— Женщины прикованы? — вопросил первый судья с платформы.
— Прикованы! — раздались голоса младших судей.
Херена надменно взирала на окружающих у столба, но, разумеется, её загорелые запястья тоже были прикованы к нему сталью.
— Пусть будут выбраны соперники! — провозгласил судья.
Я слышал, как другие судьи повторили его крик. По всей линии тысячи столбов тарианские воины и воины народов фургонов приблизились к столбам. Кочевницы вуалей не носили. Тарианские воины шли вдоль линии столбов, осторожно озираясь и следя за тем, как бы кто-нибудь из предполагаемых призов не пнул их и не плюнул в лицо или на одежду. Девушки, понимая причину их осторожности, хихикали либо осыпали воинов отборной бранью, что воины встречали с добрым юмором и высказывали соображения по поводу явных и скрытых достоинств девушки. По просьбе любого воина из народов фургонов судья убирал булавки, придерживающие вуаль тарианской девушки, и откидывал капюшон с её головы. Этот момент игр был исключительно неприятен тарианским девушкам, но они понимали его необходимость. Не многие люди, особенно варвары, стали бы биться за женщину, чье лицо они доселе не видели.
— Я хотел бы взглянуть на это, — сказал Камчак, тыкая пальцем в Африз.
— Несомненно, — согласился ближайший судья.
— Ты не можешь вспомнить, поганый слин, — простонала девушка, — лица Африз?
— Моя память слабовата, — сказал Камчак, — так много лиц.
Судья открепил бело-золотую вуаль и осторожно отбросил капюшон, скрывающий её длинные прекрасные черные волосы. Африз из Тарии была очень красивой. Она гордо встряхнула головой.
— Может быть, теперь тебе припомнилось, — едко спросила она.
— Смутно, — колеблясь, пробормотал Камчак. — У меня в памяти лицо рабыни, там, помню, был ошейник.
— Тарларион, мерзкий слин!
— Что ты думаешь? — спросил Камчак у меня.
— Она великолепна, — сказал я.
— Может быть, у других столбов найдутся получше? — сказал Камчак. — Пойдем посмотрим.
Он отъехал, я последовал за ним.
Внезапно мельком взглянув на лицо Африз, исказившееся от гнева, я увидел, что она попыталась высвободить руки.
— Вернись! — закричала она. — Слин, ничтожный слин! Вернись, вернись!
Я слышал, как она дергается в наручниках и пинает столб.
— Стой спокойно, — сказал судья, — иначе тебя заставят выпить успокоительное.
— Слин! — плакала она.
Но уже несколько других степных воинов изучали оставленную без вуали Африз.
— Ты не собираешься сражаться за нее? — спросил я Камчака.
— Безусловно, собираюсь.
Но прежде чем вернуться, мы заглянули в лицо каждой из тарианских красавиц.
Наконец он вернулся к Африз.
— Что-то мало красивых женщин в этом году, сказал он ей.
— Сражайся за меня! — вскричала она.
— Плоховаты девки в этом году.
— Сражайся же за меня!
— Не знаю, стоит ли сражаться за кого-нибудь, — сказал он, — если все не то самки слина, не то каийлы.
— Ты должен биться, — заплакала она, — ты должен биться за меня, идиот!
— Ты что, просишь об этом? — заинтересованно спросил Камчак.
Она задохнулась от гнева.
— Да, — наконец сказала она, — я прошу тебя об этом.
— Ну что ж, — ответил Камчак, — я буду биться за тебя.
Африз, на мгновение замолчав от радости, прислонилась к столбу, затем она снова гневно посмотрела на Камчака:
— Тебя убьют в дюйме от моих ног.
Камчак пожал плечами, не исключая такую возможность, а сам повернулся к судье:
— Кто-нибудь собирается биться за нее, кроме меня?
— Нет, — ответил судья.
Если за женщину собираются биться больше чем один воин, тарианцы решают вопрос очередности в зависимости от их общественного положения, а кочевники в зависимости от шрамов. Каждый по-своему учитывал силу и выучку своих воинов, принявших участие в борьбе. Иногда люди бились друг с другом за такую честь, но это не поощрялось ни тарианцами, ни народами фургонов, потому что и те и другие рассматривали междоусобную схватку как нечто недостойное, особенно в присутствии врагов.
— Наверняка она никуда не годится, — заметил Камчак, всматриваясь в лицо Африз.
— Годится, — ответил судья, — потому что её защищает Камрас — чемпион Тарии.
— О нет, только не он! — вскричал Камчак, вскидывая кулак в насмешливом разочаровании.
— Да, — повторил судья, заглядывая в список, именно он.
— Ну, теперь ты вспомнил? — злорадно рассмеялась Африз.
— Кажется, вспомнил. Но уж очень многое всплывает в моей памяти в таком случае, — сказал Камчак.
— Если не хочешь, можешь сменить противника, — сказал судья.
Я подумал, что это весьма гуманный подход к делу — двое человек должны понимать, с кем они столкнутся лицом к лицу до того, как окажутся на песчаном поле. Представьте, как неприятно, выйдя на состязание, обнаружить перед своим носом такого опытного и сильного воина, как Камрас.
— Встреться с ним! — вскричала Африз.
— Если никто с ним не встретится, — сказал судья, — кассарская девушка по праву отойдет ему.
Камчак взглянул на кассарку, красотку у столба напротив Африз. Та была разочарована, и по понятным причинам. Похоже было, что она попадет в Тарию ни за что, даже не за горсть песка, вскинутого противниками в её честь.
— Встреться с ним, тачак! — закричала она.
— А где же твои кассары? — спросил Камчак.
Я подумал, что это — великолепный вопрос. Я видел Конрада, но тот взялся биться за тарианскую девушку в шести или в семи столбах в стороне. Альбрехт даже не явился на игры, думаю, он был дома с Тенчикой.
— Они все где-нибудь сражаются! — вскричала она. — Пожалуйста, тачак!
— Но ты же кассарка, — сказал Камчак.
— Пожалуйста! — От досады она готова была расплакаться.
— Кроме того, ты будешь хорошо выглядеть в шелках наслаждения.
— Посмотри на тарианскую девку, — закричала девушка, — разве она не прекрасна? Разве ты не хочешь ее?
Камчак посмотрел на Африз.
— Думаю, мы не хуже, чем остальные.
— Сражайся за меня! — закричала Африз.
— Хорошо, — сказал Камчак, — так и быть, уговорила.
Кассарская девушка, расслабившись, прислонилась к столбу.
— Ты дурак, — сказал подъехавший Камрас.
Он напугал меня — я и не знал, что он находится так близко. Я оглянулся — без сомнения, это был впечатляющий воин. Он выглядел сильным и ловким. Его длинные черные волосы были схвачены теперь в хвост на затылке. Огромные кулаки обернуты лентами из шкуры боска. В одной руке — шлем и овальный тарианский щит, в другой — копье, за плечом — ножны короткого меча.
Камчак посмотрел на него снизу вверх. Не то чтобы Камчак был особенно низкоросл, просто Камрас был действительно огромен.
— Ради небес, — сказал Камчак, присвистнув, — ты и взаправду громадный, парень.
— Начнем, — предложил Камрас.
При этих словах судья призвал всех очистить пространство между столбами прекрасной Африз из Тарии и очаровательной кассарской девушки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104