Единственное, на что мы пока не решаемся, это трогать безумно интересующие
нас приборы, ведь ежу понятно, что робот - хранитель сейфа и в его
программу может быть заложен приказ уничтожать всякого, кто посмеет
угрожать этим драгоценностям. Кроме того, со смертью 408б у нас не
осталось специалистов, имеющих хотя бы отдаленное понятие о том, с чем мы
столкнулись.
Робот еще несколько раз устраивал для нас показ фильма-лекции, и мы
переписали его на пленку. С точки зрения археолога, это рай, а не работа:
вместо того чтобы, обливаясь потом, выкапывать осколки и обломки,
оставшиеся от цивилизации Высших, мы работаем с прекрасными трехмерными
изображениями самих Высших и их городов. Вообще, эти ленты вызывают у меня
странное чувство. Будто подарили на день рождения машину времени.
Благодаря шару и роботу мы узнали о Высших столько... Раньше и мечтать о
таком не могли. Совершенно неожиданно мы узнали о существах, живших
миллиарды лет назад, больше, чем наши коллеги знают о египтянах, шумерах
или уж вовсе пять минут назад вышедших покурить этрусках.
Каждый раз, когда мы приходим пообщаться с роботом, он разыгрывает
одну и ту же странную пантомиму. Тычет перепончатой лапой себе в грудь,
потом показывает на нас, потом на звезды. Снова и снова. Пилазинул
утверждает, что робот пытается сказать нам о своем желании показать нам
дорогу куда-то - к другому сейфу или даже к планете, на которой раньше
обитали Высшие. Доктор Хорккк категорически не согласен.
- Робот стремится установить наше происхождение, - говорит доктор. -
Он утверждает: ни я сам, ни вы не происходим из системы ГГГ 1145591. Он
хочет сказать именно это. И ничего более.
Мне нравится думать, что Пилазинул прав. Но пока что это всего лишь
догадки. И я сомневаюсь, что доживу до того времени, когда мы узнаем
что-нибудь определенное.
Необходимость общаться при помощи мимики и жестов очень раздражает.

Прошло всего три часа с тех пор, как я закончил предыдущую запись, но
за это время все опять успело перевернуться вверх тормашками. Представь
себе, робот разговаривает с нами. По-английски.
Стин Стин и меня отправили в пещеру сделать еще парочку снимков
одного прибора, потому что первую серию запороли при проявлении. Когда мы
вошли, робот возился с чем-то в углу, повернувшись к нам спиной. Он не
обратил на нас внимания, и мы спокойно занялись своим делом.
Через пять минут робот выпрямился и, лязгая, подошел к нам. Он
протянул одну из своих рук, а другой указал на прикрепленный к первой
маленький аппарат. Я подумал, что это оружие, и окаменел.
Медленно, с трудом робот произнес:
- Говорите... слово... сюда...
Я на некоторое время потерял способность ясно мыслить. Стин Стин,
судя по всему, тоже пережило сильное потрясение - колебания его мантии
были видны даже сквозь скафандр.
- Он действительно говорил по-английски? - спросил я.
- Кажется, да, - ответило Стин.
Робот отчетливо повторил:
- Говорите сюда слова.
Я поднял голову и присмотрелся к той штуке у него на руке. Это было
не оружие. Аппарат состоял из трубочки с надписью, на один конец которой
был насажен тессеракт - ну, головоломка, четырехмерный куб. Его внутренние
грани светились ярко-алым цветом.
- Ваши слова... - сказал робот. - Больше. Сюда.
Понемногу мы начали понимать, что к чему. Робот слушал все, что мы
говорили в его присутствии, записывал наши слова, составил себе программу
анализа, пережил тяжелую головную боль - и выучил английский. А теперь он
хотел, чтобы мы пополнили его словарный запас. "Наверное, - подумал я, -
трубка с надписями плюс головоломка равняется некоему эквиваленту
магнитофона". Я был неправ.
Стин Стин пришло к более верному заключению на долю секунды быстрее
меня. Он-она - оно! - оттолкнуло меня, прижало переговорное устройство
своего скафандра к светящемуся предмету на руке робота и начало быстро и
отчетливо говорить - по-каламориански! Оно успело наболтать туда десяток
предложений на своем родном языке, пока я не очнулся, не ухватил его-ее за
скафандр и не оттащил подальше от робота.
- Убери свои грязные руки! - взвыло Стин.
- Ты, полено чертово, за каким дьяволом тебе потребовалось говорить
по-каламориански?
- Чтобы запрограммировать его транслятор! - последовал негодующий
всхрип. - А почему бы ему не научиться говорить на языке цивилизованной
расы?
Меня так взбесила воинственная глупость Стин Стин, что я пропустил
мимо ушей очень важную вещь, сказанную им.
- Тебе прекрасно известно, что английский - официальный язык этой
экспедиции. Когда тебя включали в состав, ты согласилось с этим. Если мы
решим пополнить словарь робота, то будем обучать его только одному языку,
и этим языком будет...
- Кто-то должен сообщить роботу, что английский - не единственный
язык во Вселенной! Вы запрещаете каламорианский, вы угнетаете нас, это
преступление, это акт расового геноцида!
- Заткнись, - рявкнул я.
Ну, не было у меня сил проявлять терпимость к этому расовому бреду.
Потом наконец до меня дошла суть происходящего. Транслятор!
Ну конечно!
Трубочки с надписями и головоломки - это не два разных предмета. Это
две детали одного предмета, и их нужно соединять. Они работают только
вместе. И это вовсе не записывающее устройство, как я подумал раньше.
Это была машина, которая превращает неразвитые языки примитивных рас
в язык Высших.
Стин мгновенно поняло, с чем имеет дело, и захотело, нарушая все
договоренности, загнать в аппарат свой драгоценный каламорианский. Может
быть, это действие способствовало подъему расовой гордости, но, похоже,
оно похоронило наши надежды на взаимопонимание с роботом. Теперь в
трансляторе сидит дюжина фраз, не имеющих никакого отношения к английскому
языку. Ни один транслятор, как бы хорош он ни был, ничего толком не
переведет, если его хозяин будет убежден, что бормотание Стин Стин и то,
на чем говорят все остальные, - один и тот же язык.
Я предупредил Стин Стин, что, если оно повторит этот номер, я сверну
ему шею. Оно посмотрело на меня довольно злобно, но отступило. Судя по
всему, оно уже добилось всего, чего хотело.
Я наклонился к аппарату. И понял: я не знаю, что говорить.
Слова не шли с языка. Стин Стин, наверное, произнесло пылкий
панегирик каламорианскому народу, перечислило все его непревзойденные
достоинства, но я не собирался ему-ей подражать. К тому же во мне
проснулась старинная боязнь микрофонов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63