Читателям
понятно, по какой причине я не вправе опубликовать имя женщины, хотя
мне его точно назвали бежавшие из Израиля бывшие граждане Советской
Литвы.
Заметен ли малейший проблеск надежды на то, что безвыходное
положение "нечистых", лишенных права на религиозный брак, будет хоть
сколько-нибудь улучшено? Быть может, им разрешат вступать хотя бы в
гражданский брак - второсортный, паллиативный, презираемый? Наконец,
может быть, сионисты в Израиле пойдут навстречу людям неверующим и
убежденно предпочитающим гражданский брак религиозному?
Точный и недвусмысленный ответ на эти весьма наивные в
израильских условиях вопросы дает сообщение, опубликованное на первых
полосах большинства израильских газет: "В кнессете состоялось
обсуждение законопроекта о разрешении гражданских браков для лиц,
неправомочных вступать в религиозный брак. Большинством голосов
законопроект был отклонен".
Коротко, ясно и беспросветно!
Можно ли после этого сообщения удивляться, что в израильских
газетах, в том числе и откровенно клерикальных, я неоднократно
встречал объявления такого содержания: "Мужчина, которому запрещено
жениться, ищет подругу жизни из незаконнорожденных" или
"Незаконнорожденная, 20 лет, яркая брюнетка, ищет себе пару для
брачной жизни".
Не совсем понимая истинный смысл подобных объявлений, я в
Брюсселе и Роттердаме обратился за разъяснением к проживавшим ранее в
Израиле евреям.
- Кто дает такие объявления? - переспрашивает меня Менаше Гурт. И
сам же отвечает: - Люди из черных списков... Не понимаете? Могу
точнее: те, кто заклеймен раввинатскими компьютерами... Опять туманно?
Ну тогда объясню совсем подробно. Религиозные власти, используя
метрики, анкеты и, конечно, доносы (их, правда, именуют
свидетельствами верующих), закладывают в компьютер материалы на
каждого жителя. И если машина выдает отрицательный отзыв, человека
признают неполноценным евреем, недостойным иметь потомство. На него
обрушивается масса запрещений и прежде всего - запрещение вступать в
брак. Вот ему и остается только одно: искать для себя жену, а
правильнее будет сказать - суррогат жены из таких же заклейменных.
Если этот мужчина - человек порядочный, то ведет себя в семье как
подобает настоящему мужу и отцу. Но находятся и такие, кто в нужный
момент вспоминает: "Ведь брак мой незаконный! И жена моя - никакая мне
не жена! И никто меня не может заставить содержать ее детей!" Словом,
семья разрушается, а брошенная женщина вынуждена добывать пропитание
для детей любой ценой.
- Любой ценой, - грустно добавляет жена Гурта Лиза. - Так что не
удивляйтесь, если я скажу вам, что тель-авивскую набережную Гаяркон по
вечерам в поисках клиентов выходят и женщины, которых дома ждут дети.
Выходят даже по пятничным вечерам, когда в соответствии с религиозной
традицией жизнь на улицах замирает до субботней полуночи. Рестораны,
магазины, кинотеатры закрыты, зато открыты дома свиданий. И такое
явление считают вполне нормальным раввинат и клерикальные партии.
Вот уж поистине современное доказательство подлинной жизненности
высказанной еще в XVIII веке замечательным английским поэтом Вильямом
Блейком мысли о том, что публичные дома построены из камней религии.
"Если бы только "черные списки"!"
Под таким красноречивым заголовком опубликовал статью
периодически умирающий и вновь оживающий израильский журнал "Мы". В
этой статье журнал разболтал о непрерывно нарастающем в стране
неистовом разгуле матерого шовинизма.
Именно разболтал, пользуясь тем, что в разгар предвыборной
кампании жесткая израильская цензура сравнительно сквозь пальцы глядит
на обостренную полемику между печатными органами конкурирующих партий,
точнее, сионистских группировок различных мастей и оттенков.
"Кто бы мог, например, поверить, - спрашивает журнал, - что в
еврейском государстве будут оправдываться убийства женщин и детей тем,
что они не являются евреями? Кто бы мог поверить, что члены главного
раввината будут оправдывать убийство населения арабской деревни Кибя,
что убийство во время войны "нееврейского" гражданского населения
разрешается?"
Далее журнал признает:
"Кроме фанатизма, ставшего уже характерной частью израильского
пейзажа, ни в одной стране в мире не услышишь столько голосов
ненависти по отношению к неевреям, сколько их раздается у нас в
последнее время".
Правда, несколько ранее тот же самый журнал в спокойном, чисто
информационном тоне бесстрастного летописца приводил примеры бытующих
в стране, с легкой руки клерикалов, злобных, античеловеческих
высказываний по адресу неевреев. Самым "гуманным" из них было такое:
"Не вытаскивай иноверца из ямы".
Возлагая ответственность за разжигание шовинизма на чиновников
клерикальных учреждений и деятелей иудаизма, журнал приводит немало
конкретных примеров их шовинистической пропаганды и соответствующего
ей инструктажа. Я ограничусь цитированием только двух примеров.
Первый: "Съезд знатоков Торы постановляет, что еврейскому врачу
нельзя лечить нееврейскую женщину". Специально подчеркнуто, что "съезд
запрещает еврейским врачам лечить нееврейских женщин, являющихся
гражданками Израиля".
Второй: "Раввин Центрального военного округа утверждает, что
согласно Галахе (своду правовых норм иудаизма. - Ц.С.) можно убивать
неевреев. Следовательно, - делает вывод журнал, - раввин призывает
еврейских солдат убивать членов семей солдат-неевреев, которые служат
в армии нашего же государства".
Согласитесь, читатель: после таких примеров терпимость
клерикальных кругов к рынку продажной любви кажется невинной забавой.
Тем более что расширение рынка стимулируется во имя отвлечения
молодежи от размышлений над социальными проблемами израильского
общества, от желания активно вмешиваться в политическую и общественную
жизнь.
Немало довелось мне услышать о падении нравственных норм в
Израиле - и от беженцев, и от сионистов, снизошедших до бесед с
советским литератором в Бельгии, Голландии, Австрии, Мексике, Англии.
Большей частью я не записывал услышанное.
Не записал я и слов Беттины, двадцатилетней медицинской сестры,
встретившейся мне в Вене. Перед тем как покинуть родную страну, она
закончила фельдшерскую школу, но получить работу по специальности в
Израиле не смогла. Девушку взял на прицел "охотник", стал приставать к
ней на улице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
понятно, по какой причине я не вправе опубликовать имя женщины, хотя
мне его точно назвали бежавшие из Израиля бывшие граждане Советской
Литвы.
Заметен ли малейший проблеск надежды на то, что безвыходное
положение "нечистых", лишенных права на религиозный брак, будет хоть
сколько-нибудь улучшено? Быть может, им разрешат вступать хотя бы в
гражданский брак - второсортный, паллиативный, презираемый? Наконец,
может быть, сионисты в Израиле пойдут навстречу людям неверующим и
убежденно предпочитающим гражданский брак религиозному?
Точный и недвусмысленный ответ на эти весьма наивные в
израильских условиях вопросы дает сообщение, опубликованное на первых
полосах большинства израильских газет: "В кнессете состоялось
обсуждение законопроекта о разрешении гражданских браков для лиц,
неправомочных вступать в религиозный брак. Большинством голосов
законопроект был отклонен".
Коротко, ясно и беспросветно!
Можно ли после этого сообщения удивляться, что в израильских
газетах, в том числе и откровенно клерикальных, я неоднократно
встречал объявления такого содержания: "Мужчина, которому запрещено
жениться, ищет подругу жизни из незаконнорожденных" или
"Незаконнорожденная, 20 лет, яркая брюнетка, ищет себе пару для
брачной жизни".
Не совсем понимая истинный смысл подобных объявлений, я в
Брюсселе и Роттердаме обратился за разъяснением к проживавшим ранее в
Израиле евреям.
- Кто дает такие объявления? - переспрашивает меня Менаше Гурт. И
сам же отвечает: - Люди из черных списков... Не понимаете? Могу
точнее: те, кто заклеймен раввинатскими компьютерами... Опять туманно?
Ну тогда объясню совсем подробно. Религиозные власти, используя
метрики, анкеты и, конечно, доносы (их, правда, именуют
свидетельствами верующих), закладывают в компьютер материалы на
каждого жителя. И если машина выдает отрицательный отзыв, человека
признают неполноценным евреем, недостойным иметь потомство. На него
обрушивается масса запрещений и прежде всего - запрещение вступать в
брак. Вот ему и остается только одно: искать для себя жену, а
правильнее будет сказать - суррогат жены из таких же заклейменных.
Если этот мужчина - человек порядочный, то ведет себя в семье как
подобает настоящему мужу и отцу. Но находятся и такие, кто в нужный
момент вспоминает: "Ведь брак мой незаконный! И жена моя - никакая мне
не жена! И никто меня не может заставить содержать ее детей!" Словом,
семья разрушается, а брошенная женщина вынуждена добывать пропитание
для детей любой ценой.
- Любой ценой, - грустно добавляет жена Гурта Лиза. - Так что не
удивляйтесь, если я скажу вам, что тель-авивскую набережную Гаяркон по
вечерам в поисках клиентов выходят и женщины, которых дома ждут дети.
Выходят даже по пятничным вечерам, когда в соответствии с религиозной
традицией жизнь на улицах замирает до субботней полуночи. Рестораны,
магазины, кинотеатры закрыты, зато открыты дома свиданий. И такое
явление считают вполне нормальным раввинат и клерикальные партии.
Вот уж поистине современное доказательство подлинной жизненности
высказанной еще в XVIII веке замечательным английским поэтом Вильямом
Блейком мысли о том, что публичные дома построены из камней религии.
"Если бы только "черные списки"!"
Под таким красноречивым заголовком опубликовал статью
периодически умирающий и вновь оживающий израильский журнал "Мы". В
этой статье журнал разболтал о непрерывно нарастающем в стране
неистовом разгуле матерого шовинизма.
Именно разболтал, пользуясь тем, что в разгар предвыборной
кампании жесткая израильская цензура сравнительно сквозь пальцы глядит
на обостренную полемику между печатными органами конкурирующих партий,
точнее, сионистских группировок различных мастей и оттенков.
"Кто бы мог, например, поверить, - спрашивает журнал, - что в
еврейском государстве будут оправдываться убийства женщин и детей тем,
что они не являются евреями? Кто бы мог поверить, что члены главного
раввината будут оправдывать убийство населения арабской деревни Кибя,
что убийство во время войны "нееврейского" гражданского населения
разрешается?"
Далее журнал признает:
"Кроме фанатизма, ставшего уже характерной частью израильского
пейзажа, ни в одной стране в мире не услышишь столько голосов
ненависти по отношению к неевреям, сколько их раздается у нас в
последнее время".
Правда, несколько ранее тот же самый журнал в спокойном, чисто
информационном тоне бесстрастного летописца приводил примеры бытующих
в стране, с легкой руки клерикалов, злобных, античеловеческих
высказываний по адресу неевреев. Самым "гуманным" из них было такое:
"Не вытаскивай иноверца из ямы".
Возлагая ответственность за разжигание шовинизма на чиновников
клерикальных учреждений и деятелей иудаизма, журнал приводит немало
конкретных примеров их шовинистической пропаганды и соответствующего
ей инструктажа. Я ограничусь цитированием только двух примеров.
Первый: "Съезд знатоков Торы постановляет, что еврейскому врачу
нельзя лечить нееврейскую женщину". Специально подчеркнуто, что "съезд
запрещает еврейским врачам лечить нееврейских женщин, являющихся
гражданками Израиля".
Второй: "Раввин Центрального военного округа утверждает, что
согласно Галахе (своду правовых норм иудаизма. - Ц.С.) можно убивать
неевреев. Следовательно, - делает вывод журнал, - раввин призывает
еврейских солдат убивать членов семей солдат-неевреев, которые служат
в армии нашего же государства".
Согласитесь, читатель: после таких примеров терпимость
клерикальных кругов к рынку продажной любви кажется невинной забавой.
Тем более что расширение рынка стимулируется во имя отвлечения
молодежи от размышлений над социальными проблемами израильского
общества, от желания активно вмешиваться в политическую и общественную
жизнь.
Немало довелось мне услышать о падении нравственных норм в
Израиле - и от беженцев, и от сионистов, снизошедших до бесед с
советским литератором в Бельгии, Голландии, Австрии, Мексике, Англии.
Большей частью я не записывал услышанное.
Не записал я и слов Беттины, двадцатилетней медицинской сестры,
встретившейся мне в Вене. Перед тем как покинуть родную страну, она
закончила фельдшерскую школу, но получить работу по специальности в
Израиле не смогла. Девушку взял на прицел "охотник", стал приставать к
ней на улице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98