Он шарил по мелькавшим лицам взглядом, по сотням лиц, выискивая хоть одно знакомое, словно вернулся домой после долгого путешествия. Голова пошла кругом, пришлось остановить взгляд на капоте грузовика, быстро приближавшего его к месту назначения. Начал считать секунды под гул мотора. Вот и площадь Атаба, широкий разворот машины. Проплыли мимо над головой часы на башне центральной почты. Много лет минуло с той памятной ночи...
Улица Абдель Азиза. Стоявший рядом с ним полицейский потерял равновесие на ухабе и больно наступил ему на ногу. Азиз никак не отреагировал — будто ничего и не случилось. Отрешенность хронического страдания стала частью его натуры. Поднял лицо кверху — на голубом небе одно полупрозрачное облачко. Сердце словно замерло и вновь неровно забилось.
Площадь Цветов и Гарден-стрит. Он представил себе море цветов, танцующих в такт ветру. Что здесь было сотни лет назад?
Грузовик катил теперь по тихим и чистым улочкам мимо шеренг деревьев и благоустроенных домов. Короткий переулок неожиданно вывел их на набережную Нила. Воды великой реки побурели: признак сезона наводнений. Отсюда до его дома рукой подать. Интересно, что сейчас делает мать? Сидит, наверно, на диване в гостиной, вышивает чайную салфетку и думает. Он не сообщил ей, что именно сегодня его переводят в больницу. Не хотелось, чтобы видела его в наручниках. Ей стало бы грустно. Конечно, она постаралась бы скрыть свои чувства, а потом плакала бы ночью. Она вообще была очень сдержанной на людях. Ему это передалось по наследству. Вырос, возмужал, стал человеком, чье сердце отзывалось болью и радостью на все, что происходило в окружающем мире. Однако на лице его чувства не отражались, разве что мелькнет в глазах странное выражение, скользнет мимолетная горькая улыбка или сожмутся плотно губы: приметы никому не заметные, кроме тех, кто хорошо его знал.
Серебристые листья гигантских деревьев поблескивали на солнце. За ними впереди показалось белое массивное здание — полярный медведь, лежащий у кромки воды. Четверть жизни провел он в его коридорах и палатах, сначала обучаясь, а потом работая. Грузовик прокатил по небольшому мосту прямо к главному входу — вот-вот задавит группу людей, стоявших возле двери. Что-то сердито крикнул мужчина, подхватив под руку старушку, которая чуть было не угодила под колеса.
Машина, не снижая скорости, резко затормозила — взвизгнули тормоза, и она остановилась перед входом в отделение "скорой помощи". Азиз успел вцепиться в крышу кабины, чтобы не выпасть.
Сначала полицейский спрыгнул на землю, за ним — Азиз, потом второй полицейский. Их маленькую группу возглавил вылезший из кабины офицер — сигарета в зубах, на лице брезгливое выражение. Поднялись по мрачной лестнице в узкий коридор. Еще одна дверь — и они очутились в просторном центральном коридоре, по которому двигался поток людей. На них поглядывали с любопытством,, оборачивались вслед: человек в наручниках, полицейские в черном, офицер с повадками генерала.
Азиз вдруг узнал некоторые лица проходивших мимо людей. Профессор-ортопед, который когда-то учил его. Неплохо выглядит: гладко выбрит, лицо довольное, в волнистой шевелюре седина. Он посмотрел на Азиза в упор, кивнул ему с ободряющей улыбкой. Азиз ответил ему улыбкой, почувствовал, как сразу тепло стало на сердце. Здесь был его дом, здесь его знали. А некоторые отвели взгляд в сторону, сделали вид, что не узнали его или просто задумались.
Вот идет высокая стройная женщина в белом халате. Когда он познакомился с ней, она была еще совсем молоденькой девушкой. Теперь она старшая медсестра, делающая обходы палат. Они неожиданно оказались лицом к лицу, едва избежав столкновения. Выдохнула:
— Доктор Азиз...
— В сторонку, мадам, в сторонку, — сердито пробормотал полицейский.
Она отшатнулась. Когда Азиз бросил взгляд через плечо, она стояла посреди коридора, удивленно глядя им вслед. Кивнула ему и едва заметно помахала рукой.
Офицер внезапно остановился и, обернувшись, спросил:
— Дальше куда?
— В хирургический.
— Здесь их несколько.
— В ближайший кабинет.
— Тогда показывайте куда.
Они поднялись по лестнице на второй, потом на третий этаж, немного прошли по коридору, свернули вправо. Тяжелые башмаки громыхали по плитам пола. Ненавистный, кощунственный для больницы звук.
Большой зал был полон студентов. Они толпились возле черной доски, на которой мелом было начертано "Экзамены". Сердце слегка сжалось. Услышал голос офицера:
— Что здесь происходит? Почему вы привели нас в эту толпу?
— Я не знал, что идут экзамены.
— А нам-то что делать?
— Может, подождем начальника отделения на веранде? Мы оттуда увидим, когда он прибудет.
Они вышли из аудитории на балкон. Он облокотился на перила, вдыхая свежий утренний воздух. Прямо перед ним нес свои воды Нил — огромный водный поток, стиснутый зелеными берегами. Виднелись пальмы острова Гезира. Азиз сунул руку в карман и вытащил пачку сигарет. Полицейский медленно взял у него пачку из рук, сунул в зубы сигарету и вернул. Азиз закурил и выпустил струйку дыма, проводив ее взглядом. Хотелось улететь вместе с ней, раствориться в утреннем воздухе. Все молчали. Офицер искоса с любопытством наблюдал за ним, словно изучая перед тем, как начать разговор. Азиз смотрел на воду реки, на группу детей в ярких одеждах, играющих на берегу, вслушивался в их звонкие голоса.
Среди студентов началось какое-то движение. Они обернулись и увидели низенького человека, торопливо идущего через аудиторию. Азиз узнал высокий лоб, шевелюру коротких кудрявых волос, квадратную челюсть и хитрые смешливые глаза. Он пошел к нему навстречу, полицейские и офицер последовали за ним. Человек свернул направо — к раскрытой двери. Когда они вошли, он уже сидел за столом с сигаретой в зубах, собираясь ее прикурить от спички. Бросил взгляд на Азиза и его стражей. Ни малейшего удивления на лице — оно только чуточку посуровело. Он вдруг встал, обошел вокруг стола, подошел к Азизу и протянул ему руку. Рукопожатие было крепким. Человек засмеялся и сказал:
— Не одно, так другое! Вечно попадаете в неприятности, верно? Что вас привело сюда, Азиз?
— На обследование направили.
— С какой стати? Вы больны? Такого быть не может. — Он расхохотался, потом обернулся к офицеру. — Прошу вас, капитан! Присаживайтесь. Я его лично осмотрю. А знаете, он был моим любимчиком среди студентов. Умел мозгами шевелить, /мел. Только нельзя ли снять с него эти... кандалы?
Офицер заколебался, некоторое время стоял в нерешитель-юсти, не зная, как поступить. Лицо профессора снова посуровело, приняло упрямое выражение.
— Капитан! Снимите эти браслеты. Я не могу обследовать то в таком положении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Улица Абдель Азиза. Стоявший рядом с ним полицейский потерял равновесие на ухабе и больно наступил ему на ногу. Азиз никак не отреагировал — будто ничего и не случилось. Отрешенность хронического страдания стала частью его натуры. Поднял лицо кверху — на голубом небе одно полупрозрачное облачко. Сердце словно замерло и вновь неровно забилось.
Площадь Цветов и Гарден-стрит. Он представил себе море цветов, танцующих в такт ветру. Что здесь было сотни лет назад?
Грузовик катил теперь по тихим и чистым улочкам мимо шеренг деревьев и благоустроенных домов. Короткий переулок неожиданно вывел их на набережную Нила. Воды великой реки побурели: признак сезона наводнений. Отсюда до его дома рукой подать. Интересно, что сейчас делает мать? Сидит, наверно, на диване в гостиной, вышивает чайную салфетку и думает. Он не сообщил ей, что именно сегодня его переводят в больницу. Не хотелось, чтобы видела его в наручниках. Ей стало бы грустно. Конечно, она постаралась бы скрыть свои чувства, а потом плакала бы ночью. Она вообще была очень сдержанной на людях. Ему это передалось по наследству. Вырос, возмужал, стал человеком, чье сердце отзывалось болью и радостью на все, что происходило в окружающем мире. Однако на лице его чувства не отражались, разве что мелькнет в глазах странное выражение, скользнет мимолетная горькая улыбка или сожмутся плотно губы: приметы никому не заметные, кроме тех, кто хорошо его знал.
Серебристые листья гигантских деревьев поблескивали на солнце. За ними впереди показалось белое массивное здание — полярный медведь, лежащий у кромки воды. Четверть жизни провел он в его коридорах и палатах, сначала обучаясь, а потом работая. Грузовик прокатил по небольшому мосту прямо к главному входу — вот-вот задавит группу людей, стоявших возле двери. Что-то сердито крикнул мужчина, подхватив под руку старушку, которая чуть было не угодила под колеса.
Машина, не снижая скорости, резко затормозила — взвизгнули тормоза, и она остановилась перед входом в отделение "скорой помощи". Азиз успел вцепиться в крышу кабины, чтобы не выпасть.
Сначала полицейский спрыгнул на землю, за ним — Азиз, потом второй полицейский. Их маленькую группу возглавил вылезший из кабины офицер — сигарета в зубах, на лице брезгливое выражение. Поднялись по мрачной лестнице в узкий коридор. Еще одна дверь — и они очутились в просторном центральном коридоре, по которому двигался поток людей. На них поглядывали с любопытством,, оборачивались вслед: человек в наручниках, полицейские в черном, офицер с повадками генерала.
Азиз вдруг узнал некоторые лица проходивших мимо людей. Профессор-ортопед, который когда-то учил его. Неплохо выглядит: гладко выбрит, лицо довольное, в волнистой шевелюре седина. Он посмотрел на Азиза в упор, кивнул ему с ободряющей улыбкой. Азиз ответил ему улыбкой, почувствовал, как сразу тепло стало на сердце. Здесь был его дом, здесь его знали. А некоторые отвели взгляд в сторону, сделали вид, что не узнали его или просто задумались.
Вот идет высокая стройная женщина в белом халате. Когда он познакомился с ней, она была еще совсем молоденькой девушкой. Теперь она старшая медсестра, делающая обходы палат. Они неожиданно оказались лицом к лицу, едва избежав столкновения. Выдохнула:
— Доктор Азиз...
— В сторонку, мадам, в сторонку, — сердито пробормотал полицейский.
Она отшатнулась. Когда Азиз бросил взгляд через плечо, она стояла посреди коридора, удивленно глядя им вслед. Кивнула ему и едва заметно помахала рукой.
Офицер внезапно остановился и, обернувшись, спросил:
— Дальше куда?
— В хирургический.
— Здесь их несколько.
— В ближайший кабинет.
— Тогда показывайте куда.
Они поднялись по лестнице на второй, потом на третий этаж, немного прошли по коридору, свернули вправо. Тяжелые башмаки громыхали по плитам пола. Ненавистный, кощунственный для больницы звук.
Большой зал был полон студентов. Они толпились возле черной доски, на которой мелом было начертано "Экзамены". Сердце слегка сжалось. Услышал голос офицера:
— Что здесь происходит? Почему вы привели нас в эту толпу?
— Я не знал, что идут экзамены.
— А нам-то что делать?
— Может, подождем начальника отделения на веранде? Мы оттуда увидим, когда он прибудет.
Они вышли из аудитории на балкон. Он облокотился на перила, вдыхая свежий утренний воздух. Прямо перед ним нес свои воды Нил — огромный водный поток, стиснутый зелеными берегами. Виднелись пальмы острова Гезира. Азиз сунул руку в карман и вытащил пачку сигарет. Полицейский медленно взял у него пачку из рук, сунул в зубы сигарету и вернул. Азиз закурил и выпустил струйку дыма, проводив ее взглядом. Хотелось улететь вместе с ней, раствориться в утреннем воздухе. Все молчали. Офицер искоса с любопытством наблюдал за ним, словно изучая перед тем, как начать разговор. Азиз смотрел на воду реки, на группу детей в ярких одеждах, играющих на берегу, вслушивался в их звонкие голоса.
Среди студентов началось какое-то движение. Они обернулись и увидели низенького человека, торопливо идущего через аудиторию. Азиз узнал высокий лоб, шевелюру коротких кудрявых волос, квадратную челюсть и хитрые смешливые глаза. Он пошел к нему навстречу, полицейские и офицер последовали за ним. Человек свернул направо — к раскрытой двери. Когда они вошли, он уже сидел за столом с сигаретой в зубах, собираясь ее прикурить от спички. Бросил взгляд на Азиза и его стражей. Ни малейшего удивления на лице — оно только чуточку посуровело. Он вдруг встал, обошел вокруг стола, подошел к Азизу и протянул ему руку. Рукопожатие было крепким. Человек засмеялся и сказал:
— Не одно, так другое! Вечно попадаете в неприятности, верно? Что вас привело сюда, Азиз?
— На обследование направили.
— С какой стати? Вы больны? Такого быть не может. — Он расхохотался, потом обернулся к офицеру. — Прошу вас, капитан! Присаживайтесь. Я его лично осмотрю. А знаете, он был моим любимчиком среди студентов. Умел мозгами шевелить, /мел. Только нельзя ли снять с него эти... кандалы?
Офицер заколебался, некоторое время стоял в нерешитель-юсти, не зная, как поступить. Лицо профессора снова посуровело, приняло упрямое выражение.
— Капитан! Снимите эти браслеты. Я не могу обследовать то в таком положении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107