Эти паразиты уничтожили два моих лучших чучела – тупика, которого я набивал для Академии, и ската (а ведь ему судьбой было предначертано жить вечно!) меньше чем за неделю. Наш спинорог нафарширован крупной колонией этих мерзостных тварей. Мы начинили его до краев. Это животное, от рога и до кончиков копыт, забито насекомыми, питающимися консервированным мясом. Теперь-то понимаешь?
– Ты хочешь сказать…
– Да, это именно то, что ты думаешь, – кивнул Пьеро. – Они очень быстро прогрызут шкуру. Я перевязал их тонкой, непрочной кишкой. Затем они примутся за остальное содержимое комнат. Можешь не сомневаться – мы были последними людьми, лицезревшими коллекцию Стэмфли нетронутой! Не важно, какие меры он предпримет, ему не удастся спасти все.
Клод присоединился к веселью. А встретившись с извозчиком в гостинице «Три короля» (речь шла не о трех библейских мудрецах, а о Генрихе IV, Фридрихе, короле Пруссии, и Георге III), друзья весело отпраздновали победу.
Оставалось еще одно дело, которым Клод занялся до того, как извозчик погнал лошадей в направлении Парижа. Он заехал на почту и разослал все банки с органами людям, которым они некогда принадлежали. Клод отправил их жителям Турне по почте для передачи в таверну под названием «Рыжий пес».
Часть VIII
Колокольчик
47
Клод полагал, что по возвращении в Париж он обнаружит свой чудо-чердак таким же заброшенным, каким его и оставил. Поэтому его изумлению не было предела, когда он увидел, что Маргарита все это время убирала комнаты! Она пропитывала маслом дерево, смазывала провода, чистила механизмы, чтобы они не заржавели и не прогнили. Кроме того, она внесла кое-какие свои, едва ощутимые изменения, что придало механическим приспособлениям более домашний вид.
Пьеро осмотрел ту часть помещения, в которой разбирался лучше всего, и сообщил:
– Крылатые создания, включая коноплянку, пребывают в целости и сохранности и не поражены червями. Однако спиральные ходы в полу говорят о том, что термиты облюбовали одну из половиц.
Аббат, отдышавшись после длительного подъема по лестнице, поразился тому, что предстало перед его глазами. Проследив, куда ведут веревки и блоки, он начал расспрашивать Клода на манер учителя, осознавшего, что любимый ученик отличился сверх всяких ожиданий.
– Как механизмы работают? – спросил он.
Клод поднял коврик перед дверью и показал аббату металлическую пластинку, которая приводила в действие замок с пружинной защелкой.
– Умно, ничего не скажешь. И я вижу, ты позаимствовал идею у Гирона из Александрии.
– Теорема XXXVIII, – ответил Клод.
– И кое-что взял из работ Соломона де Ко об органе.
– Лишь то, что нам известно.
– А это устройство для хранения воды, мой юный друг, – сказал аббат, поворачивая кран, – могло бы обеспечить тебе место на кафедре гидродинамики Академии архитектуры.
Клоду стало неловко от такой похвалы.
– Пространство здесь ограничено, а потому ограничены и мои возможности.
– Чушь! – Аббату не нужны были оправдания. – Не стоит беспокоиться о размерах чердака. Не стыдись! Дидро задумал свое выдающееся произведение, сидя в грязной мансарде. Берне создавал свои прекрасные пейзажи в комнатке, еще меньшей по размеру, чем эта. Некоторые картины Фрагонара были написаны в квартирах, совсем не соответствующих тому, что он рисовал. Сжатое пространство позволяет нашему уму подняться к неизведанным высотам.
Обход чердака закончился бы вполне благополучно, не прибудь в этот самый момент Плюмо. Журналист быстро поприветствовал друга и выразил ему свои соболезнования, после чего сразу же объявил:
– Я встретил Ливре на одном приеме. Он справлялся о тебе с притворным безразличием, отчего я понял, что торговец, наоборот, что-то скрывает. Также продавец книг сказал, что если я тебя встречу, то должен обязательно пригласить в «Глобус». Мол, у него есть новость, которая напрямую касается тебя, и эту новость даже можно назвать срочной. Таковы были его точные слова.
– Что этому Флегмагорлу понадобилось от Клода? – вопросил аббат. Его разозлило подобное вмешательство.
– Не знаю. Но, Клод, должен тебя предупредить, он был очень доволен.
* * *
Люсьен Ливре был не просто доволен, он торжествовал! И согласно выведенному им лично «уравнению страдания» (довольно пафосному, надо сказать) его собственные счастье и триумф должны были компенсироваться горем и неудачей другого человека. По сему поводу и состоялась встреча в «Глобусе».
Зазвенел колокольчик над дверью, и Клод ступил в храм чистоты, который несколько месяцев назад с радостью покинул. Этьеннетта изобразила на лице скорбную улыбку. Ливре поднялся из-за стола, хотя и не потрудился ответить на официальное приветствие Клода. Вместо этого он сразу перешел к делу:
– У меня есть информация, которая может тебя заинтересовать. – Ливре не хотел обращаться к Клоду как к равному или называть его по имени, ведь юноша забросил свои обязательства в качестве Пейджа, то бишь Страницы.
– В последний раз, когда вы мне что-то сообщали, это были плохие новости. Что же на сей раз?
– От служанки мадам Хугон я узнал, что ей нездоровится. В действительности ее отвезли в «Божий дом».
Весть об Александре потрясла Клода. Отчаянная любовь до сих пор жила в его сердце. Лицо, изображенное на миниатюре, впоследствии разбившейся на куски, так и не стерлось из памяти юноши.
– А как она оказалась там? – спросил он. – Женщина с такими деньгами не должна была попасть в больницу для бедняков.
Ливре отступил назад, чтобы добиться необходимого эффекта.
– Я не знаю этого наверняка, мой плодовитый друг.
Продавец книг со вниманием относился к выбору слов и всегда прятал за ними некий тайный смысл. Клод быстро соображал. Меньше года прошло с тех пор, как они встретились с Александрой в последний раз. И свидание ознаменовалось не только дракой. Теперь понятно, почему Ливре упомянул плодовитость Клода. Александра ждала ребенка.
– Врачи так и не выяснили имени отца, – сказал Ливре. – Быть может, оно известно тебе?
Продавец книг не успел насладиться ответом Клода. Последний выскочил из магазина, устремился вниз по улице Святого Жака, пересек мост и остановился, задыхаясь, перед входом в «Божий дом». Сестра отказалась пускать его внутрь. Она попросила подождать в коридоре вместе с другими вновь прибывшими.
«Божий дом» – неподходящее название для сего заведения. Даже злейший из людей не осмелился бы наводнить дом Господа агонизирующими оборванцами, дрожащими призраками смерти, коих теперь лицезрел Клод. Сквозь едкую дымку, отнимающую у больных сон, юноша разглядел, как к нему приближается студент-медик. Студент пригласил Клода войти. Пока они пробирались меж коек с больными, теснившимися в зале как сельди в бочке, будущий врач с профессиональным интересом взглянул на искалеченную руку Клода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
– Ты хочешь сказать…
– Да, это именно то, что ты думаешь, – кивнул Пьеро. – Они очень быстро прогрызут шкуру. Я перевязал их тонкой, непрочной кишкой. Затем они примутся за остальное содержимое комнат. Можешь не сомневаться – мы были последними людьми, лицезревшими коллекцию Стэмфли нетронутой! Не важно, какие меры он предпримет, ему не удастся спасти все.
Клод присоединился к веселью. А встретившись с извозчиком в гостинице «Три короля» (речь шла не о трех библейских мудрецах, а о Генрихе IV, Фридрихе, короле Пруссии, и Георге III), друзья весело отпраздновали победу.
Оставалось еще одно дело, которым Клод занялся до того, как извозчик погнал лошадей в направлении Парижа. Он заехал на почту и разослал все банки с органами людям, которым они некогда принадлежали. Клод отправил их жителям Турне по почте для передачи в таверну под названием «Рыжий пес».
Часть VIII
Колокольчик
47
Клод полагал, что по возвращении в Париж он обнаружит свой чудо-чердак таким же заброшенным, каким его и оставил. Поэтому его изумлению не было предела, когда он увидел, что Маргарита все это время убирала комнаты! Она пропитывала маслом дерево, смазывала провода, чистила механизмы, чтобы они не заржавели и не прогнили. Кроме того, она внесла кое-какие свои, едва ощутимые изменения, что придало механическим приспособлениям более домашний вид.
Пьеро осмотрел ту часть помещения, в которой разбирался лучше всего, и сообщил:
– Крылатые создания, включая коноплянку, пребывают в целости и сохранности и не поражены червями. Однако спиральные ходы в полу говорят о том, что термиты облюбовали одну из половиц.
Аббат, отдышавшись после длительного подъема по лестнице, поразился тому, что предстало перед его глазами. Проследив, куда ведут веревки и блоки, он начал расспрашивать Клода на манер учителя, осознавшего, что любимый ученик отличился сверх всяких ожиданий.
– Как механизмы работают? – спросил он.
Клод поднял коврик перед дверью и показал аббату металлическую пластинку, которая приводила в действие замок с пружинной защелкой.
– Умно, ничего не скажешь. И я вижу, ты позаимствовал идею у Гирона из Александрии.
– Теорема XXXVIII, – ответил Клод.
– И кое-что взял из работ Соломона де Ко об органе.
– Лишь то, что нам известно.
– А это устройство для хранения воды, мой юный друг, – сказал аббат, поворачивая кран, – могло бы обеспечить тебе место на кафедре гидродинамики Академии архитектуры.
Клоду стало неловко от такой похвалы.
– Пространство здесь ограничено, а потому ограничены и мои возможности.
– Чушь! – Аббату не нужны были оправдания. – Не стоит беспокоиться о размерах чердака. Не стыдись! Дидро задумал свое выдающееся произведение, сидя в грязной мансарде. Берне создавал свои прекрасные пейзажи в комнатке, еще меньшей по размеру, чем эта. Некоторые картины Фрагонара были написаны в квартирах, совсем не соответствующих тому, что он рисовал. Сжатое пространство позволяет нашему уму подняться к неизведанным высотам.
Обход чердака закончился бы вполне благополучно, не прибудь в этот самый момент Плюмо. Журналист быстро поприветствовал друга и выразил ему свои соболезнования, после чего сразу же объявил:
– Я встретил Ливре на одном приеме. Он справлялся о тебе с притворным безразличием, отчего я понял, что торговец, наоборот, что-то скрывает. Также продавец книг сказал, что если я тебя встречу, то должен обязательно пригласить в «Глобус». Мол, у него есть новость, которая напрямую касается тебя, и эту новость даже можно назвать срочной. Таковы были его точные слова.
– Что этому Флегмагорлу понадобилось от Клода? – вопросил аббат. Его разозлило подобное вмешательство.
– Не знаю. Но, Клод, должен тебя предупредить, он был очень доволен.
* * *
Люсьен Ливре был не просто доволен, он торжествовал! И согласно выведенному им лично «уравнению страдания» (довольно пафосному, надо сказать) его собственные счастье и триумф должны были компенсироваться горем и неудачей другого человека. По сему поводу и состоялась встреча в «Глобусе».
Зазвенел колокольчик над дверью, и Клод ступил в храм чистоты, который несколько месяцев назад с радостью покинул. Этьеннетта изобразила на лице скорбную улыбку. Ливре поднялся из-за стола, хотя и не потрудился ответить на официальное приветствие Клода. Вместо этого он сразу перешел к делу:
– У меня есть информация, которая может тебя заинтересовать. – Ливре не хотел обращаться к Клоду как к равному или называть его по имени, ведь юноша забросил свои обязательства в качестве Пейджа, то бишь Страницы.
– В последний раз, когда вы мне что-то сообщали, это были плохие новости. Что же на сей раз?
– От служанки мадам Хугон я узнал, что ей нездоровится. В действительности ее отвезли в «Божий дом».
Весть об Александре потрясла Клода. Отчаянная любовь до сих пор жила в его сердце. Лицо, изображенное на миниатюре, впоследствии разбившейся на куски, так и не стерлось из памяти юноши.
– А как она оказалась там? – спросил он. – Женщина с такими деньгами не должна была попасть в больницу для бедняков.
Ливре отступил назад, чтобы добиться необходимого эффекта.
– Я не знаю этого наверняка, мой плодовитый друг.
Продавец книг со вниманием относился к выбору слов и всегда прятал за ними некий тайный смысл. Клод быстро соображал. Меньше года прошло с тех пор, как они встретились с Александрой в последний раз. И свидание ознаменовалось не только дракой. Теперь понятно, почему Ливре упомянул плодовитость Клода. Александра ждала ребенка.
– Врачи так и не выяснили имени отца, – сказал Ливре. – Быть может, оно известно тебе?
Продавец книг не успел насладиться ответом Клода. Последний выскочил из магазина, устремился вниз по улице Святого Жака, пересек мост и остановился, задыхаясь, перед входом в «Божий дом». Сестра отказалась пускать его внутрь. Она попросила подождать в коридоре вместе с другими вновь прибывшими.
«Божий дом» – неподходящее название для сего заведения. Даже злейший из людей не осмелился бы наводнить дом Господа агонизирующими оборванцами, дрожащими призраками смерти, коих теперь лицезрел Клод. Сквозь едкую дымку, отнимающую у больных сон, юноша разглядел, как к нему приближается студент-медик. Студент пригласил Клода войти. Пока они пробирались меж коек с больными, теснившимися в зале как сельди в бочке, будущий врач с профессиональным интересом взглянул на искалеченную руку Клода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105