Всех ее прародителей, собиравшихся в синагогах, служивших идолам йоруба или владельцам плантаций сахарного тростника, воевавших с язычниками, молившихся Аллаху. Всех тех, чьи судьбы в своем слиянии привели к появлению этого сияющего чада.
Внезапно масштабное созерцание было прервано каким-то стремительным движением возле пруда. Дженни Симпсон рванулась с места и повисла у Ягуара на шее, вцепившись в золотистую шкуру и выкрикивая:
– Нет! Нет! Прекрати! Оставь ее!
Джимми все это показалось абсурдом: она обращалась с чудовищем как с непослушным щенком, и он даже ощутил смутную досаду из-за такого прозаического вмешательства в грозную эстетику разыгрываемой сцены.
Ягуар отряхнулся, словно собака, и молодая женщина, отлетев в сторону, звучно шлепнулась на плитку. А потом Паз услышал другой звук, рык, такой низкий и глубокий, что он показался ему воображаемым, похожим на те обманчивые звуки, которые человек порой слышит, проваливаясь в сон.
Ар-рар-рах. Ар-рар-рар-рах.
Это словно послужило сигналом: при этом звуке Паз ощутил в голове некое шевеление, а затем, повинуясь Иному, пребывающему внутри, пришло в движение и его тело. Он почувствовал, как руки натягивают тугой лук, оперение стрелы коснулось его щеки, а потом он спустил тетиву.
Ягуар разинул над девочкой клыкастую пасть за миг до того, как стрела вонзилась в него сразу за передней лапой. Паз пытался держать глаза открытыми, но некая сила, угнездившаяся в мозгу, заставила его закрыть их, чтобы зрение не зафиксировало то, чего сознание, в силу его эволюционного устройства, все равно не могло осмыслить. Однако он уловил порыв ветра и некий невнятный шум, а когда его зрение восстановилось, возле пруда царил хаос. Маленький человек с коричневой кожей лежал в луже крови, и в боку у него торчала выпущенная Пазом длинная стрела.
Цвик, движимый долго дремавшим медицинским инстинктом, стоял на коленях возле раненого и оказывал помощь, однако, улучив момент, оторвался от своих хлопот и воскликнул:
– Господи, Паз, ну за каким чертом было это делать?
Лола в это время занялась Дженни, сраженной, как Мойе стрелой, тяжелейшим припадком. Изо рта ее выступила пена, обнаженное тело выгнулось дугой, так что земли касались лишь пятки и рыжая макушка. Паз схватил на руки Амелию, дрожавшую и кричавшую от ужаса.
Остальные окружили пострадавшую пару, пытаясь сделать что-то полезное. Паз унес девочку в патио, рухнул в кресло, прижимая к себе ее маленькое тельце, и, целуя мокрую макушку, принялся бормотать что-то успокаивающее. Крики постепенно сменились всхлипами, потом последовал глубокий вздох, и наконец она сказала:
– Папочка, мне было страшно.
– Конечно, детка, а как же иначе. Было очень страшно. Я и сам испугался.
– Он хотел меня съесть на самом деле!
– Да, так оно и было.
– А я, хоть и перепугалась до смерти, кажется, сама хотела, чтобы меня съели. Как это может быть, а?
– Малышка, но ведь ты видела сон. Страшный сон, да, но он закончился. Никто больше не попытается тебя съесть.
– А потом он превратился в Мойе, – продолжила девочка. – Я сама видела, так оно и было. Воздух заколыхался, – она помахала растопыренными пальцами, показывая, что произошло с воздухом, – а потом бац – и в нем стрела.
– Правильно, – подтвердил Паз.
– Но он не умрет, потому что он хороший, как Фродо. Он, наверное, ранен, да?
– Да. Надеюсь, с ним все будет в порядке.
– А Дженни вся тряслась и дергалась. На это тоже страшно было смотреть, честное слово. Зачем она так делала?
– Она больная. У нее особая болезнь, из-за которой с ней такое творится. Но не беспокойся за нее; твоя мама о ней позаботится.
Они ненадолго присели: Паз чувствовал, что голова его совершенно пуста. Через некоторое время Амалия снова подала голос:
– А попугайчика мы посмотрим? И я хочу кока-колы.
Попугайчика посмотрели. Колы раздобыли. После последовавшего шумного ликования – Паз был бы рад, чтобы оно длилось неделю, – они отыскали шезлонг, и он прилег. У него болела каждая косточка. Потом появилась доктор Уайз – взглянуть, как там ее родные.
Удостоверившись, что с ее дочерью все в порядке, она нависла над Пазом и требовательно спросила:
– Не хочешь ли ты, случайно, растолковать мне, что все это значит? С чего вдруг ты взял да подстрелил этого несчастного коротышку?
– Да с того, что я видел не его, а громадного ягуара, уже собравшегося откусить нашей дочке голову. А что видела ты?
– Я?.. Джимми, я видела то, что было. Мы сидели отдыхали после купания, и тут из темноты выходит этот малый, и Дженни подходит к нему и заговаривает с ним как со знакомым. А потом… знаю только, я услышала, как зазвенела тетива, и увидела этого парня лежащим со стрелой в груди.
– Кстати, как его дела?
– Видимо, жить будет – похоже, сердце стрела все-таки не задела. Торчит сбоку из груди. Мы сделали, что могли, но извлекать стрелу лучше в условиях операционной. «Скорая» уже в пути. Боже мой, как мы вообще сможем объяснить это происшествие?
– Наплетем всякой ерунды насчет несчастного случая, ну там, валял дурака с луком и стрелами и случайно попал в своего приятеля, иностранного гостя, – ответил Паз. – Копы в Майами всю дорогу имеют дело с таким дерьмом. Буду добиваться приговора с отсрочкой исполнения. Ты лучше скажи, как там рыжая?
– Припадок у нее кончился, и сейчас она дома, в постели. У меня было с собой немного «Сома», и я влила в нее пару чашек. Да еще и «Ксанакса» добавила. Она проспит не один час.
– Хорошо, – сказала Паз, – вот и опять фармацевтика помогает решать проблемы. Но ты ведь знаешь, Амелия тоже видела Ягуара.
Лола закатила глаза.
– Джимми, она же ребенок! Неужели ты не понимаешь, с меня достаточно и того, что ты оказался подвержен галлюцинациям такой силы, что едва не убил человека? Джимми, мне это не нравится, это значит, что ты не в порядке!
– Присядь, Лола, – мягко сказал Паз, и она вдруг обнаружила, что повинуется: она села в ногах кушетки, не прикасаясь к нему. Было в его глазах что-то особенное, присутствие чего-то такого, чего она, насколько могла припомнить, никогда в них не видела. – Уж как я над этим голову ломал, просто мозги набекрень, – сказал Паз. – Пытался понять, почему ему потребовалась Амелия? Почему она оказалась предназначенной в жертву? И почему он думал, что жертва необходима? И наконец, каково подлинное значение того, что делал он и что сделал я?
– Ты имеешь в виду, что выстрелил в индейца?
– Нет, я имею в виду все, касающееся своей вовлеченности в эту историю. Всю ту цепь событий, случайных или нет, которая в результате привела к тому, что я оказался в нужное время в нужном месте. И повторяю еще раз, это был не индеец. Это был Ягуар.
Это был какой-то бог или полубог – короче говоря, дух в образе немыслимого зверя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
Внезапно масштабное созерцание было прервано каким-то стремительным движением возле пруда. Дженни Симпсон рванулась с места и повисла у Ягуара на шее, вцепившись в золотистую шкуру и выкрикивая:
– Нет! Нет! Прекрати! Оставь ее!
Джимми все это показалось абсурдом: она обращалась с чудовищем как с непослушным щенком, и он даже ощутил смутную досаду из-за такого прозаического вмешательства в грозную эстетику разыгрываемой сцены.
Ягуар отряхнулся, словно собака, и молодая женщина, отлетев в сторону, звучно шлепнулась на плитку. А потом Паз услышал другой звук, рык, такой низкий и глубокий, что он показался ему воображаемым, похожим на те обманчивые звуки, которые человек порой слышит, проваливаясь в сон.
Ар-рар-рах. Ар-рар-рар-рах.
Это словно послужило сигналом: при этом звуке Паз ощутил в голове некое шевеление, а затем, повинуясь Иному, пребывающему внутри, пришло в движение и его тело. Он почувствовал, как руки натягивают тугой лук, оперение стрелы коснулось его щеки, а потом он спустил тетиву.
Ягуар разинул над девочкой клыкастую пасть за миг до того, как стрела вонзилась в него сразу за передней лапой. Паз пытался держать глаза открытыми, но некая сила, угнездившаяся в мозгу, заставила его закрыть их, чтобы зрение не зафиксировало то, чего сознание, в силу его эволюционного устройства, все равно не могло осмыслить. Однако он уловил порыв ветра и некий невнятный шум, а когда его зрение восстановилось, возле пруда царил хаос. Маленький человек с коричневой кожей лежал в луже крови, и в боку у него торчала выпущенная Пазом длинная стрела.
Цвик, движимый долго дремавшим медицинским инстинктом, стоял на коленях возле раненого и оказывал помощь, однако, улучив момент, оторвался от своих хлопот и воскликнул:
– Господи, Паз, ну за каким чертом было это делать?
Лола в это время занялась Дженни, сраженной, как Мойе стрелой, тяжелейшим припадком. Изо рта ее выступила пена, обнаженное тело выгнулось дугой, так что земли касались лишь пятки и рыжая макушка. Паз схватил на руки Амелию, дрожавшую и кричавшую от ужаса.
Остальные окружили пострадавшую пару, пытаясь сделать что-то полезное. Паз унес девочку в патио, рухнул в кресло, прижимая к себе ее маленькое тельце, и, целуя мокрую макушку, принялся бормотать что-то успокаивающее. Крики постепенно сменились всхлипами, потом последовал глубокий вздох, и наконец она сказала:
– Папочка, мне было страшно.
– Конечно, детка, а как же иначе. Было очень страшно. Я и сам испугался.
– Он хотел меня съесть на самом деле!
– Да, так оно и было.
– А я, хоть и перепугалась до смерти, кажется, сама хотела, чтобы меня съели. Как это может быть, а?
– Малышка, но ведь ты видела сон. Страшный сон, да, но он закончился. Никто больше не попытается тебя съесть.
– А потом он превратился в Мойе, – продолжила девочка. – Я сама видела, так оно и было. Воздух заколыхался, – она помахала растопыренными пальцами, показывая, что произошло с воздухом, – а потом бац – и в нем стрела.
– Правильно, – подтвердил Паз.
– Но он не умрет, потому что он хороший, как Фродо. Он, наверное, ранен, да?
– Да. Надеюсь, с ним все будет в порядке.
– А Дженни вся тряслась и дергалась. На это тоже страшно было смотреть, честное слово. Зачем она так делала?
– Она больная. У нее особая болезнь, из-за которой с ней такое творится. Но не беспокойся за нее; твоя мама о ней позаботится.
Они ненадолго присели: Паз чувствовал, что голова его совершенно пуста. Через некоторое время Амалия снова подала голос:
– А попугайчика мы посмотрим? И я хочу кока-колы.
Попугайчика посмотрели. Колы раздобыли. После последовавшего шумного ликования – Паз был бы рад, чтобы оно длилось неделю, – они отыскали шезлонг, и он прилег. У него болела каждая косточка. Потом появилась доктор Уайз – взглянуть, как там ее родные.
Удостоверившись, что с ее дочерью все в порядке, она нависла над Пазом и требовательно спросила:
– Не хочешь ли ты, случайно, растолковать мне, что все это значит? С чего вдруг ты взял да подстрелил этого несчастного коротышку?
– Да с того, что я видел не его, а громадного ягуара, уже собравшегося откусить нашей дочке голову. А что видела ты?
– Я?.. Джимми, я видела то, что было. Мы сидели отдыхали после купания, и тут из темноты выходит этот малый, и Дженни подходит к нему и заговаривает с ним как со знакомым. А потом… знаю только, я услышала, как зазвенела тетива, и увидела этого парня лежащим со стрелой в груди.
– Кстати, как его дела?
– Видимо, жить будет – похоже, сердце стрела все-таки не задела. Торчит сбоку из груди. Мы сделали, что могли, но извлекать стрелу лучше в условиях операционной. «Скорая» уже в пути. Боже мой, как мы вообще сможем объяснить это происшествие?
– Наплетем всякой ерунды насчет несчастного случая, ну там, валял дурака с луком и стрелами и случайно попал в своего приятеля, иностранного гостя, – ответил Паз. – Копы в Майами всю дорогу имеют дело с таким дерьмом. Буду добиваться приговора с отсрочкой исполнения. Ты лучше скажи, как там рыжая?
– Припадок у нее кончился, и сейчас она дома, в постели. У меня было с собой немного «Сома», и я влила в нее пару чашек. Да еще и «Ксанакса» добавила. Она проспит не один час.
– Хорошо, – сказала Паз, – вот и опять фармацевтика помогает решать проблемы. Но ты ведь знаешь, Амелия тоже видела Ягуара.
Лола закатила глаза.
– Джимми, она же ребенок! Неужели ты не понимаешь, с меня достаточно и того, что ты оказался подвержен галлюцинациям такой силы, что едва не убил человека? Джимми, мне это не нравится, это значит, что ты не в порядке!
– Присядь, Лола, – мягко сказал Паз, и она вдруг обнаружила, что повинуется: она села в ногах кушетки, не прикасаясь к нему. Было в его глазах что-то особенное, присутствие чего-то такого, чего она, насколько могла припомнить, никогда в них не видела. – Уж как я над этим голову ломал, просто мозги набекрень, – сказал Паз. – Пытался понять, почему ему потребовалась Амелия? Почему она оказалась предназначенной в жертву? И почему он думал, что жертва необходима? И наконец, каково подлинное значение того, что делал он и что сделал я?
– Ты имеешь в виду, что выстрелил в индейца?
– Нет, я имею в виду все, касающееся своей вовлеченности в эту историю. Всю ту цепь событий, случайных или нет, которая в результате привела к тому, что я оказался в нужное время в нужном месте. И повторяю еще раз, это был не индеец. Это был Ягуар.
Это был какой-то бог или полубог – короче говоря, дух в образе немыслимого зверя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124