Лебедок было шесть, они располагались в ряд на массивной стальной
раме, пересекающей Город поперек над самым днищем. Правда, включали
одновременно только пять лебедок, а шестая, вращающаяся вхолостую, тем
временем подвергалась тщательному осмотру. Серьезную тревогу внушало
состояние подшипников, которые за много тысяч миль пути были, естественно,
сильно изношены. В дни, когда я стажировался у движенцев, среди них
развернулась целая дискуссия: не стоит ли вести перемещение Города на
четырех лебедках, расширяя фронт работ ремонтных бригад, или, напротив, на
шести, уменьшая износ? Сошлись, по-видимому, на том, чтобы оставить все
как есть; во всяком случае, никаких нововведений не последовало.
Одной из самых изнурительных работ, входивших в программу практики,
оказался осмотр канатов. Их осматривали постоянно - они были столь же
древними, как и лебедки, и лопались гораздо чаще, чем хотелось (хотелось
бы, конечно, чтобы они не лопались никогда). Каждый из шести канатов
неоднократно реставрировали, и каждая реставрация множила число истертых и
слабых жил. Перед каждым перемещением канаты приходилось проверять фут за
футом, чистить, смазывать и латать, сращивая мелкие обрывы и цементируя
потертости.
Все разговоры - как в чреве Города, в реакторном зале, так и снаружи
- сводились к одному и тому же: как наверстать отставание и приблизиться к
оптимуму, как усовершенствовать лебедки, как обновить канаты.
Гильдиеры-движенцы так и сыпали проектами и идеями, причем это было отнюдь
не пустым прожектерством, оторванным от грешной земли. Они не брезговали и
повседневными бытовыми заботами Города: только в дни моей практики
приступили к сооружению дополнительных баков для хранения запасов воды.
Приятной особенностью этой стадии моего ученичества было и то, что
все ночи я проводил дома, с Викторией. Правда, я возвращался с работы
поздно потный и грязный, однако, пусть недолго, но мог наслаждаться и
благами семейной жизни и сознанием, что занимаюсь стоящим делом.
Однажды, когда подошла пора очередного перемещения и электромобили
тащили канаты к отдаленным опорам, я осведомился у опекавшего меня
гильдиера про Джелмена Джейза.
- Это мой давний друг, ученик вашей гильдии. Вы его знаете?
- Он твой ровесник?
- Чуть постарше.
- Миль десять-пятнадцать назад у нас было двое учеников. Имен я не
помню, но могу выяснить, если хочешь.
Я дорого дал бы за то, чтобы потолковать с Джейзом. Мы не виделись
уже целую вечность, и как было бы здорово обсудить свои впечатления с
кем-то, кто прошел через те же тернии, что и я! Ближе к вечеру мне
сказали, что одного из упомянутых учеников действительно звали Джейзом. Я,
конечно же, поинтересовался, где его найти.
- Его нет и не будет здесь довольно долгое время.
- Где же он?
- Далеко. Отправился в прошлое.
Практика у движенцев пролетела, как мне почудилось, даже слишком
быстро, и на следующие три мили меня передали меновщикам. Я выслушал
приказ не без горечи - я ведь уже разок столкнулся с меновщиками и не
забыл, что из этого вышло. К своему удивлению, я узнал, что мне предстоит
работать под началом Коллингса, и уж вовсе был поражен, когда выяснилось,
что он сам настоял на этом.
- Услышал, что тебя направили к нам на три мили, - объяснил он мне
при встрече, - вот и подумал: надо бы доказать парню, что миссия меновщика
не только в том, чтобы усмирять взбунтовавшихся мартышек...
У Коллингса, как и у каждого гильдиера, была комната в одной из
городских башен. Пригласив меня к себе, он вытащил длинный бумажный
свиток, на котором был вычерчен какой-то план.
- На большинство обозначений можешь пока не обращать внимания. Это
карта местности, лежащей впереди, ее составили твои коллеги-разведчики. -
Коллингс показал мне, как наносятся горы, реки, долины, крутые откосы, -
короче, все сведения, жизненно важные для тех, кто выбирает, каким
маршрутом двигаться Городу в его бесконечной гонке за оптимумом. - Черными
квадратиками обозначены поселения. Вот это уже наша с тобой забота.
Сколькими языками ты владеешь?
Я ответил, что в яслях языки мне всегда давались плохо и что я могу,
пожалуй, объясниться по-французски, да и то с трудом.
- Ладно, в конце концов, ты в нашей гильдии временно. Способность к
языкам - главное оружие меновщика.
От Коллингса я узнал, что местные жители говорят по-испански;
поскольку лиц испанского происхождения в Городе не оказалось, ему и его
коллегам пришлось выучить язык по книжке, отыскавшейся в городской
библиотеке. С задачей этой они кое-как справились, хотя то и дело
возникали осложнения, связанные с диалектами.
Еще он рассказал мне, что из шести верховных гильдий лишь путейцы
постоянно прибегают к наемному труду. Иногда кратковременной помощи
требуют мостостроители, но в общем и целом задачи меновщиков сводятся к
тому, чтобы нанимать рабочих для путевых бригад и еще обеспечивать так
называемое "освежение".
- Это еще что такое? - не замедлил поинтересоваться я.
- То самое, из-за чего нас так не любят, - ответил Коллингс. - Город
ищет поселения, где голодают и нищенствуют. К нашему счастью, мы идем
сейчас по бедным, слаборазвитым районам и можем рассчитывать на выгодные
сделки. Мы предлагаем туземцам пищу, технику для сельскохозяйственных
работ, лекарства, электроэнергию, а в обмен просим выделить мужчин,
способных к физическому труду, и одолжить несколько молодых женщин.
Женщины переселяются в Город на тридцать, иной раз на сорок миль - на
срок, достаточный для того, чтобы дать жизнь новым горожанам.
- Я слышал об этом, - отозвался я. - Слышал, но не верил.
- Почему же не верил?
- Но разве это... - я запнулся. - Разве это не аморально?
- Что же аморального в том, чтобы Город оставался населенным? Без
свежей крови мы бы вымерли за два-три поколения. Ведь в Городе рождаются
почти исключительно мальчики.
Я припомнил, из-за чего началась драка.
- Но ведь случается, что женщины, которых переселяют в Город, уже
замужем?
- Ну, и что же? Все, что от них требуется, - родить одного ребенка.
Потом они, если хотят, могут вернуться домой.
- А ребенок?
- Если это девочка, она остается в Городе и воспитывается в яслях.
Если мальчик, мать может забрать его с собой или оставить здесь, как
пожелает...
Только тут до меня дошло, почему Виктория избегала этой темы: моя
мать тоже была привезена в Город извне, а потом оставила его, не пожелав
взять меня с собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75