- Я не отпускаю тебя! Ты останешься со мной! Мы еще поедем в Москву, и ты увидишь снег, много снега… будет масленица, и мы будем делать блины, а потом их есть со сметаной и медом…будем кататься на коньках…
- Да…я очень хочу… но… в другой… раз…- она, испытывая сильную боль, сжала мою руку, а ее лицо перекосила судорога.
- Не уходи!!! Слышишь!? Не уходи!!! – плача и сглатывая слезы, прокричал я ей, сильнее прижимая к себе, будто стараясь задержать ее, остановить ее уход, не отпускать.
- Я здесь… пока… стараюсь…Боже!!! Гос-по-дии!!! Как больно!!! – вскричала Франческа.
- Aiuti qualcuno!!! (Помогите кто-нибудь) – в сердцах заорал я.
- Как же мало я была с тобой… как коротка жизнь… если бы… я бы не оставляла тебя ни на минуту… perche… perche la vita corta?! (почему жизнь коротка) – она стала мешать русские слова с итальянскими, видимо, устав от постоянного перевода слов на чуждый ей язык и только теперь возвращаясь к своим истокам.
Ее тело горело. От высокой температуры кровь уже не бившая родником, а вытекающая медленными струйками, свертывалась и густела, напоминая текущую расплавленную вулканическую лаву. Я не видел этого, но чувствовал ее на своей руке.
- Хорошо, что я зашла в церковь…теперь предстану перед Ним немного чище… – она начала заговариваться и бредить. - guardi, nevicata…come Mosca…( смотри снегопад как в Москве)
- Я прошу тебя, не уходи! Я не смогу теперь без тебя! Теперь, когда я познал радость жизни с любимым человеком! Когда жизнь стала понятной и привлекательной! Когда появился человек любящий меня, которого полюбил я!!! Пожалуйста! Умоляю тебя! За что Ты, Всемогущий и Беспристрастный наказываешь меня?! Что я сделал такое страшное? Прости хотя бы ЕЕ!!! Накажи меня!!! – я орал, обращаясь к небесам. Но Он молчал. Он знал, что делает. Он, Великий и Милостивый, Любящий нас! Он никогда и ничего не исправляет! Какое ему дело до наших страданий! Вся жизнь земная дана для страданий. Одни большие, другие меньше. Сегодня я обязан был получить и пережить самое большое в своей короткой земной жизни страдание! Да! Вся жизнь – страдание! А счастье, которое якобы мы иногда получаем, дано для более полного ощущения последующего страдания! Эта как клубника к шампанскому, - служит для подчеркивания вкуса! А настоящая любовь дает человеку почувствовать максимально сильнее страдание при ее потере.
- Ты все, что было светлого у меня в жизни… я рада, что хоть в конце, но встретила тебя… - Франческа с трудом подбирала слова, память ее оставляла.
- Parli italiano! Si, capisco te! (говори по-итальянски, я понимаю тебя) – попросил я ее.
- Voglio bere…( хочу пить)
Я знал, что вокруг нас люди. Они суетились, кто-то постоянно звонил в скорую помощь, требуя ее скорейшего прибытия. Кто-то принес воду и поставил бутылку рядом со мной. Я поднес к ее сухим и потрескавшимся губам бутылку, и она сделала несколько глотков. Потом закрыла глаза. Какая-то женщина склонилась над нами и что-то шептала, по-моему, она молилась.
Моя любовь лежала у меня на руке и тихонько уходила из жизни. Ее дыхание становилось тише и реже. Она впала в какое-то оцепенение. Глаза были закрыты. Бледное лицо, испачканное кровью, стало безмятежным. Франческа потеряла сознание.
Я услышал, как подъехала, голося характерной сиреной, машина с карабинерами. Кто-то из них подошел ко мне и, положив руку мне на плечо, искренне посочувствовал. Его напарники стали о случившемся опрашивать людей вокруг. Ни один из них не задавал мне никаких вопросов. Они прекрасно понимали мое состояние и старались из сострадания к моему горю пока не докучать мне.
Внезапно Франческа открыла глаза и, посмотрев на меня, улыбнулась. Я почти поверил, что ей лучше.
- Ты здесь… со мной…
- Конечно! Я буду всегда с тобой.
- Да… но потом… когда придет черед… я буду ждать… не спеши… там нет времени…там пустота… я буду иногда отпрашиваться… и приходить к тебе ласковым снегом…теплым дождем…помни меня… - мои слезы капали на ее лицо. Она слегка поморщилась, ощутив их соленый вкус на своих губах. – Не плачь… ты же настоящий мужчина…у тебя все будет хорошо…я позабочусь об этом…
- Останься. Не уходи. Ты нужна мне здесь, – твердил я шепотом.
- Ti amo…(я люблю тебя)… - она вдруг напряглась, ее тело натянулось как струна. – Addio! C”e una visita per me. Cio non e cosi pauroso. Addio! (Прощай! За мной пришли. Это не так страшно. Прощай!)
Франческа забилась в конвульсиях. Страшная дрожь пробежала по всему телу. Агония. Секунда, другая, третья… глаза ничего не видя и в то же время смотря в вечность, широко открылись, потом глядя на меня, губы скривились в гримасе ужаса и…смерть! То, что осталось после нее, мертвая плоть, измученная, растерзанная, обмякла, расслабилась, выпустив из своего чрева бессмертную человеческую душу. Вытерев очередную порцию соленой влаги, струящейся по моим щекам, мне показалось, что на ее лице появилось выражение какого-то блаженства. Слезы, до этого момента капающие из моих глаз, хлынули нескончаемым потоком, заливая все на своем пути. Те бастионы, которые удерживали мое нескончаемое горе, пали. Я зарыдал, проклиная все на свете.
Ко мне подошли люди в форме и в халатах. С моих колен забрали тело Франчески, уложили его на носилки и накрыли куском серой материи. Кто-то поднял меня с тротуара, взял под руки с обеих сторон и повел к машине. Я видел, как на меня смотрели десятки сочувствующих глаз. Многие из собравшихся прохожих и свидетелей, протягивали руки, пытаясь дотронуться до меня, в знак своего искреннего сочувствия. Одна женщина, видимо, собрав все вещи, которые выпали из пакета обратно в него, шла за нами и пыталась всунуть мне его. Мой сопровождающий взял его в свободную руку и повел меня дальше.
- Voglio a lei! (я хочу к ней!) – пытался сказать я своим сопровождающим, поняв, что они ведут меня в полицейскую машину, а не в карету скорой помощи, куда спрятали тело Франчески. Один из них оставил меня и направился к старшему наряда. Вскоре он вернулся, и меня отвели, а потом усадили в машину скорой помощи, рядом с накрытым телом моего мертвого спасителя. Дверь захлопнулась, заработал двигатель, и машина медленно под вой сирены двинулась с места. Мы остались наедине с милой. Взяв из-под покрывала худую, почти прозрачную руку, я продолжал безумствовать.
- Я не покину тебя! Я с тобой! Если ты рядом, слушай меня! Я люблю тебя! Я всегда буду любить тебя! Ты единственная моя! Моя судьба, моя лебединая песня, мой ангел! – я целовал мертвую руку, поливая ее никак не иссякающими слезами.
Я не могу сказать, как долго мы ехали. Мне помнятся только отрывки впечатлений, образы и картинки, словно все видел в бреду. Госпиталь. Приемный покой. Люди, увозящие носилки с телом. Медсестра, ведущая меня в кабинет. Мужчина-врач, осматривающий меня с ног до головы, пытающийся обнаружить на моем теле хоть какие-нибудь повреждения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72