Его настоящее имя — Франсуа Ксавье, аббат Монтескье Фезенак, ставший впоследствии герцогом Монтескье. И не было у Республики более непримиримого и упорного врага. Если бы судьба не противопоставила ему генерала Бонапарта, возможно, что судьба Республики была бы предрешена...
Возвратясь недавно в Париж, Монтескье опять начал свою борьбу. Полиция была поставлена на ноги. Но он оказался гениальным конспиратором и скрывался более чем в двадцати заранее подготовленных убежищах. Этот человек, которого мы впервые увидели дряхлым стариком, имел от роду всего сорок лет.
В Англии, Швейцарии, Германии, Париже его приказания членами роялистской партии не обсуждались, какими бы странными они ни казались. Примером может служить хотя бы его приказание шуану Великому Дубу — найти хорошенького юношу.Шевалье де Бералек, поняв, что старик говорит вполне серьезно, покачал головой.
— Боюсь, я не смогу выполнить вашего задания.
— Отчего же?
— Мое сердце мертво с того дня, как синие похитили мою невесту.
— Но при чем тут ваше сердце, шевалье? — возразил аббат. — Я был бы в отчаянии, если вы хотя бы на минуту почувствовали к этой женщине сердечное влечение. Я поручаю вам сражаться, а не любить!
— Вы называете это сражением?
— Да, Бералек! Я настаиваю на этом. И учтите, это задание уже стоило жизни троим из наших.
Ивон встрепенулся. Опасность манила его.
— Эта женщина стала причиной смерти трех человек?
— Да, трех молодых и не менее храбрых юношей, которые были вашими предшественниками и — пропали...
— Так вы предлагаете мне действительно опасное дело, а не альковное приключение? — с загоревшимися глазами спросил Ивон.
— Вам потребуется быть одновременно осторожным, мужественным и хладнокровным, так как эта женщина окружена тайным надзором. А их агентов я так и не смог до сих пор узнать.
— Если за этой женщиной скрываются мужчины, я готов принять вызов!
— Это достаточно серьезный вызов, друг мой. И если вы преуспеете в этом предприятии, ваше будущее обеспечено...
При слове «будущее» Бералек усмехнулся,
— Если верить ворожее, которая гадала мне перед отъездом в Париж, то мне обеспечена гильотина до тридцати пяти лет. Либо я должен сам подняться на помост для того, чтобы на пути к спасению испить чашу блаженства.
— Да-а, звучит весьма загадочно...
— Но пока голова моя еще принадлежит мне. Да к тому же я не имею ни малейшего желания разгадывать абракадабру безумной старухи; давайте, господин аббат, вернемся к нашему делу.
— Так вы решились?
— Безусловно. Кто же та, которая должна полюбить меня?
— Это любовница Барраса, — отвечал аббат.
При этом имени Ивон пристально посмотрел на Монтескье и спросил:
— Вы действительно уверены, что восстановление королевской власти зависит от этой женщины?
— Я берусь это доказать.
— Я слушаю вас.
— Единственный человек, который действительно опасен для Директории и которого они постарались удалить из страны вместе с армией, — это Бонапарт. Они прекрасно понимают, что у него есть своя цель помимо той, чтобы помогать им удерживать их распадающуюся власть.
— Пожалуй, это действительно их единственный опасный враг.
— И наш также. Но спасибо Республике, она отправила его в Египет, где климат, турки, англичане, чума и. многое другое заставят его сложить там голову.
— Да будет так! — добавил шевалье.
— Везде убийства, нищета и проклятия. Между тем эмигранты потихоньку возвращаются на родину...
— Какая роль в ваших замыслах отведена этой женщине?
— Сейчас объясню. Видя что от Республики он может получить намного меньше, чем от нас, Баррас не прочь был бы перейти на нашу сторону, но взамен он требует шесть миллионов экю, сто тысяч ежегодного дохода и замок Шамбор.
— У него явно неплохой аппетит, — заметил Бералек.
— Его привлекает только золото. А его неслыханная расточительность держит его в постоянной нужде. Эту нужду мы должны увеличить до огромных размеров. Этой цели можно достичь только через его любовницу. Безусловно, если руководить ею будем мы. То есть, она должна пользоваться советами «друга»... Тогда Баррас вынужден будет обратиться к нам за деньгами.
— И этим «другом» должен буду стать я?
— Да. И учтите, что предприятие это очень опасно. Там пропало уже трое наших людей. Никто не знает, откуда взялась эта женщина, что она собой представляет. Но ясно одно: шпионы всех мастей крутятся в ее свите. Сначала мы думали, что она работает на Бонапарта. Но у него ни гроша за душой, а такие союзники Барра са не интересуют.
— Еще один вопрос, — вставая, проговорил Бералек, — где я найду эту женщину?
— Она будет руководить праздником, который Баррас дает сегодня ночью в Люксембургском саду.
— Сегодня ночью я ей представлюсь, — заявил Ивон.
— Где вы остановились?
— В отеле «Страус» по улице ла Луа.
— Хорошо. К вечеру вам вручат двести луидоров для начала.
Бералек удалился.Оставшись один, аббат прошептал:
— Это моя последняя ставка. Кажется, я рассчитал все.
Увы! Расчет его был неточен. Он не знал о существовании грозного врага. Враг этот был — «Товарищи Точильщика».
ГЛАВА 2
Давно известно, что индустрия удовольствий достигает самого большого расцвета во времена всеобщей нищеты, коммерческих и политических кризисов.Промышленность и торговля пришли в упадок. Страна была залита кровью из-за борьбы всевозможных политических партий. Но никогда еще Париж не веселился так
лихорадочно.Страной правил террор, но повсюду устраивались бешеные вакханалии.Люди умирали от Голода, на улицах убивали, но везде происходили гулянья с танцами. Так как частные лица боялись открывать гостиные, то все классы общества объединялись на балах, устраиваемых по подписке или в общественных зданиях.
Великолепный сад генерала Буттино, погибшего на гильотине, названный Тивольским, первым открыл свои ворота для публики. Потом пошли балы в Елисеевском дворце и в Саду Капуцинов. Плясали везде, даже на кладбище Сен-Сюльпис, где надгробные камни просто свалили в. одну кучу.
Не стоит, пожалуй, перечислять все балы. Достаточно сказать, что за два года их прошло больше ста шестидесяти. Это уже походило на эпидемию плясок.Супружеские узы ничего не стоили. Нравы были развращены До предела. Женщины появлялись даже на улице
почти обнаженными. Не менее странно были одеты и их спутники, которых народ прозвал «Щеголями».Бал, на котором должен был присутствовать Бералек, давался по случаю взятия Мальты Бонапартом. Директория праздновала это событие еще и потому, что оно обеспечило ей удаление человека, в котором она видела самого большого врага для себя.
По приказанию Барраса сад был очищен от публики и входы были заперты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Возвратясь недавно в Париж, Монтескье опять начал свою борьбу. Полиция была поставлена на ноги. Но он оказался гениальным конспиратором и скрывался более чем в двадцати заранее подготовленных убежищах. Этот человек, которого мы впервые увидели дряхлым стариком, имел от роду всего сорок лет.
В Англии, Швейцарии, Германии, Париже его приказания членами роялистской партии не обсуждались, какими бы странными они ни казались. Примером может служить хотя бы его приказание шуану Великому Дубу — найти хорошенького юношу.Шевалье де Бералек, поняв, что старик говорит вполне серьезно, покачал головой.
— Боюсь, я не смогу выполнить вашего задания.
— Отчего же?
— Мое сердце мертво с того дня, как синие похитили мою невесту.
— Но при чем тут ваше сердце, шевалье? — возразил аббат. — Я был бы в отчаянии, если вы хотя бы на минуту почувствовали к этой женщине сердечное влечение. Я поручаю вам сражаться, а не любить!
— Вы называете это сражением?
— Да, Бералек! Я настаиваю на этом. И учтите, это задание уже стоило жизни троим из наших.
Ивон встрепенулся. Опасность манила его.
— Эта женщина стала причиной смерти трех человек?
— Да, трех молодых и не менее храбрых юношей, которые были вашими предшественниками и — пропали...
— Так вы предлагаете мне действительно опасное дело, а не альковное приключение? — с загоревшимися глазами спросил Ивон.
— Вам потребуется быть одновременно осторожным, мужественным и хладнокровным, так как эта женщина окружена тайным надзором. А их агентов я так и не смог до сих пор узнать.
— Если за этой женщиной скрываются мужчины, я готов принять вызов!
— Это достаточно серьезный вызов, друг мой. И если вы преуспеете в этом предприятии, ваше будущее обеспечено...
При слове «будущее» Бералек усмехнулся,
— Если верить ворожее, которая гадала мне перед отъездом в Париж, то мне обеспечена гильотина до тридцати пяти лет. Либо я должен сам подняться на помост для того, чтобы на пути к спасению испить чашу блаженства.
— Да-а, звучит весьма загадочно...
— Но пока голова моя еще принадлежит мне. Да к тому же я не имею ни малейшего желания разгадывать абракадабру безумной старухи; давайте, господин аббат, вернемся к нашему делу.
— Так вы решились?
— Безусловно. Кто же та, которая должна полюбить меня?
— Это любовница Барраса, — отвечал аббат.
При этом имени Ивон пристально посмотрел на Монтескье и спросил:
— Вы действительно уверены, что восстановление королевской власти зависит от этой женщины?
— Я берусь это доказать.
— Я слушаю вас.
— Единственный человек, который действительно опасен для Директории и которого они постарались удалить из страны вместе с армией, — это Бонапарт. Они прекрасно понимают, что у него есть своя цель помимо той, чтобы помогать им удерживать их распадающуюся власть.
— Пожалуй, это действительно их единственный опасный враг.
— И наш также. Но спасибо Республике, она отправила его в Египет, где климат, турки, англичане, чума и. многое другое заставят его сложить там голову.
— Да будет так! — добавил шевалье.
— Везде убийства, нищета и проклятия. Между тем эмигранты потихоньку возвращаются на родину...
— Какая роль в ваших замыслах отведена этой женщине?
— Сейчас объясню. Видя что от Республики он может получить намного меньше, чем от нас, Баррас не прочь был бы перейти на нашу сторону, но взамен он требует шесть миллионов экю, сто тысяч ежегодного дохода и замок Шамбор.
— У него явно неплохой аппетит, — заметил Бералек.
— Его привлекает только золото. А его неслыханная расточительность держит его в постоянной нужде. Эту нужду мы должны увеличить до огромных размеров. Этой цели можно достичь только через его любовницу. Безусловно, если руководить ею будем мы. То есть, она должна пользоваться советами «друга»... Тогда Баррас вынужден будет обратиться к нам за деньгами.
— И этим «другом» должен буду стать я?
— Да. И учтите, что предприятие это очень опасно. Там пропало уже трое наших людей. Никто не знает, откуда взялась эта женщина, что она собой представляет. Но ясно одно: шпионы всех мастей крутятся в ее свите. Сначала мы думали, что она работает на Бонапарта. Но у него ни гроша за душой, а такие союзники Барра са не интересуют.
— Еще один вопрос, — вставая, проговорил Бералек, — где я найду эту женщину?
— Она будет руководить праздником, который Баррас дает сегодня ночью в Люксембургском саду.
— Сегодня ночью я ей представлюсь, — заявил Ивон.
— Где вы остановились?
— В отеле «Страус» по улице ла Луа.
— Хорошо. К вечеру вам вручат двести луидоров для начала.
Бералек удалился.Оставшись один, аббат прошептал:
— Это моя последняя ставка. Кажется, я рассчитал все.
Увы! Расчет его был неточен. Он не знал о существовании грозного врага. Враг этот был — «Товарищи Точильщика».
ГЛАВА 2
Давно известно, что индустрия удовольствий достигает самого большого расцвета во времена всеобщей нищеты, коммерческих и политических кризисов.Промышленность и торговля пришли в упадок. Страна была залита кровью из-за борьбы всевозможных политических партий. Но никогда еще Париж не веселился так
лихорадочно.Страной правил террор, но повсюду устраивались бешеные вакханалии.Люди умирали от Голода, на улицах убивали, но везде происходили гулянья с танцами. Так как частные лица боялись открывать гостиные, то все классы общества объединялись на балах, устраиваемых по подписке или в общественных зданиях.
Великолепный сад генерала Буттино, погибшего на гильотине, названный Тивольским, первым открыл свои ворота для публики. Потом пошли балы в Елисеевском дворце и в Саду Капуцинов. Плясали везде, даже на кладбище Сен-Сюльпис, где надгробные камни просто свалили в. одну кучу.
Не стоит, пожалуй, перечислять все балы. Достаточно сказать, что за два года их прошло больше ста шестидесяти. Это уже походило на эпидемию плясок.Супружеские узы ничего не стоили. Нравы были развращены До предела. Женщины появлялись даже на улице
почти обнаженными. Не менее странно были одеты и их спутники, которых народ прозвал «Щеголями».Бал, на котором должен был присутствовать Бералек, давался по случаю взятия Мальты Бонапартом. Директория праздновала это событие еще и потому, что оно обеспечило ей удаление человека, в котором она видела самого большого врага для себя.
По приказанию Барраса сад был очищен от публики и входы были заперты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68