"Мама, это я, Миша".
Но и это проявление явного отчаяния осталось без внимания. Стыдясь соседей и прохожих, Мишка Грачик, Лысый, спустился в зеленеющий первым листом двор и уселся на скамейку среди свежевспаханных клумб. Его рассеянный взор блуждал по стенам, натыкался на родные окна, начинал метаться, туманиться, и поэтому потребовалось некоторое усилие ддя восприятия совершенно необычайного явления. Правее, этажом ниже родительских окон (в соседнем подъезде на втором этаже), со звоном отворились створки, и в сверкающем ореоле звенящего стекла из окна во двор шагнул человек. А НЕ ЛУЧШЕ ЛИ ВОДИТЬ "БЬЮИК"?
Сейчас в нашей повести появится второй важный персонаж - Женя Агапов, по прозвищу Штучка. Но прежде чем взяться за его описание, мы уделим несколько строк тому дому, в котором имели удовольствие быть соседями многие наши герои. Читатель, наверное, заметил,- автор и самого себя относит к героям своей повести, а слово "удовольствие" написал не случайно, ибо благодаря этому дому, длинному из-за башенок, углов и арок, слегка даже похожему на кусок крепостной стены, автор узнал много разных историй, в том числе необычайно поразившую его в юности историю девочки Оли и сына городского прокурора. Впрочем, до этого еще года два, а дому воздать должное хочется сейчас.
Итак, в пятьдесят втором году на улице Николая Островского был заложен дом, каковой в счастливом пятьдесят четвертом не только распахнул перед многочисленными новоселами двери своих 113 квартир, но и блеснул кафелем детской поликлиники, уютом дошкольного учреждения, удалью "срочного" фотосалона и шиком ателье первого, представьте себе, разряда. В то давнее время, кроме масштабности, иных достоинств в доме не находили. Прошло каких-нибудь десять лет, и обнаружилось его необыкновенное географическое положение. Стала ясна истинная цена высоты потолков и ширины коридоров (площади окон, толщины стен), не остались незамеченными даже особенности отопления. И вот, по мере раскрытия достоинств, дом стал менять жильцов. Коммунальные квартиры превращались в отдельные. Автор появился в доме на четвертом этаже в один год с Грачиками, еще очень давно, еще в туманные времена худосочного романтизма, гораздо позже поселился Женька Агапов со своей везучей мамашей, а уж прокурор с семейством и того позже. Девочка Оля в доме на улице имени героя гражданской войны не жила, она просто жила в центре, а вот самым старым из упоминаемых в нашем повествовании жителем прекрасного дома оказывается отец автора сварных излишеств у гастрономических точек города, но в весьма давние времена новоселья он был всего лишь нищенствующим художником-графиком и лишь позднее веско заявил о правах на дом старой постройки в тихом районе, став секретарем Южносибирского отделения Союза художников. Секретарь союза жил на одном этаже с деканом горного, автор этажом выше, а Штучка в соседнем подъезде на втором этаже в двухкомнатной квартире с окнами во двор.
Не слишком распространенное прозвище Штучка, каким в нашем повествовании чаще всего мы станем именовать Евгения Анатольевича Агапова, не несет, однако, обидного для русского уха (ты брось свои штучки... та еще штучка) оттенка. Своим прозвищем Евгений обязан изобретательной переводчице американских романов Рите Райт-Ковалевой (pronounced Wright). В ее переводе герой Сэлинджера Холден Колфилд, начав рассказывать о себе, замечает (за дословность автор не ручается): "Мой брат (тот, который работает на Голливуд) недавно купил "ягуар", такую английскую штучку, которая делает 200 миль в час". Смачное словечко моментально стало наиболее употребительным в лексиконе четырнадцатилетнего Евгения Агапова, обозначая любой наблюдаемый или воображаемый объект, живой или неодушевленный, большой или маленький, движущийся или неподвижный. От бесчисленных повторов эта "штучка", конечно, слилась с зеленоглазым образом сына заведующей отделом иностранного туризма Южносибирского областного исполкома профсоюзов. Поскольку Штучка охотно разъяснял желающим этимологию термина, мы смело предполагаем в прозвище оттенок некоторой гордости, некоторого мальчишеского восхищения Евгением, ибо, если перевести километры в мили, он делал в час больше голливудского брата Холдена Колфилда.
Тут мы решимся на ходу поделиться одним наблюдением, Безусловно, не следует законы материального прилагать к идеальному, так, если ложка бесспорно дорога к обеду, то, что касается книги, опоздание к определенному сроку идет обществу только на пользу. Сказанное прежде всего относится к произведениям склонных к поэзии сочинителей, книги которых, и автор в этом совершенно убежден, для облегчения последствий следует читать с некоторым опозданием. К несчастью Штучки, Catcher in the rye попался ему в руки в самый подходящий момент, и все написанное сумасшедшим американцем он восприиял один к одному, во всем великолепии фронтальиов проекции, чем создал немало хлопот окружающим, и в первую очередь своей матушке Зинаиде Васильевне.
Ну, наконец-то миновав хитроумные лабиринты отступлений, украшенных архитектурными излишествами реминисценций и анекдотов, мы благополучно вышли на вольный простор сюжета, удачно повстречав на выходе Зинаиду Васильевну Агапову. С огорчений этой милейшей, несмотря на свой ответственный пост, женщины мы продолжим на минуту прерванное развитие нашей истории.
Итак, Зинаиде Васильевне, женщине с годовым доходом 125 х 12 минус подоходный налог, был нанесен материальный ущерб на сумму одна тысяча пятьсот сорок два рубля. Точная сумма установлена работниками автосервиса при осмотре автомобиля ВАЗ-2101, принадлежащего заведующей отделом иностранного туризма. Столь серьезный урон причинили Зинаиде Васильевне неизвестные лица, похитившие, судя по всему, в зимнее время, стоявший в гараже автомобиль передовой работницы областного исполкома профсоюзов. Впрочем, совершив столь неблаговидный поступок, злоумышленники проявили невиданное в практике южносибирского уголовного розыска благородство,погнув крышу и сдвинув двигатель, не оставив отпечатков пальцев, но наблевав под заднее сиденье, они вернули машину в гараж, который затем с завидной педантичностью заперли на все четыре замка. Самым печальным в происшедшем безобразии, с точки зрения душевного состояния Зинаиды Васильевны, безусловно, явилось ее невольное пособничество злодеям. Зинаида Васильевна где-то по осени потеряла ключи от гаража, правда, где именно, установить уже не представлялось возможным, поскольку обнаружилось трагическое исчезновение связки лишь в середине апреля. Хотя удивительная осведомленность преступников о парных к ключам замках и наводит на мысль о неслучайности пропажи, как и о минимальной роли в случившемся самой Зинаиды Васильевны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
Но и это проявление явного отчаяния осталось без внимания. Стыдясь соседей и прохожих, Мишка Грачик, Лысый, спустился в зеленеющий первым листом двор и уселся на скамейку среди свежевспаханных клумб. Его рассеянный взор блуждал по стенам, натыкался на родные окна, начинал метаться, туманиться, и поэтому потребовалось некоторое усилие ддя восприятия совершенно необычайного явления. Правее, этажом ниже родительских окон (в соседнем подъезде на втором этаже), со звоном отворились створки, и в сверкающем ореоле звенящего стекла из окна во двор шагнул человек. А НЕ ЛУЧШЕ ЛИ ВОДИТЬ "БЬЮИК"?
Сейчас в нашей повести появится второй важный персонаж - Женя Агапов, по прозвищу Штучка. Но прежде чем взяться за его описание, мы уделим несколько строк тому дому, в котором имели удовольствие быть соседями многие наши герои. Читатель, наверное, заметил,- автор и самого себя относит к героям своей повести, а слово "удовольствие" написал не случайно, ибо благодаря этому дому, длинному из-за башенок, углов и арок, слегка даже похожему на кусок крепостной стены, автор узнал много разных историй, в том числе необычайно поразившую его в юности историю девочки Оли и сына городского прокурора. Впрочем, до этого еще года два, а дому воздать должное хочется сейчас.
Итак, в пятьдесят втором году на улице Николая Островского был заложен дом, каковой в счастливом пятьдесят четвертом не только распахнул перед многочисленными новоселами двери своих 113 квартир, но и блеснул кафелем детской поликлиники, уютом дошкольного учреждения, удалью "срочного" фотосалона и шиком ателье первого, представьте себе, разряда. В то давнее время, кроме масштабности, иных достоинств в доме не находили. Прошло каких-нибудь десять лет, и обнаружилось его необыкновенное географическое положение. Стала ясна истинная цена высоты потолков и ширины коридоров (площади окон, толщины стен), не остались незамеченными даже особенности отопления. И вот, по мере раскрытия достоинств, дом стал менять жильцов. Коммунальные квартиры превращались в отдельные. Автор появился в доме на четвертом этаже в один год с Грачиками, еще очень давно, еще в туманные времена худосочного романтизма, гораздо позже поселился Женька Агапов со своей везучей мамашей, а уж прокурор с семейством и того позже. Девочка Оля в доме на улице имени героя гражданской войны не жила, она просто жила в центре, а вот самым старым из упоминаемых в нашем повествовании жителем прекрасного дома оказывается отец автора сварных излишеств у гастрономических точек города, но в весьма давние времена новоселья он был всего лишь нищенствующим художником-графиком и лишь позднее веско заявил о правах на дом старой постройки в тихом районе, став секретарем Южносибирского отделения Союза художников. Секретарь союза жил на одном этаже с деканом горного, автор этажом выше, а Штучка в соседнем подъезде на втором этаже в двухкомнатной квартире с окнами во двор.
Не слишком распространенное прозвище Штучка, каким в нашем повествовании чаще всего мы станем именовать Евгения Анатольевича Агапова, не несет, однако, обидного для русского уха (ты брось свои штучки... та еще штучка) оттенка. Своим прозвищем Евгений обязан изобретательной переводчице американских романов Рите Райт-Ковалевой (pronounced Wright). В ее переводе герой Сэлинджера Холден Колфилд, начав рассказывать о себе, замечает (за дословность автор не ручается): "Мой брат (тот, который работает на Голливуд) недавно купил "ягуар", такую английскую штучку, которая делает 200 миль в час". Смачное словечко моментально стало наиболее употребительным в лексиконе четырнадцатилетнего Евгения Агапова, обозначая любой наблюдаемый или воображаемый объект, живой или неодушевленный, большой или маленький, движущийся или неподвижный. От бесчисленных повторов эта "штучка", конечно, слилась с зеленоглазым образом сына заведующей отделом иностранного туризма Южносибирского областного исполкома профсоюзов. Поскольку Штучка охотно разъяснял желающим этимологию термина, мы смело предполагаем в прозвище оттенок некоторой гордости, некоторого мальчишеского восхищения Евгением, ибо, если перевести километры в мили, он делал в час больше голливудского брата Холдена Колфилда.
Тут мы решимся на ходу поделиться одним наблюдением, Безусловно, не следует законы материального прилагать к идеальному, так, если ложка бесспорно дорога к обеду, то, что касается книги, опоздание к определенному сроку идет обществу только на пользу. Сказанное прежде всего относится к произведениям склонных к поэзии сочинителей, книги которых, и автор в этом совершенно убежден, для облегчения последствий следует читать с некоторым опозданием. К несчастью Штучки, Catcher in the rye попался ему в руки в самый подходящий момент, и все написанное сумасшедшим американцем он восприиял один к одному, во всем великолепии фронтальиов проекции, чем создал немало хлопот окружающим, и в первую очередь своей матушке Зинаиде Васильевне.
Ну, наконец-то миновав хитроумные лабиринты отступлений, украшенных архитектурными излишествами реминисценций и анекдотов, мы благополучно вышли на вольный простор сюжета, удачно повстречав на выходе Зинаиду Васильевну Агапову. С огорчений этой милейшей, несмотря на свой ответственный пост, женщины мы продолжим на минуту прерванное развитие нашей истории.
Итак, Зинаиде Васильевне, женщине с годовым доходом 125 х 12 минус подоходный налог, был нанесен материальный ущерб на сумму одна тысяча пятьсот сорок два рубля. Точная сумма установлена работниками автосервиса при осмотре автомобиля ВАЗ-2101, принадлежащего заведующей отделом иностранного туризма. Столь серьезный урон причинили Зинаиде Васильевне неизвестные лица, похитившие, судя по всему, в зимнее время, стоявший в гараже автомобиль передовой работницы областного исполкома профсоюзов. Впрочем, совершив столь неблаговидный поступок, злоумышленники проявили невиданное в практике южносибирского уголовного розыска благородство,погнув крышу и сдвинув двигатель, не оставив отпечатков пальцев, но наблевав под заднее сиденье, они вернули машину в гараж, который затем с завидной педантичностью заперли на все четыре замка. Самым печальным в происшедшем безобразии, с точки зрения душевного состояния Зинаиды Васильевны, безусловно, явилось ее невольное пособничество злодеям. Зинаида Васильевна где-то по осени потеряла ключи от гаража, правда, где именно, установить уже не представлялось возможным, поскольку обнаружилось трагическое исчезновение связки лишь в середине апреля. Хотя удивительная осведомленность преступников о парных к ключам замках и наводит на мысль о неслучайности пропажи, как и о минимальной роли в случившемся самой Зинаиды Васильевны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121