- Ты явно поправился, - заявила она, стащив с меня куртку и легонько
пробежав пальцами по моей груди.
- Это все от занятий физическим трудом, - ответил я.
Виктория отнесла мою форму в прачечную, оставив меня нежиться в
постели.
Когда мы, наконец, позавтракали, выяснилось, что выход на площадку
открыт. Мы перебрались туда, но оказались там не одни: туда уже успели
подняться два администратора из службы просвещения. Оба они помнили нас по
яслям, и нам волей-неволей пришлось поддерживать вежливую беседу о том,
как складывается наша жизнь после выпуска. По выражению лица Виктории я
понял, что ей это в тягость не меньше, чем мне, но обрывать разговор самим
было неловко. В конце концов старшие попрощались и вернулись к своим
городским делам.
Виктория подмигнула мне, потом расхохоталась:
- Какое счастье, что мы выбрались из-под их опеки!
- Еще бы! А ведь когда они нас учили, мне казалось, что они
интересные люди...
Мы уселись рядышком на скамейке и уставились на открывшийся перед
нами ландшафт. С той точки, где мы находились, просматривались только
дали, а под стены Города было не заглянуть; я прекрасно знал, что путевые
бригады перевозят рельсы с юга на север мимо нас, но сознание этого отнюдь
не помогало увидеть их.
- Гельвард, скажи... зачем Город движется?
- Мне это неизвестно. По крайней мере, точно не известно.
- Вам, гильдиерам, наплевать, что мы, остальные, думаем, - взорвалась
она. - Никто из вас не обмолвится об этом и словом, а ведь довольно
подняться сюда, чтобы убедиться, что Город на новом месте. Но если
посмеешь обратиться к кому-нибудь с вопросом, то услышишь, что
администраторов это не касается. Мы что, не вправе даже задавать вопросы?
- Вам совсем-совсем ничего не говорят?
- Ни словечка. Пару дней назад я поднялась сюда и вдруг вижу - Город
переместился. Правда, до того площадка была заперта два дня подряд и
поступило распоряжение убрать или закрепить все мелкие предметы. Отчего,
почему - нам не объясняли.
- Слушай, - отозвался я, - ты сказала любопытную вещь. Выходит, когда
Город движется, вы этого и не замечаете?
- Нет... вроде бы нет. Учти, я поняла, что Город переместился, уже
потом. Я пыталась припомнить, не ощущала ли я чего-нибудь накануне, но так
и не вспомнила ничего необычного. Я ведь никогда не выходила из Города и,
наверное, пока росла, привыкла к тому, что он время от времени куда-то
едет. А как он едет - по дороге?
- По рельсам.
- А зачем?
- Ей-ей, я не вправе отвечать.
- Но ты же обещал! Да и какой, право же, вред от того, что ты сказал,
как он движется, - ведь и ребенку ясно, что он не стоит на месте...
Снова все та же дилемма, однако на сей раз возражения Виктории
показались мне разумными, хоть и толкающими меня на клятвопреступление.
Да, по правде говоря, я и сам стал сомневаться в целесообразности
формального соблюдения клятвы - неспроста она была на деле почти
невыполнимой.
- Город движется к какой-то точке под названием оптимум,
расположенный на севере. В настоящий момент нас отделяют от оптимума три с
половиной мили.
- Значит, мы скоро остановимся?
- Нет, не остановимся... это-то мне и непонятно. Город не сможет
остановиться, даже достигнув оптимума, потому что оптимум в свою очередь
все время уходит дальше.
- Тогда какой же смысл стремиться к нему?
Ответить на этот вопрос я при всем желании не сумел.
А Виктория продолжала напирать, и я не выдержал - рассказал ей о
работе на путях. Я старался свести подробности к минимуму и все-таки не
мог отделаться от мысли, что беспрерывно нарушаю клятву, если не по
существу, то по форме. И вообще я поймал себя на том, что не в состоянии
забыть эту чертову клятву, о чем бы мы ни говорили. Кончилось тем, что
Виктория сама предложила:
- Знаешь, давай оставим эту тему. Ты же явно не хочешь продолжать.
- Я просто сбит с толку, - ответил я. - Мне запрещено говорить, а ты
заставила меня понять, что я не вправе скрывать от тебя свою жизнь, свои
наблюдения.
Виктория помолчала минуту-другую.
- Не знаю, как ты, - произнесла она наконец, - а я за последние дни
возненавидела всю эту систему гильдий всерьез.
- Не ты одна. Что-то я не замечал, чтобы у нее было много
поклонников.
- Тебе не кажется, что главы гильдий тщатся сохранить систему,
которая отжила свое и уже не нужна? Система зиждется на том, чтобы
утаивать правду. Не понимаю зачем. Мне это очень не по нутру, и не только
мне.
- А может, я и сам примкну к приверженцам системы, когда стану
полноправным гильдиером?
- Надеюсь, этого не случится, - сказала она и рассмеялась.
- Есть одно занятное обстоятельство. Когда я задаю Мальчускину -
гильдиеру, под началом которого я работаю, - вопросы такого же рода, как
ты мне, он отвечает, что я сам все пойму со временем. Звучит это так,
словно у системы гильдий есть разумные основания и они каким-то образом
связаны с причинами, по которым Город должен постоянно перемещаться. До
сих пор мне известно лишь одно - Город должен двигаться. Когда я выхожу
наружу, мне надо вкалывать до седьмого пота, и на вопросы просто нет
времени. Но ясно, что движение Города воспринимается всеми вокруг как
абсолютная необходимость.
- Если ты когда-нибудь выяснишь, в чем дело, ты поделишься со мной?
Я задумался.
- Обещать заранее не могу.
Виктория резко встала и отошла к дальнему краю площадки. Стоя у
перил, она смотрела поверх городских теснин на дальние просторы. Я даже не
пытался подойти к ней - возникла какая-то неразрешимая ситуация. Я и так
сказал слишком много, а она настаивала, чтобы я сказал еще больше, и
взваливала на мои плечи непосильную ношу. И все же я не мог порицать ее.
Минуту-две спустя она сама вернулась ко мне и села рядом.
- Я узнала, как нам пожениться.
- Что, еще одна церемония?
- Да нет, все гораздо проще. Мы подпишем заявление в двух
экземплярах, а потом каждый передаст экземпляр старшему из своих
наставников. Бланки заявлений у меня внизу, разобраться в них легче
легкого.
- Стало быть, можно подписать их не откладывая?
- Можно. - Она взглянула на меня пристально. - А ты не раздумал?
- Разумеется, нет. А ты?
- Я тоже нет.
- Несмотря ни на что?
- Как тебя понять?
- Несмотря на то, что мы с тобой то и дело натыкаемся на темы,
которые я не могу или не хочу обсуждать, и несмотря на то, что ты
порицаешь меня за молчание.
- Тебя это тревожит?
- Очень.
- Можно и повременить с женитьбой, если тебе так больше нравится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75