А если нет, да поможет ему Бог!
Мацумоту как ветром сдуло. Зажав рот руной, он несется к туалету.
Теперь они вспарывают грудную клетку – работают грубо, по ходу ломая кости, не обращая внимания на кровь, которая брызжет на их белые халаты, вырезая органы, взвешивая, помечая и бросая их в тяжелые морозильные мешки. Скука смертная, но все должно быть в ажуре, потому что впереди – суд, там их выводы станут уликами. Когда работа закончена, помощники снимают со стола останки, по сути, ничем уже не отличающиеся от скелета, кладут их в пластиковый мешок и убирают в шкаф. Удалось снять пару более или менее четких отпечатков пальцев – их перешлют в вашингтонскую штаб-квартиру ФБР и Пентагон. Хорошо, если кто-нибудь хватится убитого, опознает его, тогда покойника похоронят как полагается, с указанием имени и фамилии, а не в безымянной могиле на какой-нибудь свалке их штата.
Приняв душ и переодевшись, Грэйд идет в медицинский корпус к себе в кабинет. Завтра его секретарша напечатает официальное заключение, ему же надо звонить окружному прокурору. Тот не хочет ждать до завтра.
10
– Лучше приезжай прямо сейчас.
– Что еще стряслось?
– Дело швах, старик, – отвечает Робертсон. – Не хочу говорить по телефону, слишком все серьезно. Просто приезжай, и очень быстро.
По дыханию в трубке я понял, как он напуган. Одно это уже может сбить с панталыку: Джон Робертсон никогда не теряет головы.
– Кстати, – добавляет он, – ты знаешь, где сейчас твои рокеры?
– Нет. Они поселились в «Шератоне». Если тебя это так волнует, позвони в отель сам, хотя сомневаюсь, чтобы в воскресенье вечером ты застал их на месте. – Я медлю. – А это имеет к ним отношение? – Глупый вопрос, тут же мелькает мысль.
– Поговорим при встрече. – Я слышу отбой.
Раздавив бутылочку пива, я раздеваюсь догола и иду в ванную, чтобы на скорую руку принять душ. Только что отвез Клаудию к матери. Целый день мы провели вместе – гуляли, купались, дурачились вовсю, она меня просто загоняла. Телефон звонил в тот момент, когда я входил в квартиру. Включив автоответчик, я узнал, что последние два часа окружной прокурор лично названивал мне с одной и той же просьбой – срочно перезвонить ему на работу.
Я стою под душем дольше, чем нужно, неизвестно, что меня ждет, но радоваться все равно нечему. На душе кошки скребут при мысли о том, что новые мои клиенты замешаны в каком-то более тяжком преступлении, чем вооруженный грабеж, за который к суду не привлекают. Независимо от того, кого они представляют, защиту или обвинение, адвокаты такие же люди, как все. Мы не можем симпатизировать всем подзащитным, хотя и обязаны их защищать. Хороший адвокат не допустит, чтобы личные эмоции примешивались к работе, но в то же время есть дела, с которыми лучше не связываться. Опыт и чутье подсказывают мне, что сейчас именно такой случай. Я все еще стою под душем, второй раз за день мою голову. Робертсон и в джинсах будет красивым, одетым с иголочки, чистым и свежим. Вот и буду ему под стать, пользуясь редкой возможностью побывать в тюрьме в нерабочее время.
Перед выходом звоню в «Шератон» – их номер не отвечает. То, что их нет, не должно меня тревожить, но я встревожен.
11
– Вчера после обеда в горах нашли труп. У домика лесничего гуляли ребята, они-то его и нашли.
– Знаю, – отвечаю я. – Вчера вечером видел в программе последних известий. – Вот, значит, чем была вызвана суматоха, которую мы с Клаудией видели, когда возвращались с рыбалки. – Довольно печальная история.
– Довольно печальная история? Занятно ты выражаешься.
Я снова в кабинете Робертсона, мы здесь вдвоем, но за дверью толпится народ. Слишком многолюдно для обычного воскресного вечера. На улице уже темнеет, через окно я вижу, как мало-помалу солнце растворяется за изломанной линией горизонта.
– Сейчас я покажу тебе фотографии. Если и они не настроят тебя против твоего дружка, то ничто другое – и подавно!
– А рокеры тут при чем?
– Может, это их рун дело. – Он смотрит на меня в упор, по взгляду видно, что время шуток кончилось.
– С чего ты взял? – Если этим ребятам теперь пришьют обвинение в убийстве, дело примет совсем другой оборот, тут я – пас. В таком деле без помощи коллег не обойтись, и адвокат, которого вышибли из собственной фирмы, здесь не годится. Если твоих клиентов ставят на одну доску с Адольфом Эйхманом, действовать нужно не так.
– Так мне сказал Грэйд.
– Ты что, спятил? – взрываюсь я. – Откуда ему знать хотя бы о том, что эти ребята в городе? Помилуй Бог, Джон, это же ни в какие ворота не лезет, ты даже обвинительного заключения предъявить не сможешь!
– Успокойся, Уилл! Грэйд не знает, что они в городе, черт побери, он даже не знает, что они на территории штата!
– Тогда о чем вообще речь? – Он водит меня за нос, мне это не по душе. Тем более что пахнет здесь обвинением в убийстве.
– Вот о чем. – Он берет со стола папку. Очевидно, это заключение по итогам вскрытия. – Он на словах передал результаты, и мне осталось восстановить картину происшедшего. – После паузы Джек добавляет: – Взгляни сам и поймешь, что я прав.
– Позволь уж мне самому судить, – я протягиваю руку за папкой, он ее не отдает.
– Сначала против них будет возбуждено дело.
– Когда?
– С минуты на минуту. Их задержали несколько минут назад и сейчас везут сюда.
– Откуда?
– Откуда надо. Не паникуй, – ободряет он меня, – они не пытались улизнуть. Да и место, где их сцапали, – самое обычное. – Он бросает папку на стол. – Поговорим как мужчина с мужчиной, Уилл. История в самом деле жуткая.
– Не для протокола?
Он кивает.
– О'кей.
Теперь он передает мне папку. Я смотрю на снимки: зрелище действительно отталкивающее. Я был во Вьетнаме, самоуверенный пацан, вчерашний школьник, видел фронт, но такого варварства видеть мне еще не доводилось.
– Боже милостивый! – В горле застревает комок. Хочется пить, вода – и та сойдет.
– Все снимки – черно-белые, – говорит Джон. – Представь, как все выглядело в цвете, это при сегодняшней-то жаре. О запахе я и не говорю. При осмотре трупа полицейских стошнило.
Сделав над собой усилие, я снова смотрю на снимки. Картина все та же.
– Их можно понять. Но с чего ты взял, что это сделали мои парни? Скорее тут не обошлось без организованной преступности, мафии и тому подобных группировок.
– Из-за полового члена, – через силу отвечает он.
– То-то и оно! Типичный приемчик всех подонков! – Убийца, кем бы он ни был, отрезал несчастному член и заталкивал в рот. – Были случаи, когда мафия так расправлялась со своими доносчиками. Да, так же было и во Вьетконге, – внезапно вспоминаю я, там это ни для кого не было секретом.
– Такие случаи и на счету преступных рокерских банд.
– Я не знал об этом, – осторожно отвечаю я, чувствуя, как все ближе подкрадывается ко мне тревога.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
Мацумоту как ветром сдуло. Зажав рот руной, он несется к туалету.
Теперь они вспарывают грудную клетку – работают грубо, по ходу ломая кости, не обращая внимания на кровь, которая брызжет на их белые халаты, вырезая органы, взвешивая, помечая и бросая их в тяжелые морозильные мешки. Скука смертная, но все должно быть в ажуре, потому что впереди – суд, там их выводы станут уликами. Когда работа закончена, помощники снимают со стола останки, по сути, ничем уже не отличающиеся от скелета, кладут их в пластиковый мешок и убирают в шкаф. Удалось снять пару более или менее четких отпечатков пальцев – их перешлют в вашингтонскую штаб-квартиру ФБР и Пентагон. Хорошо, если кто-нибудь хватится убитого, опознает его, тогда покойника похоронят как полагается, с указанием имени и фамилии, а не в безымянной могиле на какой-нибудь свалке их штата.
Приняв душ и переодевшись, Грэйд идет в медицинский корпус к себе в кабинет. Завтра его секретарша напечатает официальное заключение, ему же надо звонить окружному прокурору. Тот не хочет ждать до завтра.
10
– Лучше приезжай прямо сейчас.
– Что еще стряслось?
– Дело швах, старик, – отвечает Робертсон. – Не хочу говорить по телефону, слишком все серьезно. Просто приезжай, и очень быстро.
По дыханию в трубке я понял, как он напуган. Одно это уже может сбить с панталыку: Джон Робертсон никогда не теряет головы.
– Кстати, – добавляет он, – ты знаешь, где сейчас твои рокеры?
– Нет. Они поселились в «Шератоне». Если тебя это так волнует, позвони в отель сам, хотя сомневаюсь, чтобы в воскресенье вечером ты застал их на месте. – Я медлю. – А это имеет к ним отношение? – Глупый вопрос, тут же мелькает мысль.
– Поговорим при встрече. – Я слышу отбой.
Раздавив бутылочку пива, я раздеваюсь догола и иду в ванную, чтобы на скорую руку принять душ. Только что отвез Клаудию к матери. Целый день мы провели вместе – гуляли, купались, дурачились вовсю, она меня просто загоняла. Телефон звонил в тот момент, когда я входил в квартиру. Включив автоответчик, я узнал, что последние два часа окружной прокурор лично названивал мне с одной и той же просьбой – срочно перезвонить ему на работу.
Я стою под душем дольше, чем нужно, неизвестно, что меня ждет, но радоваться все равно нечему. На душе кошки скребут при мысли о том, что новые мои клиенты замешаны в каком-то более тяжком преступлении, чем вооруженный грабеж, за который к суду не привлекают. Независимо от того, кого они представляют, защиту или обвинение, адвокаты такие же люди, как все. Мы не можем симпатизировать всем подзащитным, хотя и обязаны их защищать. Хороший адвокат не допустит, чтобы личные эмоции примешивались к работе, но в то же время есть дела, с которыми лучше не связываться. Опыт и чутье подсказывают мне, что сейчас именно такой случай. Я все еще стою под душем, второй раз за день мою голову. Робертсон и в джинсах будет красивым, одетым с иголочки, чистым и свежим. Вот и буду ему под стать, пользуясь редкой возможностью побывать в тюрьме в нерабочее время.
Перед выходом звоню в «Шератон» – их номер не отвечает. То, что их нет, не должно меня тревожить, но я встревожен.
11
– Вчера после обеда в горах нашли труп. У домика лесничего гуляли ребята, они-то его и нашли.
– Знаю, – отвечаю я. – Вчера вечером видел в программе последних известий. – Вот, значит, чем была вызвана суматоха, которую мы с Клаудией видели, когда возвращались с рыбалки. – Довольно печальная история.
– Довольно печальная история? Занятно ты выражаешься.
Я снова в кабинете Робертсона, мы здесь вдвоем, но за дверью толпится народ. Слишком многолюдно для обычного воскресного вечера. На улице уже темнеет, через окно я вижу, как мало-помалу солнце растворяется за изломанной линией горизонта.
– Сейчас я покажу тебе фотографии. Если и они не настроят тебя против твоего дружка, то ничто другое – и подавно!
– А рокеры тут при чем?
– Может, это их рун дело. – Он смотрит на меня в упор, по взгляду видно, что время шуток кончилось.
– С чего ты взял? – Если этим ребятам теперь пришьют обвинение в убийстве, дело примет совсем другой оборот, тут я – пас. В таком деле без помощи коллег не обойтись, и адвокат, которого вышибли из собственной фирмы, здесь не годится. Если твоих клиентов ставят на одну доску с Адольфом Эйхманом, действовать нужно не так.
– Так мне сказал Грэйд.
– Ты что, спятил? – взрываюсь я. – Откуда ему знать хотя бы о том, что эти ребята в городе? Помилуй Бог, Джон, это же ни в какие ворота не лезет, ты даже обвинительного заключения предъявить не сможешь!
– Успокойся, Уилл! Грэйд не знает, что они в городе, черт побери, он даже не знает, что они на территории штата!
– Тогда о чем вообще речь? – Он водит меня за нос, мне это не по душе. Тем более что пахнет здесь обвинением в убийстве.
– Вот о чем. – Он берет со стола папку. Очевидно, это заключение по итогам вскрытия. – Он на словах передал результаты, и мне осталось восстановить картину происшедшего. – После паузы Джек добавляет: – Взгляни сам и поймешь, что я прав.
– Позволь уж мне самому судить, – я протягиваю руку за папкой, он ее не отдает.
– Сначала против них будет возбуждено дело.
– Когда?
– С минуты на минуту. Их задержали несколько минут назад и сейчас везут сюда.
– Откуда?
– Откуда надо. Не паникуй, – ободряет он меня, – они не пытались улизнуть. Да и место, где их сцапали, – самое обычное. – Он бросает папку на стол. – Поговорим как мужчина с мужчиной, Уилл. История в самом деле жуткая.
– Не для протокола?
Он кивает.
– О'кей.
Теперь он передает мне папку. Я смотрю на снимки: зрелище действительно отталкивающее. Я был во Вьетнаме, самоуверенный пацан, вчерашний школьник, видел фронт, но такого варварства видеть мне еще не доводилось.
– Боже милостивый! – В горле застревает комок. Хочется пить, вода – и та сойдет.
– Все снимки – черно-белые, – говорит Джон. – Представь, как все выглядело в цвете, это при сегодняшней-то жаре. О запахе я и не говорю. При осмотре трупа полицейских стошнило.
Сделав над собой усилие, я снова смотрю на снимки. Картина все та же.
– Их можно понять. Но с чего ты взял, что это сделали мои парни? Скорее тут не обошлось без организованной преступности, мафии и тому подобных группировок.
– Из-за полового члена, – через силу отвечает он.
– То-то и оно! Типичный приемчик всех подонков! – Убийца, кем бы он ни был, отрезал несчастному член и заталкивал в рот. – Были случаи, когда мафия так расправлялась со своими доносчиками. Да, так же было и во Вьетконге, – внезапно вспоминаю я, там это ни для кого не было секретом.
– Такие случаи и на счету преступных рокерских банд.
– Я не знал об этом, – осторожно отвечаю я, чувствуя, как все ближе подкрадывается ко мне тревога.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146