— Мы вместе пустимся в дорогу. Я останусь до твоего выздоровления.
— Теперь твоя очередь отвечать, — весело сказал Кожоль. — Чем ты занимался, когда мы расстались?
Бералек рассказал, как он упал от усталости близ дороги в ров, откуда его вытащил Генюк. Он рассказал о подземелье, в котором пробыл без света с молодой девушкой, о выходе оттуда и о путешествии в Ренн.
— Она хорошенькая?
Бералек так расписал красоту Елены, что удивленный Пьер сказал:
— Можно подумать, что ты влюблен!
— Да, я влюблен, как безумный! Граф воскликнул:
— Ну вот случай!.. Я получил удар штыком... ты — любовь. Оба мы ранены. Вот и попались! Я-то от своей раны оправлюсь, а ты теперь не годишься для той мести синим, которую я придумал!
— Ты ошибаешься, я для того и вернулся!
— Да, дружище, сейчас не самая благоприятная минута для того, чтобы связывать себя женщинами.
Ивон засмеялся и отвечал:
— Ты сам, Пьер, разве не связан женщинами?
— Какими?
— Сестрой и матерью.
— Когда я понял, что дело заходит далеко, то оставил их в Крюне, в верном доме, на попечении старого слуги нашего семейства — Лабранша. Так что мне ничто не мешает.
— Ты увидишь, что любовь не помешает мне громить синих.
— Но я в отчаянии, что у меня будет друг-меланхолик. Я буду тревожно спрашивать: «Что с тобой, Ивон?», а мне будут отвечать: «Я думаю о ней!». Это будет забавно... К тому же лить слезу можно будет в дуло ружья...
Бералек невольно улыбнулся и сказал:
— Поправляйся сначала, болтун, еще успеешь наплакаться.
... Выздоровление шло гораздо медленнее, чем ожидал Пьер. Только месяц спустя он почувствовал в себе достаточно сил, чтобы предпринять путешествие.
Начались совещания с булочником Симоном.
— Куда вы хотите направиться? — спрашивал добряк.
— Конечно, туда, где дерутся с синими, — отвечал Кожоль.
— Вернемся в Вандею, где еще держатся Шаретт и Стофлет, — предложил Ивон.
Булочник скорчил презрительную мину.
— Да, правда, в Вандее еще дерутся, но это чепуха по сравнению, с тем, что я вам предложу...
— Посмотрим, — сказал с любопытством граф.
— Многие вандейцы, избежавшие смерти, не вернулись, а предпочли остаться в Бретани и действовать вместе с шуанами. Вы это знаете, не так ли?
— Да, — сказали молодые люди.
— К тому же они избрали себе храбрых и надежных вождей.
— Вот такого-то вождя нам и подавай, — подтвердил Пьер.
— Ну! Так я думаю отослать вас к самому хитрому. Как булочник, я когда-то вел дела с одним мельником, сын которого сделался замечательным малым. Я вас отошлю к Жоржу Кадуалю, а он хорошо принимает тех, кто приходит от старого друга его отца.
— Подавай же нам своего Кадуаля, — сказал Кожоль. Симон продолжал:
— Синие подрядили меня на поставку двух телег муки для конвоя съестных припасов, отсылаемых в гарнизон Фужер. Так как они всегда забывают уплатить за муку, я решил вернуть свое добро и предупредил Кадуаля о проезде конвоя, и он встретит его со стороны Витре. Я дал ему знать, что лошадьми будут править два друга, которых я ему посылаю. Теперь Жорж ждет вас. В минуту нападения на конвой вы свернете в нужную сторону.
— Отлично, — воскликнул граф.
Вечером молодые люди, тщательно переодетые, поехали с конвоем. Час спустя Ивон и Пьер вступили в войско Жоржа, состоявшее частью из вернувшихся эмигрантов, частью — из вандейцев.
Поход этот пока не ознаменовался никакими серьезными сражениями. Надо было ждать минуты всеобщего восстания, подготавливаемого Пюизе. Главнокомандующий понял необходимость овладеть городом в то время, как должен был вспыхнуть бунт, и отдал приказ окружить Ренн, чтобы вторгнуться туда при первом сигнале.
Время шло медленно для влюбленного Бералека. Прошло уже два месяца со времени его разлуки с мадемуазель Валеран. Как ей живется? Не грозит ли ей опасность?
Он сидел на краю рва, углубленный в мысли об Елене. Его мечтания были прерваны легким ударом по плечу и голосом, спрашивающим:
— Что с тобой, Ивон? Бералек машинально ответил:
— Я думаю о ней.
Взрыв гомерического хохота заставил его обернуться. Кожоль заикался от смеха.
— Не предсказывал ли я! Вопрос и ответ... все точно! Но, взглянув на друга повнимательней, граф перестал смеяться.
— Прости, Ивон, я неудачно пошутил, — сказал он. Шевалье, тронутый раскаяньем Пьера, протянул ему руку и прошептал:
— Как давно я не видел ее...
— Да кто же мешает нанести ей визит?
— Как можно думать об этом! Город наполнен неприятелем, ворота бдительно охраняются...
— Если ворота заперты, проникни в город со стороны Вилены! Ты, вероятно, найдешь какую-нибудь лодку или просто доску и на ней пустишься по течению реки...
— Сегодня же вечером я буду в Ренне, — оживился Ивон.
— Кажется, мог бы сказать: «Мы будем».
— Ты тоже пойдешь, Пьер?
— Неужели ты воображаешь, что я отпущу тебя одного? Если мы решили делить все пополам, то...
Потом он поспешно Прибавил:
— Все, кроме красоток...
— Хорошо, пойдем вместе вечером...
Получив согласие Кадуаля, который воспользовался этим случаем, чтобы узнать положение дел в городе, молодые люди вышли из лагеря вечером. Поднявшись вверх по Вилене, они добыли утлую лодочку. Усевшись в нее, они поплыли к городу.
Пристань Вилены охранялась двумя большими барками, стоявшими на якоре. Караул наблюдал за проходом, образованным расстоянием между ними, причем, оно было столь небольшим, что часовые могли переговариваться шепотом.
Ночь была темная, и холодный февральский ветер загнал солдат в шалаши. Только часовые бодрствовали.
— Пико, кажется, вода плеснула?
— Наверное, командир обходит дозор, — отозвался другой.
— Нет, это не он. Шум со стороны верховья, а не из-за города. И потом офицеры сегодня заняты более приятным делом.
— Что же они делают?
— Они сегодня приглашены на торжество к Жану Буэ, который празднует свое выздоровление.
— Это тот судья, которого хватил удар? Думали, что он останется идиотом и что...
Солдат умолк и прислушался.
— Ты прав, Пико, там лодка! Я слышал удар весел! Все было тихо.
В эту минуту Ивон и Пьер, лежав лодке и отдавшись течению, проплывали узкий проход между барками. Они были в Ренне.
Отплыв на некоторое расстояние от часовых, Кожоль взял в руки весла и сказал:
— Держу пари, мы не одни. За нами еще одна лодка.
— Бог с ней! Пускай занимаются своими делами, а мы подумаем о наших, — сказал Ивон в то время, как лодка причалила к берегу.
Молодые люди соскочили на берег и стали привязывать лодку.
— Те, что плыли за нами, причалили несколько повыше. Тише, послушаем, осторожность еще никому не повредила.
Действительно, друзья услышали шум неподалеку, а затем и негромкий разговор.
— Привязал, верзила?
— Да, капитан.
— Так в путь!
Осторожные шаги незнакомцев еще раз нарушили тишину ночи и затихли вдали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68