Для этого ввел свой персональный код и нажал на кнопку «связь». Но тотчас получил в ответ сообщение об ошибке: «Ваш модем не имеет правильной конфигурации».
Карманный компьютер Квина был снабжен высокоскоростным спутниковым модемом. Он перевернул его и, нащупав маленькую крышку в верхнем левом углу, сдвинул ее, обнажив три кнопочки. Воспользовавшись шариковой ручкой, нажал сначала на среднюю, потом на левую. Вновь перевернул компьютер лицевой стороной и, подняв крышку, взглянул на экран дисплея.
Некоторое время на нем подрагивало сообщение: «идет поиск». Потом оно сменилось сообщением «запрос сигнала», мерцавшим с несколько большей частотой. И наконец на экране прочно утвердилось третье: «связь обеспечена».
Квин вошел в электронную почту.
В ней обнаружилась добрая дюжина непрочитанных писем. Первое было от Орландо, она отправила его несколько часов назад:
«Позвони, когда проснешься».
Вряд ли в своем сообщении она подразумевала столь ранний час. Попробуй он сделать так, этот звонок мог оказаться для него последним. Квин не мог сдержать улыбки. Но улыбался он отнюдь не тому, что его посетила столь вздорная мысль. А потому что радовался возможности увидеть ее снова. Возможности снова с ней говорить. Находиться в непосредственной близости от нее, чтобы при желании можно было к ней прикоснуться. Правда, как бы он того ни хотел, совесть ему этого сделать бы не позволила.
На телевизионном экране финансовый отчет сменили всемирные новости. Речь шла о недавно избранном президенте Сербии, который, очевидно, был сторонником радикальных реформ. Как явствовало из сообщения, он протягивал руку своим бывшим врагам, стремясь залечить их старые раны обещанием направить общественных и государственных представителей на конференцию Европейского Союза по проблемам балканских стран.
Квин взял пульт и приглушил громкость телевизора, после чего вновь обратился к экрану компьютера. Из всей почты только письмо Орландо было направлено прямо на адрес Квина. Вся остальная корреспонденция переправлялась туда посредством множества электронных операций. Среди прочих сообщений здесь была записка от отца – шутка, хотя не очень смешная, о зимней рыбалке и белых медведях. А также письмо от матери, которая недвусмысленно давала понять, что нуждается в помощи, ибо она трижды упомянула о том, как плохо чувствует себя его отец. Жалоба, которая уже стала привычной.
Квин направил им короткий ответ, в котором сообщал, что находится в очередной служебной командировке и позвонит сразу, как вернется домой. Они думали, что он работает частным консультантом в банковском бизнесе, клиенты которого разбросаны по всему миру. Этой легендой, для родителей несколько приукрашенной, Квин обычно прикрывался.
Шесть из девяти сообщений были от людей, которых Квин некогда нанимал для одноразовых поручений. Все они предлагали свои услуги и справлялись, нет ли для них каких-нибудь дел.
Ничего удивительного. Этим людям нужно было поддерживать с ним связь на случай, если подвернется работа. В последнее время он получал больше сообщений, чем обычно, – не менее одного в день. Уже на протяжении нескольких месяцев в работе царило затишье, поэтому эти люди порядком изголодались по карманным деньгам. Снижение деловой активности Квин объяснял тем, что многие организации и управляемые государством агентства пытались решать дела своими силами, что обходилось им дешевле. Обыкновенно в таких случаях старое изречение «что платишь – то и получаешь» незамедлительно дает о себе знать.
Странно было другое. Последние электронные запросы относительно работы были отправлены два дня назад – как раз тогда Квин покидал Лос-Анджелес. С тех пор ни одного сообщения от желающих поправить состояние своего кошелька к нему не поступало. Неужели до них уже дошел слух о положении его дел? Если так, то это вполне объясняло резкое прекращение электронной почты. И все же что-то тут было не то. Хотя сплетни и толки в мире Квина распространялись быстрее ветра, все же остановка корреспонденции произошла слишком внезапно и быстро. За столь короткое время по обычным каналам связи не могла успеть просочиться информация о переделке, в которую он попал. Должно быть, кто-то приложил к этому руку и поспособствовал распространению слухов. Конечно, нельзя было исключать возможность простого совпадения, но Квин меньше всего верил в совпадения.
Он нахмурился. Мысль о ликвидации вновь завладела его умом. Создавалось впечатление, будто ублюдки, включившие его в смертный список, в качестве дополнительной меры предосторожности оповестили об этом всех его коллег по работе, дабы отрезать его от контактов и превратить в персону нон грата. Он все еще продолжал складывать в голове факты, из-за которых мог попасть в этот список. Если верить Питеру, Квин был в нем единственным внештатным агентом. Но это обстоятельство ничуть не помогало ему пролить свет на дело.
Будь он оперативником, можно было еще понять. Этих ребят всегда убирали в первую очередь. Даже тех, кто работал по контракту. Одним словом, рискованное это было занятие. Но Квин был закулисным игроком. Исполнял роль следователя, эксперта-консультанта, сборщика информации, а подчас даже монтажника. Другими словами, был независимым и незапятнанным чистильщиком. Он никого не убивал, ни с кем не обменивался информацией и не встречался лицом к лицу. В общем, был далек от всякого рода мокрухи.
Хотя точно вычислить причинно-следственную связь он был не в состоянии, зато почти достоверно мог сказать, что она имеет прямое отношение к его миссии в Колорадо. К делу, участниками которого были двое – Таггерт, превратившийся в головешку, и Джилл, закончившая свою карьеру в самом расцвете лет. Очевидно, тот, кто приложил к этому руку, думал, что Квин обнаружил нечто важное, за что его необходимо убрать. Поручи Питер эту работенку кому-нибудь другому, Квин до сих пор нежился бы в лучах солнца на пляже острова Мауи, а тот, кто оказался бы на его теперешнем месте, сейчас бы отчаянно боролся за право на жизнь. Если к этому времени вообще сумел бы ее сохранить.
Он стал просматривать три последних непрочитанных сообщения. Одно из них было от начальника полиции Джонсона – копия отчета полицейского управления Эллисона по делу о пожаре в доме Фарнхэма. Квин пробежался по нему глазами, но не нашел в нем ничего интересного. И решил в случае необходимости более подробно ознакомиться с ним позже. Второе сообщение было от Питера, посланное до начала ликвидации, – о том, что Квину необходимо прилететь в округ Колумбия.
Адрес отправителя третьего письма был Квину незнаком. Его отправили всего шесть часов назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Карманный компьютер Квина был снабжен высокоскоростным спутниковым модемом. Он перевернул его и, нащупав маленькую крышку в верхнем левом углу, сдвинул ее, обнажив три кнопочки. Воспользовавшись шариковой ручкой, нажал сначала на среднюю, потом на левую. Вновь перевернул компьютер лицевой стороной и, подняв крышку, взглянул на экран дисплея.
Некоторое время на нем подрагивало сообщение: «идет поиск». Потом оно сменилось сообщением «запрос сигнала», мерцавшим с несколько большей частотой. И наконец на экране прочно утвердилось третье: «связь обеспечена».
Квин вошел в электронную почту.
В ней обнаружилась добрая дюжина непрочитанных писем. Первое было от Орландо, она отправила его несколько часов назад:
«Позвони, когда проснешься».
Вряд ли в своем сообщении она подразумевала столь ранний час. Попробуй он сделать так, этот звонок мог оказаться для него последним. Квин не мог сдержать улыбки. Но улыбался он отнюдь не тому, что его посетила столь вздорная мысль. А потому что радовался возможности увидеть ее снова. Возможности снова с ней говорить. Находиться в непосредственной близости от нее, чтобы при желании можно было к ней прикоснуться. Правда, как бы он того ни хотел, совесть ему этого сделать бы не позволила.
На телевизионном экране финансовый отчет сменили всемирные новости. Речь шла о недавно избранном президенте Сербии, который, очевидно, был сторонником радикальных реформ. Как явствовало из сообщения, он протягивал руку своим бывшим врагам, стремясь залечить их старые раны обещанием направить общественных и государственных представителей на конференцию Европейского Союза по проблемам балканских стран.
Квин взял пульт и приглушил громкость телевизора, после чего вновь обратился к экрану компьютера. Из всей почты только письмо Орландо было направлено прямо на адрес Квина. Вся остальная корреспонденция переправлялась туда посредством множества электронных операций. Среди прочих сообщений здесь была записка от отца – шутка, хотя не очень смешная, о зимней рыбалке и белых медведях. А также письмо от матери, которая недвусмысленно давала понять, что нуждается в помощи, ибо она трижды упомянула о том, как плохо чувствует себя его отец. Жалоба, которая уже стала привычной.
Квин направил им короткий ответ, в котором сообщал, что находится в очередной служебной командировке и позвонит сразу, как вернется домой. Они думали, что он работает частным консультантом в банковском бизнесе, клиенты которого разбросаны по всему миру. Этой легендой, для родителей несколько приукрашенной, Квин обычно прикрывался.
Шесть из девяти сообщений были от людей, которых Квин некогда нанимал для одноразовых поручений. Все они предлагали свои услуги и справлялись, нет ли для них каких-нибудь дел.
Ничего удивительного. Этим людям нужно было поддерживать с ним связь на случай, если подвернется работа. В последнее время он получал больше сообщений, чем обычно, – не менее одного в день. Уже на протяжении нескольких месяцев в работе царило затишье, поэтому эти люди порядком изголодались по карманным деньгам. Снижение деловой активности Квин объяснял тем, что многие организации и управляемые государством агентства пытались решать дела своими силами, что обходилось им дешевле. Обыкновенно в таких случаях старое изречение «что платишь – то и получаешь» незамедлительно дает о себе знать.
Странно было другое. Последние электронные запросы относительно работы были отправлены два дня назад – как раз тогда Квин покидал Лос-Анджелес. С тех пор ни одного сообщения от желающих поправить состояние своего кошелька к нему не поступало. Неужели до них уже дошел слух о положении его дел? Если так, то это вполне объясняло резкое прекращение электронной почты. И все же что-то тут было не то. Хотя сплетни и толки в мире Квина распространялись быстрее ветра, все же остановка корреспонденции произошла слишком внезапно и быстро. За столь короткое время по обычным каналам связи не могла успеть просочиться информация о переделке, в которую он попал. Должно быть, кто-то приложил к этому руку и поспособствовал распространению слухов. Конечно, нельзя было исключать возможность простого совпадения, но Квин меньше всего верил в совпадения.
Он нахмурился. Мысль о ликвидации вновь завладела его умом. Создавалось впечатление, будто ублюдки, включившие его в смертный список, в качестве дополнительной меры предосторожности оповестили об этом всех его коллег по работе, дабы отрезать его от контактов и превратить в персону нон грата. Он все еще продолжал складывать в голове факты, из-за которых мог попасть в этот список. Если верить Питеру, Квин был в нем единственным внештатным агентом. Но это обстоятельство ничуть не помогало ему пролить свет на дело.
Будь он оперативником, можно было еще понять. Этих ребят всегда убирали в первую очередь. Даже тех, кто работал по контракту. Одним словом, рискованное это было занятие. Но Квин был закулисным игроком. Исполнял роль следователя, эксперта-консультанта, сборщика информации, а подчас даже монтажника. Другими словами, был независимым и незапятнанным чистильщиком. Он никого не убивал, ни с кем не обменивался информацией и не встречался лицом к лицу. В общем, был далек от всякого рода мокрухи.
Хотя точно вычислить причинно-следственную связь он был не в состоянии, зато почти достоверно мог сказать, что она имеет прямое отношение к его миссии в Колорадо. К делу, участниками которого были двое – Таггерт, превратившийся в головешку, и Джилл, закончившая свою карьеру в самом расцвете лет. Очевидно, тот, кто приложил к этому руку, думал, что Квин обнаружил нечто важное, за что его необходимо убрать. Поручи Питер эту работенку кому-нибудь другому, Квин до сих пор нежился бы в лучах солнца на пляже острова Мауи, а тот, кто оказался бы на его теперешнем месте, сейчас бы отчаянно боролся за право на жизнь. Если к этому времени вообще сумел бы ее сохранить.
Он стал просматривать три последних непрочитанных сообщения. Одно из них было от начальника полиции Джонсона – копия отчета полицейского управления Эллисона по делу о пожаре в доме Фарнхэма. Квин пробежался по нему глазами, но не нашел в нем ничего интересного. И решил в случае необходимости более подробно ознакомиться с ним позже. Второе сообщение было от Питера, посланное до начала ликвидации, – о том, что Квину необходимо прилететь в округ Колумбия.
Адрес отправителя третьего письма был Квину незнаком. Его отправили всего шесть часов назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92