и
подозрительно земным. Окинув взглядом участок космодрома, принявший наш
звездолёт, я обнаружил, что мы здесь не одни. Весь космодром представлял
собой огромное поле, на котором, словно гигантские шахматные фигуры, стояли
невиданные космические аппараты. Вернее, не стояли, а находились в
непрерывном движении: кто-то взлетал, кто-то садился, а кто-то отползал,
освобождая место для более ретивого коллеги. Кучки существ, описывать
которых я не берусь в силу отсутствия необходимых слов и понятий в русском
языке, способных передать их внешность, то и дело грузились в готовые к
отлёту корабли или, наоборот, выгружались из только что прибывших. Рядом с
нашим звездолётом, буквально вслед за нами, плюхнулся, подняв столб пыли,
старый ржавый космический самовар. Как только пыль несколько улеглась, из
него вытекли три бесформенные вязкие существа и, хлюпая по
взлётно-посадочной полосе, потекли в сторону небольшого серого здания,
видневшегося у самой кромки лётного поля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43