— По крайней мере, на десять лет, — продолжал Ивон, нарочно преувеличивая, чтобы узнать точно возраст соседки,
— О, нет, не настолько... на восемь, самое большое...
Время шло.Бедный юноша умирал с голода, но не смел сознаться в этом девушке. Ведь он постился уже больше шестидесяти часов.
— Надо полагать, что синие ушли, — сказал он, прислушиваясь.
— Если бы это было так, то крестьянин выпустил бы нас, — возразила Елена.
— Я поднимусь на лестницу послушать.
— Пощупайте, горяча ли доска. Они должны были для республиканцев зажечь огонь.
Ивон начал подниматься.
— О! — сказал он.
— Что там? — спросила Елена.
— Доска зашаталась...
Секунд через двадцать Он спустился вниз.
— Не слышно ничего, а доска чуть тепла.
— Значит огонь догорел пока все улеглись спать, Но раз Генюк не отворяет, значит синие ночуют в доме.
— Подождем, — вздохнул Бералек.
Они почувствовали, будто давно знакомы. У обоих война отняла дорогие существа. И в сердца незаметно закрадывалась теплота, таившая в себе нечто, еще более горячее...
Время шло, а никто не появлялся. Время от времени Ивон поднимался по лестнице и щупал доску. Она была холодна. Он попробовал поднять ее. Тщетно. Не зная достаточно Елену, он скрывал от нее свои опасения.
— Господин Ивон, — обратилась к нему девушка, — хотите я скажу вам, о чем вы думаете в эту минуту?
— Сделайте одолжение, — отвечал он.
— Вы думаете, что синие увели обитателей хижины и нас некому освободить.
— Да, это правда, — вскричал Бералек.
— Так как надеяться нам не на кого, надо выбираться отсюда самим, — предложила мадемуазель Валеран.
— Я думаю, что нашел этот способ. Надо искать, нет ли в нашем тайнике другого выхода.
— В самом деле, когда Генюк поднимал дверцу, я слышала, что он говорил о другом выходе!
— Поищем его, — сказал шевалье.
Молодые люди принялись ощупывать руками стены погреба. Поиски оказались безуспешными.
— Есть! — неожиданно сказал Ивон, вспомнив о ступеньке лестницы, покачнувшейся под его тяжестью.
Лестница состояла из коротких плит, положенных одна на другую, но не соединенных цементом. Ивон легко сдвинул их с места. Они открывали узкий проход, из которого потянуло свежим воздухом.
Они тут же направились в открывшийся проход. Он вел к яме, заваленной сухими листьями, скрывавшими отверстие. Наконец-то молодые люди были на свободе!-Дождь перестал, и северный ветер, разогнав тучи, зажег на небе звезды.
— Сейчас часов пять утра, — сказал Ивон.
Не рискуя выходить на поверхность, они осматривали окрестности из ямы.В полукилометре от них белели стены Бена, у подножия которых двигался огонек. Наверное, это был фонарь. Его свет выхватывал из тьмы группу людей.
— Что там делают эти люди? — спросила Елена.
— Это, должно быть, дозор. Мне показалось, что сверкнул ствол ружья.
В эту минуту они увидели вспышку, и тут же до них донесся звук выстрела. Шевалье понял, в чем дело.
— Синие расстреляли человека, — произнес он.
В это же время раздались крики, сопровождаемые несколькими ружейными выстрелами.Секунд через двадцать по дороге пробежал человек. Видимо, за ним гнались.Действительно, в том же направлении пробежала группа солдат.
Елена узнала беглеца.
— Шарль, проводник, — прошептала она.
— Кого же они расстреляли? — спросил Ивон. Бералек не знал Шарля, но молодая девушка, узнав его, догадалась, кого они расстреляли.
— Генюк, — отвечала она.
Она молилась о душе бедного бретонца.
— Надо подождать, пока синие вернутся после неудачной погони, — сказал Ивон, — беглец не выглядел потерявшим голову, и я думаю, что он уже скрылся в каком-нибудь овраге.
— Видимо, так и есть, — сказала Елена, — солдаты возвращаются.
Они проходили мимо, громко разговаривая о беглеце.
— Славную штучку сыграл он с нами и сержантом! Разиня воображал, что парень подставит грудь под выстрел!
Понемногу голоса смолкли в отдалении.
— В путь, — сказал Ивон, — нам остается еще часа два темноты. На рассвете надо быть как можно дальше от Бена.
...Наши путешественники выбирали извилистые тропинки, пересеченные оврагами, рвами, кустарниками. Часто до них долетал странный крик, подражающий совиному. Он раздавался из-за ближних кустов и эхом повторялся в отдалении.
— Это шуаны охотятся за синими, — сказал Ивон.
Благодаря вандейскому мундиру, хорошо известному шуанам, они беспрепятственно проходили мимо этих засад. На рассвете они увидели несколько хижин, расположенных на дне глубокого оврага. Ивон постучался в одну из них, и через секунду дверь отворилась.
Вандейский мундир опять произвел впечатление.
— Что тебе надо? — спросил отворивший.
— Отдохнуть и поесть.
— Войди, — коротко ответил шуан.
В хижине сидели два рослых парня, сыновья крестьянина. Вернувшись с ночных поисков, они занимались чисткой оружия.Ивон и Елена увидели на столе хлеб и кувшин молока, приготовленные, по-видимому, для сыновей.
Отец указал беглецам на скромную закуску. Потом, не занимаясь более гостями, крестьянин обратился к сыновьям:
— Какие новости? — спросил он.
— Венские синие расстреляли ночью Генюка, — отвечал старший.
— За Генюка расплатились? — спросил отец.
— Да, — отвечал младший, — я убил на дороге республиканца, посланного в Бен с каким-то приказом.
Сказав это, молодой человек вытащил из-под шляпы письмо, взятое у убитого солдата.Отец развернул бумагу и, бросив на нее беглый взгляд, подошел к Ивону.
— Растолкуй мне эту французскую грамоту, — сказал он, подавая письмо.
Это было донесение о побеге шуана, которого собирались расстрелять.
— Кто же был этот беглец? — спросил отец.
— Он называл себя Шарлем, — сказала Елена. При этом имени шуаны захохотали.
— О, — сказал отец, — не пришел еще тот день, когда синие расстреляют Шарля!
— Это все, что тут написано? — спросил один из сыновей.
— Нет, — ответил Бералек. — Венский пост сообщает еще о человеке очень высокого роста, которого они продолжают искать, но пока безуспешно.
— Без сомнения, речь идет о Баррасене, — заметила Елена.
Шуаны посмотрели на девушку. Их удивила ее осведомленность. Гостеприимство не позволяло им задавать вопросы. Под кровлей шуана всякий гость остается хозяином своего секрета и даже может уходя не называть своего
имени.Елена поняла немой вопрос. Чтобы оплатить им за гостеприимство, она рассказала, каким образом познакомилась у Генюка с Баррасеном.
— В таком случае мы пропустили сегодня ночью именно Баррасена. Мы приняли этого гиганта за бедного разносчика. Он плелся рядом с повозкой, запряженной белой клячей.
Девушка подняла голову.
— Каким образом Баррасен стал владельцем всего этого? — воскликнула она. —Лошадь, повозка и товары — все принадлежало Шарлю!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68