Мне выпало
настоящее счастье - РОТА!
- Тебя проверить? - смеется он. Это шутка, конечно. Ибо нельзя быть
офицером ГРУ, не зная характеристики этой базы. При слове РОТА в мозгу
каждого офицера ГРУ, как в электронной машине, отражаются короткие фразы и
четкие цифры: площадь акватории - 25 квадратных километров; гавань защищена
волнодромом - 1500 метров, три пирса - 350 метров каждый, глубина у пирсов
12 метров, склад боеприпасов - 8000 тонн, хранилище нефтепродуктов - 300000
тонн; аэродром, взлетная полоса одна - 4000 метров. А то, что тут
базируются американские атомные ракетные подводные лодки, - это все знают.
Навигатор ходит по кабинету. Навигатор трет руки.
- Пиши запрос.
- Есть!
2.
Человек из маленького испанского местечка Рота. Об этом человеке я не
знаю ничего. Еще даже не ясно: ты американец или испанец. Но я заполняю
"запрос". Завтра этот запрос пропустят через большой компьютер ГРУ. Большой
компьютер сообщит все, что он знает о тебе.
Большой компьютер ГРУ создан творческим гением американских инженеров и
продан Советскому Союзу близорукими американскими политиками. За большой
компьютер Америка получила миллионы, потеряла миллиарды. Большой компьютер
знает всех. Он очень умный, Он поглощает колоссальное количество данных о
населении земли. Он прожорлив. Он заглатывает телефонные книги, списки
выпускников университетов, списки сотрудников астрономического количества
фирм. Он ненасытен. Он поглощает миллионы газетных объявлений о рождениях и
смертях. Но он питается не только этой макулатурой. Ему доступны секретные
документы, притом - в огромных количествах. Каждый из нас заботится о том,
чтобы этот прожорливый американский ребенок не голодал.
Может быть, информация о человеке - из Роты будет совсем отрывочной и
недостаточной. Может быть, большой компьютер сообщит нам дату рождения,
может быть, дату, когда это имя впервые появилось в секретном телефонном
справочнике, может быть, название банка, в котором этот человек держит
деньги. Но и этих отрывочных данных вполне достаточно, чтобы немедленно
командный пункт ГРУ направил несколько шифровок в места, где возможно
добыть что-то еще. Какие-то борзые, может быть, найдут твоих родителей,
твоих школьных друзей, твой родной город, твою фотографию. И когда я
встречу тебя в небольшом отеле на берегу горного озера, я буду знать о тебе
больше, чем ты думаешь. Дорогой друг, до скорой встречи. Кстати, для
удобства тебе уже присвоен номер 713. А если не сокращать173-В-41-713.
Чтобы все, кому положено, сразу знали, что работает с тобой Сорок Первый
офицер добывания венской дипломатической резидентуры ГРУ.
3.
Время летит, как стучащий экспресс, оглушая и упругим потоком отбрасывая
от насыпи. Снова день и ночь смешались в черно-белом водовороте: транзит из
Ливана, прием на связь людей, завербованных в Южной Африке, тайниковая
связь с каким-то призрачным "другом", завербованным неизвестно кем,
обеспечение нелегалов и опять транзит в Ирландию. И Командир и Младший
лидер запрещают меня отвлекать по пустякам. Но слишком часто идет
обеспечение особой важности, то есть обеспечение нелегалов или массовое
обеспечение, когда в прикрытии работают все, включая и заместителей
резидента. И никому нет поблажек. В обеспечении все! Где людей взять?
Дважды в ночь пойдешь! Прием транзита из Франции. Прием транзита из
Гондураса. Понимать надо!
И вдруг колесо остановилось. Я листаю свою рабочую тетрадь, исписанную
вдоль и поперек, и вдруг внезапно открываю совершенно белую страницу. На
ней только одна запись: "Работа с 713". И этот белый лист означает
сегодняшний день. День, когда я сижу в своем кресле, а в моей голове
галопом несутся встречи, тайниковые операции, безличная связь.
Я долго смотрю на короткую фразу, затем поднимаю белую телефонную трубку
и, не набирая никаких цифр, спрашиваю:
- Товарищ генерал, вы не могли бы принять меня?
- До завтра подождет?
- Я уже несколько дней пытаюсь попасть к вам на прием, - это я вру, зная,
что сейчас у него нет времени проверять, - но сегодня последний день.
- Как последний?
- Даже не последний, товарищ генерал, а первый.
- Ах ты, черт. Слушай, я сейчас не могу. Через тридцать минут зайдешь ко
мне. Если кто-то будет в приемной, пошли на хрен от моего имени. Понял?
- Понял.
Я доложил ему маршрут следования, приемы и уловки, которыми я намеревался
сбить полицию со следа. Я доложил все, что мне теперь известно о нем -
человеке из Роты.
- Ну что ж, неплохо. Желаю удачи.
Он встал. Улыбнулся мне. И пожал руку. За четыре года третий раз.
4.
Дороги забиты туристами. Я тороплюсь. Я рассчитываю попасть в гостиницу к
вечеру, чтобы и этот вечер использовать для выполнения задачи. Пять часов я
гоню по большой автостраде. Иногда приходится подолгу стоять, когда
образовываются гигантские пробки на дорогах, но как только путь
освобождается, я снова гоню свою машину, не жалея ни мотора, ни шин,
обгоняя всех. Когда солнце стало склоняться к западу, я сошел с большой
дороги на узкую и, не снижая скорости, погнал по ней. Из-за поворота-белый
"мерседес". Тормоза надрывно визжат. Над ним облако пыли: его на обочину
вынесло. Водитель меня по глазам фарами своими хлещет и зычным ревом
сигнала - по ушам моим. Женщина на заднем сиденье "мерседеса" пальцем у
виска крутит, внушает мне, что я ненормальный. Зря стараетесь, мадам, я это
знаю и без вас. Я чуть педали тормоза коснулся на повороте, отчего тормоза
взвыли, протестуя, вынося мою машину на встречную полосу, тут же я тормоза
отпускаю, а педаль газа - в пол жму, до упора, пока нога не упрется. Голову
наотрез - моего номера запомнить они не могли и даже рассмотреть времени не
имели. Я уже за поворотом. Я руль ухватил и не отпущу его. Если в пропасть
лететь - так и тогда не отпущу, А машина моя ревет. Не нравятся машине
повадки мои. На первом же перекрестке я ухожу на совсем узкую дорогу в
темном лесу. По ней, по этой дороге, я долго вверх карабкаюсь, а потом
вниз, вниз, в горную долину. Более широкой дорога стала. По ней и пойду.
Картой не пользуюсь. Местность эту я хорошо представляю да по багровому
солнцу ориентируюсь. А оно уж своим раскаленным краем поросшей лесом
скалистой гряды коснулось.
В гостиницу я попал, когда уж совсем стемнело. Гостиница та на берегу
лесного озера у отлогого горного склона. Зимой тут, наверное, все пестрит
яркими лыжными костюмами. А сейчас, летом, тишина, покой. С гор прохладой
тянет, а над некошеным лугом кто-то раскинул упругую перину белого тумана.
А мне некогда на красоты любоваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
настоящее счастье - РОТА!
- Тебя проверить? - смеется он. Это шутка, конечно. Ибо нельзя быть
офицером ГРУ, не зная характеристики этой базы. При слове РОТА в мозгу
каждого офицера ГРУ, как в электронной машине, отражаются короткие фразы и
четкие цифры: площадь акватории - 25 квадратных километров; гавань защищена
волнодромом - 1500 метров, три пирса - 350 метров каждый, глубина у пирсов
12 метров, склад боеприпасов - 8000 тонн, хранилище нефтепродуктов - 300000
тонн; аэродром, взлетная полоса одна - 4000 метров. А то, что тут
базируются американские атомные ракетные подводные лодки, - это все знают.
Навигатор ходит по кабинету. Навигатор трет руки.
- Пиши запрос.
- Есть!
2.
Человек из маленького испанского местечка Рота. Об этом человеке я не
знаю ничего. Еще даже не ясно: ты американец или испанец. Но я заполняю
"запрос". Завтра этот запрос пропустят через большой компьютер ГРУ. Большой
компьютер сообщит все, что он знает о тебе.
Большой компьютер ГРУ создан творческим гением американских инженеров и
продан Советскому Союзу близорукими американскими политиками. За большой
компьютер Америка получила миллионы, потеряла миллиарды. Большой компьютер
знает всех. Он очень умный, Он поглощает колоссальное количество данных о
населении земли. Он прожорлив. Он заглатывает телефонные книги, списки
выпускников университетов, списки сотрудников астрономического количества
фирм. Он ненасытен. Он поглощает миллионы газетных объявлений о рождениях и
смертях. Но он питается не только этой макулатурой. Ему доступны секретные
документы, притом - в огромных количествах. Каждый из нас заботится о том,
чтобы этот прожорливый американский ребенок не голодал.
Может быть, информация о человеке - из Роты будет совсем отрывочной и
недостаточной. Может быть, большой компьютер сообщит нам дату рождения,
может быть, дату, когда это имя впервые появилось в секретном телефонном
справочнике, может быть, название банка, в котором этот человек держит
деньги. Но и этих отрывочных данных вполне достаточно, чтобы немедленно
командный пункт ГРУ направил несколько шифровок в места, где возможно
добыть что-то еще. Какие-то борзые, может быть, найдут твоих родителей,
твоих школьных друзей, твой родной город, твою фотографию. И когда я
встречу тебя в небольшом отеле на берегу горного озера, я буду знать о тебе
больше, чем ты думаешь. Дорогой друг, до скорой встречи. Кстати, для
удобства тебе уже присвоен номер 713. А если не сокращать173-В-41-713.
Чтобы все, кому положено, сразу знали, что работает с тобой Сорок Первый
офицер добывания венской дипломатической резидентуры ГРУ.
3.
Время летит, как стучащий экспресс, оглушая и упругим потоком отбрасывая
от насыпи. Снова день и ночь смешались в черно-белом водовороте: транзит из
Ливана, прием на связь людей, завербованных в Южной Африке, тайниковая
связь с каким-то призрачным "другом", завербованным неизвестно кем,
обеспечение нелегалов и опять транзит в Ирландию. И Командир и Младший
лидер запрещают меня отвлекать по пустякам. Но слишком часто идет
обеспечение особой важности, то есть обеспечение нелегалов или массовое
обеспечение, когда в прикрытии работают все, включая и заместителей
резидента. И никому нет поблажек. В обеспечении все! Где людей взять?
Дважды в ночь пойдешь! Прием транзита из Франции. Прием транзита из
Гондураса. Понимать надо!
И вдруг колесо остановилось. Я листаю свою рабочую тетрадь, исписанную
вдоль и поперек, и вдруг внезапно открываю совершенно белую страницу. На
ней только одна запись: "Работа с 713". И этот белый лист означает
сегодняшний день. День, когда я сижу в своем кресле, а в моей голове
галопом несутся встречи, тайниковые операции, безличная связь.
Я долго смотрю на короткую фразу, затем поднимаю белую телефонную трубку
и, не набирая никаких цифр, спрашиваю:
- Товарищ генерал, вы не могли бы принять меня?
- До завтра подождет?
- Я уже несколько дней пытаюсь попасть к вам на прием, - это я вру, зная,
что сейчас у него нет времени проверять, - но сегодня последний день.
- Как последний?
- Даже не последний, товарищ генерал, а первый.
- Ах ты, черт. Слушай, я сейчас не могу. Через тридцать минут зайдешь ко
мне. Если кто-то будет в приемной, пошли на хрен от моего имени. Понял?
- Понял.
Я доложил ему маршрут следования, приемы и уловки, которыми я намеревался
сбить полицию со следа. Я доложил все, что мне теперь известно о нем -
человеке из Роты.
- Ну что ж, неплохо. Желаю удачи.
Он встал. Улыбнулся мне. И пожал руку. За четыре года третий раз.
4.
Дороги забиты туристами. Я тороплюсь. Я рассчитываю попасть в гостиницу к
вечеру, чтобы и этот вечер использовать для выполнения задачи. Пять часов я
гоню по большой автостраде. Иногда приходится подолгу стоять, когда
образовываются гигантские пробки на дорогах, но как только путь
освобождается, я снова гоню свою машину, не жалея ни мотора, ни шин,
обгоняя всех. Когда солнце стало склоняться к западу, я сошел с большой
дороги на узкую и, не снижая скорости, погнал по ней. Из-за поворота-белый
"мерседес". Тормоза надрывно визжат. Над ним облако пыли: его на обочину
вынесло. Водитель меня по глазам фарами своими хлещет и зычным ревом
сигнала - по ушам моим. Женщина на заднем сиденье "мерседеса" пальцем у
виска крутит, внушает мне, что я ненормальный. Зря стараетесь, мадам, я это
знаю и без вас. Я чуть педали тормоза коснулся на повороте, отчего тормоза
взвыли, протестуя, вынося мою машину на встречную полосу, тут же я тормоза
отпускаю, а педаль газа - в пол жму, до упора, пока нога не упрется. Голову
наотрез - моего номера запомнить они не могли и даже рассмотреть времени не
имели. Я уже за поворотом. Я руль ухватил и не отпущу его. Если в пропасть
лететь - так и тогда не отпущу, А машина моя ревет. Не нравятся машине
повадки мои. На первом же перекрестке я ухожу на совсем узкую дорогу в
темном лесу. По ней, по этой дороге, я долго вверх карабкаюсь, а потом
вниз, вниз, в горную долину. Более широкой дорога стала. По ней и пойду.
Картой не пользуюсь. Местность эту я хорошо представляю да по багровому
солнцу ориентируюсь. А оно уж своим раскаленным краем поросшей лесом
скалистой гряды коснулось.
В гостиницу я попал, когда уж совсем стемнело. Гостиница та на берегу
лесного озера у отлогого горного склона. Зимой тут, наверное, все пестрит
яркими лыжными костюмами. А сейчас, летом, тишина, покой. С гор прохладой
тянет, а над некошеным лугом кто-то раскинул упругую перину белого тумана.
А мне некогда на красоты любоваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94