– Скажи еще раз, в котором часу это было? – спрашиваю я.
– Что?
– В котором часу они с мотоциклистами уехали? – Ну давай, девочка, не прикидывайся дурочкой! Во всяком случае, пока.
– А разве мы еще не закончили об этом трепаться? – Она обиженно надувает губки.
Вместо ответа я залпом допиваю то, что еще осталось в бокале. Как из-под земли рядом вырастает бармен, я киваю ему. Какого черта, в самом деле! Она машинально подвигает и свой бокал.
– Им пора уже закрываться – два часа ночи. В это время я уже должна спать, – добавляет она. – Как правило.
– Я тоже. – Зря я так сказал. Я понял это, едва закрыл рот.
Она берет меня под руку. Что касается нее, то внешне все благопристойно. Я недурен собой, но не буду самообольщаться, ведь она хочет пригласить к себе домой адвоката в моем лице.
– Я не взяла машину, – говорит она, – приехала с подругой. – Теперь мне уже не отвертеться.
– А ты не боишься, что она выложит все твоему ухажеру? – Я никогда не мог заставить себя сказать «нет», то ли из-за страха, что меня сочтут не настоящим мужчиной, то ли из-за боязни оскорбить. Я одергиваю себя: чушь все это, если бы она была уродиной, я мог бы ответить отказом. Но она красивая, хотя довольно-таки распущенная женщина, с огромной грудью. Меня возбуждают такие женщины, сказывается то, что я вырос в рабочей семье.
– Она его терпеть не может. – На каждый вопрос у нее готов ответ. – К тому же ей придется сделать большой крюк, чтобы подбросить меня до дому.
Я допиваю пиво. Одновременно она допивает свой бокал вина.
– Тебя подвезти?
– Спасибо. Была бы тебе очень признательна.
Мы взасос целуемся на стоянке.
– Давай лучше не здесь, если ты не против, – говорит она, когда, оторвавшись друг от друга, мы переводим дух, и всем телом льнет ко мне.
– Потерпим, – прижимаю я ее к себе. – Хотя мне и не терпится, – добавляю, чтобы не обидеть ее. К тому же это на самом деле так. В какой-то степени.
– Я живу недалеко.
– Рад слышать. Иначе... – Я хватаю ее за сиську, рука ложится чуть выше, чем следует, – ощущение приятное. Хихикая, она вырывается.
– Поехали. У тебя какая машина, БМВ?
– Да.
– Шикарная тачка! – Она забирается на переднее сиденье. – Свернешь налево, проедешь три квартала, потом направо.
Я выезжаю на улицу. Время позднее, машин почти нет. Ни слова не сказав, она опускает голову так, что снаружи ее не видно.
– Следи за дорогой, – наставляет она. – А я пока пропущу рюмочку перед едой.
Невесть каким образом держусь правой полосы на освещенных улицах.
– Ты не останешься? – Ее зовут Лори, я уже выяснил.
– У меня впереди трудный день. Если бы я провел у тебя всю ночь... к тому же не хотел бы оказаться здесь, если нагрянет вдруг твой дружок.
Она медлит с ответом, такая перспектива, похоже, ее тоже не радует.
– Но я-то здесь, а его нет.
– Ты очень хороший. Мне было очень приятно.
– Приятно? – Я оскорблен в лучших чувствах.
– Обалденно! Так лучше?
– Лучше.
Она не сводит с меня глаз, пока я одеваюсь.
– Не думала, что мне повезет, – говорит она искренним тоном, который совсем не вяжется с ее напускной грубостью. – Мне казалось, в баре ты просто хотел расспросить меня о том, что тебе нужно.
– Да. И я польщен, что ты проявила такую настойчивость. – Так легко разговаривать, когда не надо врать.
Она ласково смотрит на меня, я отвечаю ей тем же, и тут меня осеняет. – А этот твой ухажер... Мы же говорим о нем не в настоящем времени, да?
– Да. – Просто и ясно.
– Тогда зачем вешать лапшу на уши?
– Что?
– Зачем ты сказала, что он есть, когда на самом деле его нет?
Она смущается, но выкладывает все начистоту:
– Я думала, выиграю в твоих глазах, если ты подумаешь, что за мной ухлестывает кто-то еще.
С таким объяснением я еще не сталкивался, но оно не лишено логики, хотя и своеобразной.
– Мне было бы наплевать, – искренне отвечаю я.
– Ты, пожалуй, первый и последний, кто так говорит, – подхватывает она, тщетно стараясь скрыть тревожные, грустные нотки в голосе. – В нашем городе как только бабе стукнуло тридцать пять, она никому даром не нужна, если только у нее не водятся деньжата.
Я от всей души сочувствую ей. Ей, похожим на нее другим женщинам и прежде всего Патриции: она привлекательна, способна, она мать моего ребенка.
Тридцать девять лет и не меньше пяти тысяч долларов на счету в Сбербанке. Как мне только в голову пришло удерживать ее?
– Эй! – говорит она, принимая бодрый вид. – Мне было хорошо. Нам обоим было хорошо.
– Согласен на все сто.
– Может, мы даже еще увидимся. По крайней мере СПИДа у меня нет! – выпаливает она. Неужели сейчас так принято признаваться в любви?
– Может, и встретимся. – Никаких обещаний, никакой чепухи.
Она смиряется, довольствуясь тем, что есть.
– А все же паршивая история случилась с этим мальчиком, – переводит она разговор на другую тему. – Я хотела сказать, ты из-за этого расспрашивал о Рите, да?
– Да, – уклончиво отвечаю я, еще ничего не понимая.
– Из-за того, что она была с ним знакома, правда?
Что еще за чертовщина?
– Правда, – стараюсь я скрыть изумление. – Из-за того, что она была с ним знакома. – Тут я немного выжидаю. – А как близко она была с ним знакома? – выбираю я самый беспечный тон, на какой способен.
– Не знаю, спали они вместе или нет. Если и спали, то скорее от случая к случаю. Но все знали, что он жил в мотеле, где она работает. Пару раз она приводила его в бар. Я и вправду не знаю, откуда он взялся. Может, просто ночевал там несколько раз.
17
– Хорошие новости, ребята.
Сидя на стульях, они распрямляют спины. Сейчас утро, самое начало восьмого, раньше меня к ним все равно бы не пустили.
– Помните цыпочку, которую вы трахнули?
– Ну? – Одинокий Волк, как всегда, отвечает за всех.
– А парня, которого кто-то убил?
– Ну?
– Они были знакомы, балда! Он жил в том мотеле, где она работает.
Я не могу сесть, трудно сказать, что я чувствую – пожалуй, злость, граничащую с яростью. Меня предали.
– Может, расскажете все, как есть? – Я грохаю кулаком по столу с такой силой, что они подпрыгивают. – Все, что мне от вас нужно, – это правда! – ору я. – Голая, без прикрас правда! Зная правду, я бы взялся защищать вас, даже если вы виновны на все сто! А теперь не могу.
– Мы сказали тебе правду! – Подняв голову, Одинокий Волк глядит на меня во все глаза.
– Черта с два! – Я закрываю досье с их делом. – Ищите себе какого-нибудь другого олуха! Я терпеть не могу, когда мне лгут!
– Мы сказали тебе правду! – повторяет он, не сводя с меня глаз. – Мы сказали тебе правду, черт побери!
Теперь мы оба уже на ногах и орем друг на друга.
– Трепло! – ору я. – Все вы – трепло!
– Мы сказали правду! – орет он в ответ, тоже вне себя от ярости. – Мы и понятия не имеем, о чем речь, черт побери!
Я перевожу взгляд на остальных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146