А тут-то, чем можно было
помочь?
Леса остались позади; ныне их путь лежал по неровной пустоши,
поросшей кое-где высокой травой да хилыми кустами. Здесь не было ни дорог,
ни тропинок, лошади шли медленно. В лицо дул ровный и прохладный бодрящий
ветерок.
Мало-помалу исчезла всякая растительность, кроме редких пучков
упрямой жесткой травы, цепляющейся за песчаную почву. Мужчины молчали, а
Гельвард так и вовсе застыл в седле, уставясь невидящим взором перед собой
и предоставив лошади выбирать маршрут по своему усмотрению.
Впереди, совсем невдалеке, трава окончательно сходила на нет, и едва
они преодолели рыхлый песчаный холмик, покрытый мелкими камушками, перед
Элизабет открылась полоска дюн, а за нею берег. Лошадь, уже учуявшая
прохладу воды, с готовностью откликнулась на прикосновение каблуков и
легким галопом помчалась по дюнам вниз. На несколько пьянящих минут
Элизабет вовсе отпустила поводья, упиваясь счастьем вольного полета над
кромкой прибоя.
Гельвард и Блейн спустились на берег следом за ней и стали рядом,
спешившись и глядя вдаль, на бескрайний голубой простор. Она подъехала к
ним и тоже спрыгнула наземь.
- А что на запад и на восток? - спросил Блейн.
- То же самое. Я поискал объездной путь, но не нашел.
Блейн вынул из седельной сумки видеокамеру, подсоединил ее к батареям
и плавным круговым движением отснял панораму водной глади.
- Надо отправить разведчиков еще дальше на восток и на запад, -
сказал он. - Такое пространство не пересечь.
- Другого берега даже не видно.
Блейн глянул себе под ноги и нахмурился.
- И почва мне не нравится. Надо вызвать сюда мостостроителей.
По-моему, песок не выдержит тяжести Города.
- Но ведь должен быть какой-то выход!
Оба не обращали на Элизабет никакого внимания. Гельвард достал
какой-то небольшой инструмент и установил его у самой воды. Инструмент был
снабжен треногой и круглой шкалой, подвешенной на оси. Опустив на шкалу
отвес, гильдиер снял с нее показания.
- Мы далеко опередили оптимум, - заявил он наконец. - У нас уйма
времени. Тридцать миль - без малого год по городским часам. Неужели не
успеем?
- Построить мост? Н-да, тут придется повозиться. И людей потребуется
больше, чем у нас есть. А что об этом думают навигаторы?
- Проверяют мое сообщение. Ты же проверяешь меня?
- Проверяю. Только не вижу, что можно к нему добавить.
Гельвард еще с полминуты смотрел на безбрежную ширь, потом будто
вспомнил о существовании Элизабет и обернулся к ней.
Ну, а что вы об этом скажете?
- О чем? Чего вы, собственно, от меня ждете?
- Скажите нам, что наше восприятие нас обманывает. Скажите, что тут
нет реки.
- Это не река, - отозвалась Элизабет.
Гельвард бросил взгляд на Блейна.
- Ну вот, ты слышал. Нам это только мерещится.
Элизабет закрыла глаза и отвернулась. Выносить столь чудовищное
несовпадение реальностей было выше ее сил.
От ветра ее знобило, она стянула с лошади попону и, закутавшись,
отошла за дюны. Мужчины сразу же забыли о своей спутнице, Гельвард вытащил
какой-то другой инструмент. Он считывал показания вслух, голос его на
ветру звенел пронзительно и тоскливо.
Они работали мучительно медленно, кропотливо проверяя друг друга.
Через час Блейн упаковал свою часть снаряжения, сел в седло и поскакал по
берегу в северном направлении. Гельвард остался долго смотрел вслед
компаньону, и сама его поза, как показалось Элизабет, выражала глубокое,
неутешное одиночество и отчаяние.
Она истолковала это как крошечную трещинку в разделявшем их барьере.
Закутавшись в попону еще плотнее, Элизабет спустилась по дюнам к кромке
прибоя и спросила:
- Вы хоть знаете, где находитесь?
Он даже не повернул головы.
- Нет, не знаем. И никогда не узнаем.
- В Португалии. Эта страна называется Португалией. Она в Европе.
Элизабет передвинулась так, чтобы заглянуть ему в лицо.
Секунду-другую он смотрел на нее в упор, но без всякого выражения. Потом
безмолвно покачал головой и прошел мимо женщины к своей лошади. Барьер был
непреодолимым.
Элизабет оставалось лишь последовать его примеру и сесть в седло. Она
пустила лошадь шагом - сначала вдоль берега, затем вкось от воды, в
сторону базового лагеря. Несколько минут - и тревожная синева Атлантики
пропала из виду.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
1
Гроза бушевала всю ночь, и всю ночь никто из нас не сомкнул глаз. Наш
лагерь был расположен в полумиле от моста, и рев обрушивающихся на берег
волн, приглушенный завываниями ветра, достигал нас как монотонный гул. Но
нам, особенно в мгновения затишья, мерещилось, что мы слышим треск и стон
дерева, крошащегося в щепу.
К утру ветер утих, и мы наконец-то заснули. Правда, ненадолго - кухня
задымила, как обычно, с рассветом, и нас позвали на завтрак. За едой все
молчали: темя для разговоров могла быть только одна и ее лучшее было не
трогать.
Затем мы отправились к мосту. И не прошли и пятидесяти ярдов, как
кто-то показал на кусок дерева, выброшенный волнами на берег. Мрачное и,
как выяснилось вскоре, справедливое знамение: от моста не осталось ничего,
кроме первых четырех свай, вбитых в относительно твердый грунт у самых
дюн.
Я взглянул на Леру на эту смену он был здесь старшим.
- Понадобятся бревна, много бревен, - заявил он. - Меновщик Норрис,
возьмите тридцать человек на валку леса.
Меня разбирало любопытство, что-то ответит Норрис: из всех
гильдиеров, занятых на строительстве, он был самым нерадивым и поначалу то
и дело донимал нас пространными нудными жалобами. Но сегодня он и не думал
противиться - видно, детская болезнь бунтарства канула в прошлое. Он
просто кивнул Леру, отобрал себе помощников, и они вернулись в лагерь за
пилами.
- Значит, начнем все сначала? - обратился я к Леру.
- Конечно.
- А новый мост выдержит?
- Если построить его должным образом, надеюсь, выдержит.
Покинув меня, он занялся организацией работ по расчистке
стройплощадки.
Гроза миновала, но огромные и злые волны позади нас все чаще с шумом
обрушивались на берег реки.
Мы трудились весь день, не покладая рук. К вечеру площадка была
расчищена, а Норрис со своей бригадой приволокли на берег четырнадцать
толстых бревен. Теперь мы действительно могли наутро начать все сначала.
Но я не стал дожидаться утра и разыскал Леру. Он сидел в палатке
один, перебирая листочки с набросками моста, хотя мысли его, по-моему,
витали где-то далеко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
помочь?
Леса остались позади; ныне их путь лежал по неровной пустоши,
поросшей кое-где высокой травой да хилыми кустами. Здесь не было ни дорог,
ни тропинок, лошади шли медленно. В лицо дул ровный и прохладный бодрящий
ветерок.
Мало-помалу исчезла всякая растительность, кроме редких пучков
упрямой жесткой травы, цепляющейся за песчаную почву. Мужчины молчали, а
Гельвард так и вовсе застыл в седле, уставясь невидящим взором перед собой
и предоставив лошади выбирать маршрут по своему усмотрению.
Впереди, совсем невдалеке, трава окончательно сходила на нет, и едва
они преодолели рыхлый песчаный холмик, покрытый мелкими камушками, перед
Элизабет открылась полоска дюн, а за нею берег. Лошадь, уже учуявшая
прохладу воды, с готовностью откликнулась на прикосновение каблуков и
легким галопом помчалась по дюнам вниз. На несколько пьянящих минут
Элизабет вовсе отпустила поводья, упиваясь счастьем вольного полета над
кромкой прибоя.
Гельвард и Блейн спустились на берег следом за ней и стали рядом,
спешившись и глядя вдаль, на бескрайний голубой простор. Она подъехала к
ним и тоже спрыгнула наземь.
- А что на запад и на восток? - спросил Блейн.
- То же самое. Я поискал объездной путь, но не нашел.
Блейн вынул из седельной сумки видеокамеру, подсоединил ее к батареям
и плавным круговым движением отснял панораму водной глади.
- Надо отправить разведчиков еще дальше на восток и на запад, -
сказал он. - Такое пространство не пересечь.
- Другого берега даже не видно.
Блейн глянул себе под ноги и нахмурился.
- И почва мне не нравится. Надо вызвать сюда мостостроителей.
По-моему, песок не выдержит тяжести Города.
- Но ведь должен быть какой-то выход!
Оба не обращали на Элизабет никакого внимания. Гельвард достал
какой-то небольшой инструмент и установил его у самой воды. Инструмент был
снабжен треногой и круглой шкалой, подвешенной на оси. Опустив на шкалу
отвес, гильдиер снял с нее показания.
- Мы далеко опередили оптимум, - заявил он наконец. - У нас уйма
времени. Тридцать миль - без малого год по городским часам. Неужели не
успеем?
- Построить мост? Н-да, тут придется повозиться. И людей потребуется
больше, чем у нас есть. А что об этом думают навигаторы?
- Проверяют мое сообщение. Ты же проверяешь меня?
- Проверяю. Только не вижу, что можно к нему добавить.
Гельвард еще с полминуты смотрел на безбрежную ширь, потом будто
вспомнил о существовании Элизабет и обернулся к ней.
Ну, а что вы об этом скажете?
- О чем? Чего вы, собственно, от меня ждете?
- Скажите нам, что наше восприятие нас обманывает. Скажите, что тут
нет реки.
- Это не река, - отозвалась Элизабет.
Гельвард бросил взгляд на Блейна.
- Ну вот, ты слышал. Нам это только мерещится.
Элизабет закрыла глаза и отвернулась. Выносить столь чудовищное
несовпадение реальностей было выше ее сил.
От ветра ее знобило, она стянула с лошади попону и, закутавшись,
отошла за дюны. Мужчины сразу же забыли о своей спутнице, Гельвард вытащил
какой-то другой инструмент. Он считывал показания вслух, голос его на
ветру звенел пронзительно и тоскливо.
Они работали мучительно медленно, кропотливо проверяя друг друга.
Через час Блейн упаковал свою часть снаряжения, сел в седло и поскакал по
берегу в северном направлении. Гельвард остался долго смотрел вслед
компаньону, и сама его поза, как показалось Элизабет, выражала глубокое,
неутешное одиночество и отчаяние.
Она истолковала это как крошечную трещинку в разделявшем их барьере.
Закутавшись в попону еще плотнее, Элизабет спустилась по дюнам к кромке
прибоя и спросила:
- Вы хоть знаете, где находитесь?
Он даже не повернул головы.
- Нет, не знаем. И никогда не узнаем.
- В Португалии. Эта страна называется Португалией. Она в Европе.
Элизабет передвинулась так, чтобы заглянуть ему в лицо.
Секунду-другую он смотрел на нее в упор, но без всякого выражения. Потом
безмолвно покачал головой и прошел мимо женщины к своей лошади. Барьер был
непреодолимым.
Элизабет оставалось лишь последовать его примеру и сесть в седло. Она
пустила лошадь шагом - сначала вдоль берега, затем вкось от воды, в
сторону базового лагеря. Несколько минут - и тревожная синева Атлантики
пропала из виду.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
1
Гроза бушевала всю ночь, и всю ночь никто из нас не сомкнул глаз. Наш
лагерь был расположен в полумиле от моста, и рев обрушивающихся на берег
волн, приглушенный завываниями ветра, достигал нас как монотонный гул. Но
нам, особенно в мгновения затишья, мерещилось, что мы слышим треск и стон
дерева, крошащегося в щепу.
К утру ветер утих, и мы наконец-то заснули. Правда, ненадолго - кухня
задымила, как обычно, с рассветом, и нас позвали на завтрак. За едой все
молчали: темя для разговоров могла быть только одна и ее лучшее было не
трогать.
Затем мы отправились к мосту. И не прошли и пятидесяти ярдов, как
кто-то показал на кусок дерева, выброшенный волнами на берег. Мрачное и,
как выяснилось вскоре, справедливое знамение: от моста не осталось ничего,
кроме первых четырех свай, вбитых в относительно твердый грунт у самых
дюн.
Я взглянул на Леру на эту смену он был здесь старшим.
- Понадобятся бревна, много бревен, - заявил он. - Меновщик Норрис,
возьмите тридцать человек на валку леса.
Меня разбирало любопытство, что-то ответит Норрис: из всех
гильдиеров, занятых на строительстве, он был самым нерадивым и поначалу то
и дело донимал нас пространными нудными жалобами. Но сегодня он и не думал
противиться - видно, детская болезнь бунтарства канула в прошлое. Он
просто кивнул Леру, отобрал себе помощников, и они вернулись в лагерь за
пилами.
- Значит, начнем все сначала? - обратился я к Леру.
- Конечно.
- А новый мост выдержит?
- Если построить его должным образом, надеюсь, выдержит.
Покинув меня, он занялся организацией работ по расчистке
стройплощадки.
Гроза миновала, но огромные и злые волны позади нас все чаще с шумом
обрушивались на берег реки.
Мы трудились весь день, не покладая рук. К вечеру площадка была
расчищена, а Норрис со своей бригадой приволокли на берег четырнадцать
толстых бревен. Теперь мы действительно могли наутро начать все сначала.
Но я не стал дожидаться утра и разыскал Леру. Он сидел в палатке
один, перебирая листочки с набросками моста, хотя мысли его, по-моему,
витали где-то далеко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75