— Каким образом?
— Самым простым... став вдовой, — сказал Шарль с улыбкой.
Этот ответ бросил ее в дрожь. Она чувствовала, что негодяй хотел сделать из нее орудие какого-то ужасного замысла, и это мрачное обещание отпустить ее при помощи вдовства доказывало, что он ни в грош не ставит человеческую жизнь.
Разносчик опять заговорил после непродолжительного молчания:
— Вы очень молоды и в вашем возрасте три года — пустяк. В день освобождения ваша красота еще не достигнет полного расцвета.
— Не стоит загадывать, как может измениться женщина за несколько лет.
Он покачал головой.
— Нет, — сказал он, — вы именно та, которая мне нужна.
Я оценил вас в минуту опасности. Вы энергичны и мужественны, несмотря на ваши шестнадцать лет. Другая не будет обладать одновременно вашей смелостью и красотой. И наконец, я не буду иметь на другую тех прав, которые имею на вас.
— Какие права? — спросила Елена голосом полным гордого негодования.
— Права на вашу признательность, от которой вы не отрекаетесь, — отвечал Шарль насмешливо.
— Не могу ли я как-нибудь иначе доказать свою признательность?
— А какие другие способы в вашем распоряжении? — цинично бросил он. — Война разорила вас и лишила всего и всех. Жизнь ваша в опасности и с минуты на минуту палач может наложить на вас свою руку. Чего же я могу от вас требовать? Может быть, вашей красоты? Но я мог владеть ею третьего дня, по дороге в Бенн. Я мог бы обесчестить вас, а потом задушить. И кто бы мне помешал?
Она слушала, бледная и дрожащая. Разносчик продолжал.
— Почему я пощадил вас? Просто мне пришло в голову, что ваша красота может послужить лучше, чем для удовлетворения минутного желания. И я был прав. Мне нужны вы, ваша красота и энергия. Поэтому я и требую трех лет вашей молодости. Согласны вы?
Елена смотрела на него, не отвечая. Ее молчание было принято за колебание.
— Соглашайтесь, красавица, по окончании срока я возвращу вам богатство, отнятое войной!
— А если я откажусь?
— Если ты откажешься теперь, после того, как я трижды спас тебе жизнь, я заставлю тебя согласиться рано или поздно, — ответил Шарль.
— Сомневаюсь! — Презрительно усмехнулась, мадемуазель Валерам.
Разносчик схватил ее руки и привлек к себе. Он наклонил к ней лицо, искаженное бешенством, и хрипло произнес:
— Послушай, любезная. Если ты откажешься, то с этого дня я буду преследовать тебя на каждом шагу. В жизни всякой женщины бывает минута, когда она отдается своему злейшему врагу. Либо для того, чтобы самой избежать опасности, либо — чтобы спасти любимого человека... Эта минута наступит и для тебя.
Елена невольно подумала об Ивоне и вздрогнула. Он тут же заметил ее волнение.
— Ага, моя хорошенькая жеманница, ты, кажется, влюблена... И, без сомнения, в прекрасного спутника, имя которого ты мне так и не назвала. Ну, тем лучше, я все равно узнаю его имя! Посмотрим, не прибежишь ли ты сама ко мне в тот день, когда он будет в моей власти!
— Я презираю ваши угрозы, — храбро отвечала она.
— В час опасности ты не будешь так спесива и презрительна.
Затем Шарль прибавил с мрачным смехом.
— Когда я отыщу его, пусть он побережется! Дверь сотворилась, и вошел Баррасен.
Он окинул Елену сальным взглядом и- спросил: - Покончили с этой малюткой?
— Молчи, скотина, — сухо ответил Шарль.
— Слушаю, хозяин, — покорно согласился тот.
И все же, несмотря на страх, у бандита сильно чесался язык.
— Я забыл сказать вам, — заявил он, — что когда мы заворачивали за угол, вдову встретил человек с пренеприятной физиономией и пошел с ней рядом.
— Кто такой?
— Лицо кошачье. Я заметил, что старушка побледнела, как чепец на ее голове.
Елена, которая равнодушно слушала разговор, вдруг почувствовала смутное беспокойство.
— Что он говорил? — спросил Шарль.
— Я слышал ее ответ: «Да, гражданин Жан Буэ».
— Жан Буэ! — воскликнул Шарль.
И, обращаясь с жесткой улыбкой к Елене, он сказал:
— Вот, моя гордячка! Этот гость очень кстати, он быстро подвинет мои дела!
Наклонившись к девушке, он шепнул ей на ухо так, чтобы Баррасен не слышал:
- Я сказал тебе, что в жизни каждой женщины есть минута, когда она отдается злейшему врагу или чтобы спасти себя, или того, которого любит...
Елена подняла голову.
— Что вы хотите сказать? — спросила она. Баррасен в это время открывал дверь.
- Бежим, вот они! — крикнул он. И он исчез.
Разносчик быстро направился к двери, и когда был уже на пороге, обернулся, чтобы ответить на ее вопрос.
- А то, моя милая, что этот Жан Буэ несет тебе смертельную опасность. А я займусь твоим возлюбленным...
Оставшись одна, Елена старалась вспомнить, где она слышала имя Жана Буэ.Вдруг ее передернуло. Она вспомнила, что говорил молодой шуан при переходе в Ренн об этом человеке, одном из двенадцати судей Пошоля.
В ее памяти возникла фраза:
«Боже избави вас повстречаться с Жаном Буэ, который еще полгода назад не вставал с постели, пока стирали его единственную рубашку, а теперь он обладает миллионом, украденным у жертв».
Елена тут же вспомнила и конец фразы: «Кутила и любит приволокнуться за женской юбкой, но тотчас же срубает ей голову, когда устанет веселиться».
Перекрестясь, она покорно прошептала:
— Да, приближается опасность...
Дверь отворилась, и вдова, пропуская гостя вперед, сказала:
— Войди, гражданин Буэ. Твой приход — большая честь для моего скромного дома.
ГЛАВА 20
Прежде, чем продолжать наш рассказ, нужно объяснить, каким образом Баррасен стал вассалом Шарля.Бандит хорошо понимал, что он в безопасности только в городе, несмотря на прибывшее из Парижа предписание
о его аресте.Взвесив все шансы, он, наконец, принял решение.
— Конечно же, мне спокойнее будет в городе. Сначала я доберусь до Ренна, потом перееду в Брест...
Он окинул взглядом лежащие на тележке товары.
— Отлично! — сказал он. — Сколочу же я денежки по приезде в Ренн! А потом отыщу двух-трех стоящих молодцов и с ними — за дело!
Возле телеги раздался крик совы — призыв шуанов.Осторожный Баррасен остановил свою лошадь и сошел на землю. На дороге никого не было. Вдали раздавались крики шуанов.
Он опять влез на повозку, но едва уселся на сиденье, как тот же крик повторился очень близко и с переливом, вероятно, заключавший в себе особый смысл.
Он стегнул кнутом исхудалую лошадь, и та понеслась вялой рысью.Через пятнадцать минут Баррасен успокоился и продолжал свой монолог:
— В самом деле, чего мне бояться со стороны этих людей? Если мне грозит неприятность, то конечно, от того, у кого я стащил повозку. Он, должно быть, проспал в кухне, где я оставил его вчера, а я, не отдыхая, шел вперед всю ночь. Когда он проснулся сегодня утром, я уже слишком далеко отъехал для того, чтобы он мог догнать меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68