Кеннит со всей определенностью понял, что мерзкую вещицу придется-таки уничтожить.
— Не поможет, — точно подслушав, хихикнул тот. — Уничтожь меня — и Молния поймет почему. Но я тебе вот что скажу. Если ты возьмешь эту женщину против ее воли, весь корабль будет знать, отчего ты ее возжелал. Уж я о том позабочусь. Да еще прослежу, чтобы Уинтроу обо всем узнал самым первым!
— Почему? Чего ты от меня добиваешься? — яростным шепотом осведомился Кеннит.
— Я хочу, чтобы Этта вернулась на этот корабль. И чтобы вернулся Уинтроу. На то у меня свои резоны. А тебя предупреждаю: мы с Молнией находим насилие делом в высшей степени отвратительным. Среди драконов такого от века не водилось!
— Ты всего лишь заколдованная деревяшка размером с орех, — сказал Кеннит. — И ты претендуешь на то, чтобы именоваться драконом?
— Размеры никакого значения не имеют, важна только душа. Так что убери-ка от нее руки.
Кеннит медленно выпрямился, уступив.
— Я тебя не боюсь, — сказал он, всовывая под мышку костыль. — Что же до Альтии, она все равно станет моей. Причем по собственной воле. Вот увидишь. — Он медленно перевел дух. — Корабль, женщина и мальчишка. Все они будут моими!
«И как она догадалась?» — горестно размышлял Совершенный. В самом деле, каким образом могла сообразить Янтарь, куда именно следовало приложить ладони, чтобы дотянуться до каждого из них и до всех сразу? Но вот ее обнаженные пальцы прижались к его диводреву. И, прикоснувшись к его душе, она волей-неволей распахнула перед ним свою. Пожелай он, он мог бы тут же выведать все ее секреты. Но у него не было никакого желания знать о ней больше, чем ему уже было известно. Он лишь хотел, чтобы она сдалась и мирно отошла в небытие. И почему бы ей в самом деле не сделать это ради него? Он ведь всегда был ей другом. И вот вам пожалуйста. Она не обращала на него никакого внимания, она тянулась мимо него, чтобы переговорить с теми, другими, населявшими его диводрево. То есть говорила-то она с ним, но они слушали, и их присутствие эхом отдавалось в его душе, заставляя ее болезненно содрогаться.
— Я должна жить, — молила она. — И только ты способен мне помочь. Я еще столько всего должна совершить в этой жизни… Пожалуйста, Совершенный! Если ты чего-то желаешь взамен, только скажи мне. Назови какую угодно цену, и, если то будет в моей власти, я заплачу. Только помоги нам остаться в живых! Сомкни швы, останови воду. Не убивай меня!
— Янтарь… Янтарь! — Это было в высшей степени неразумно, но он все же ответил. — Очень тебя прошу: не противься. Просто уйди, тихо и молчаливо. Мы все должны умереть. Вместе.
— Кораблик! Совершенный! Объясни, почему? Почему я должна умереть? Зачем ты с нами так поступаешь? Что изменилось? Почему мы не можем остаться в живых?
Он знал: этого ей не понять никогда. Но все-таки попытался объяснить, хоть и понимал абсолютную глупость затеянного:
— Все дело в памяти. Они должны перестать быть. Если их некому будет вспоминать, он сможет жить, как будто ничего не случилось. Вот поэтому Кеннит и доверил мне свою память, чтобы я с нею умер. Один из нас должен был умереть, чтобы другой остался жить свободным.
Он говорил, а его драконы прислушивались — оба. Потом неожиданно подал голос Старший.
— Ничего не получится, — зазвенела его половина корпуса. — Таить и замалчивать воспоминания — не значит уничтожать их. И прошлое нельзя отменить, просто забыв о нем.
Совершенный ощутил потрясение, настигшее Янтарь. Впрочем, она храбро попыталась перебороть его и продолжала говорить с ним так, словно вовсе не слышала Старшего.
— Но почему Кеннит хочет сделать это с тобой? Как он может? Да и кто он тебе?
— Он — член моей семьи. — Совершенный даже не пытался утаить свою любовь к пиратскому капитану. — Он из Ладлаков, как и я сам. Последний в роду, рожденный уже на Пиратских островах. Видишь ли, сын удачнинского торговца взял отсюда невесту. У них родился сын, их принц — Кеннит. Мы играли с ним, когда он был маленьким. И он стал единственным, кто полюбил меня таким, какой я есть.
— Да какой ты Ладлак! — перебил Старший. — Мы же драконы!
— Да, мы драконы, — встрял Младший. — И мы хотим жить!
— Тихо! — властно рявкнул Старший, и Совершенный накренился еще больше.
— Кто здесь? — растерянно спросила Янтарь. — Совершенный, откуда в тебе эти драконы?
Старший расхохотался. Совершенный промолчал, зная, что так будет лучше всего.
— Пожалуйста, — снова взмолилась Янтарь. Теперь она обращалась сразу ко всем. — Помогите нам остаться в живых.
— А ты заслужила право на жизнь? — требовательно вопросил Старший. Он вещал устами Совершенного и его голосом. Он сейчас управлял носовым изваянием, и его голос гулко разносился по ветру. Его мало заботило, что Янтарь слышала его мысли ладонями, прижатыми к диводреву. Совершенный знал, зачем он так поступает. Он желал показать кораблю, насколько возросла его сила. — Если бы ты заслуживала, — продолжал Старший, — ты понимала бы, что сейчас наше общее спасение в твоей власти. Но если ты слишком глупа и не понимаешь, что к чему, тогда, наверное, лучше нам всем вправду прекратить свое существование!
— Объясни ей, объясни, — умолял Младший. — Настал наш час! Снова настал! И ты дашь нам умереть из-за ограниченности человеческого существа? Да неужели? Скажи ей!!! Пусть она спасет нас, чтобы мы могли…
— Закрой пасть, слабак! Слишком долго ты якшался с людьми, как я посмотрю. Только сильные должны оставаться в живых! Так уж случилось, что мы оказались заключены в это тело, а значит, лучше нам умереть насовсем, если окажется, что люди у нас на борту слишком глупы. Пусть она покажет и докажет нам, что может сделать нашу жизнь достойной и исполненной смысла. И если он сумеет постичь, как нам жить, мы, пожалуй, позволим ей снова дать нам глаза. Тогда мы станем Совершенным. Но не Парагоном из семейства Ладлаков, нет! Мы будем зваться Парагоном — Совершенным из рода Драконов. Мы с тобой сольемся в одно!
— А я?!! — завопил Совершенный. Дождь хлестал его слепое лицо и нагой торс. Он схватил себя за бороду и с силой рванул. — А я как же?!!
— Ты будешь с нами, — ответил Старший. — Или не будешь. Выбор за тобой, и другого тебе никто не предложит. Змей сказал правду. За нами долг перед нашим племенем, и никакой дракон — или драконий корабль — этого у нас не отнимет. И посему мы должны стать едины. А с нами быть или вне нас — тебе решать.
— Так мы умираем? — закричала Янтарь. Голос у нее был совсем слабый и охрипший из-за дыма, которым ей приходилось дышать. — Над нами огонь, а трюм заливает! Каким образом я могу спасти вас? Или хотя бы себя?
— Думай, — приказал Старший. — Докажи, что достойна.
Янтарь все же сумела собраться. Она изо всех сил потянулась к Старшему, словно пытаясь вырвать у него то, что ей следовало узнать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158
— Не поможет, — точно подслушав, хихикнул тот. — Уничтожь меня — и Молния поймет почему. Но я тебе вот что скажу. Если ты возьмешь эту женщину против ее воли, весь корабль будет знать, отчего ты ее возжелал. Уж я о том позабочусь. Да еще прослежу, чтобы Уинтроу обо всем узнал самым первым!
— Почему? Чего ты от меня добиваешься? — яростным шепотом осведомился Кеннит.
— Я хочу, чтобы Этта вернулась на этот корабль. И чтобы вернулся Уинтроу. На то у меня свои резоны. А тебя предупреждаю: мы с Молнией находим насилие делом в высшей степени отвратительным. Среди драконов такого от века не водилось!
— Ты всего лишь заколдованная деревяшка размером с орех, — сказал Кеннит. — И ты претендуешь на то, чтобы именоваться драконом?
— Размеры никакого значения не имеют, важна только душа. Так что убери-ка от нее руки.
Кеннит медленно выпрямился, уступив.
— Я тебя не боюсь, — сказал он, всовывая под мышку костыль. — Что же до Альтии, она все равно станет моей. Причем по собственной воле. Вот увидишь. — Он медленно перевел дух. — Корабль, женщина и мальчишка. Все они будут моими!
«И как она догадалась?» — горестно размышлял Совершенный. В самом деле, каким образом могла сообразить Янтарь, куда именно следовало приложить ладони, чтобы дотянуться до каждого из них и до всех сразу? Но вот ее обнаженные пальцы прижались к его диводреву. И, прикоснувшись к его душе, она волей-неволей распахнула перед ним свою. Пожелай он, он мог бы тут же выведать все ее секреты. Но у него не было никакого желания знать о ней больше, чем ему уже было известно. Он лишь хотел, чтобы она сдалась и мирно отошла в небытие. И почему бы ей в самом деле не сделать это ради него? Он ведь всегда был ей другом. И вот вам пожалуйста. Она не обращала на него никакого внимания, она тянулась мимо него, чтобы переговорить с теми, другими, населявшими его диводрево. То есть говорила-то она с ним, но они слушали, и их присутствие эхом отдавалось в его душе, заставляя ее болезненно содрогаться.
— Я должна жить, — молила она. — И только ты способен мне помочь. Я еще столько всего должна совершить в этой жизни… Пожалуйста, Совершенный! Если ты чего-то желаешь взамен, только скажи мне. Назови какую угодно цену, и, если то будет в моей власти, я заплачу. Только помоги нам остаться в живых! Сомкни швы, останови воду. Не убивай меня!
— Янтарь… Янтарь! — Это было в высшей степени неразумно, но он все же ответил. — Очень тебя прошу: не противься. Просто уйди, тихо и молчаливо. Мы все должны умереть. Вместе.
— Кораблик! Совершенный! Объясни, почему? Почему я должна умереть? Зачем ты с нами так поступаешь? Что изменилось? Почему мы не можем остаться в живых?
Он знал: этого ей не понять никогда. Но все-таки попытался объяснить, хоть и понимал абсолютную глупость затеянного:
— Все дело в памяти. Они должны перестать быть. Если их некому будет вспоминать, он сможет жить, как будто ничего не случилось. Вот поэтому Кеннит и доверил мне свою память, чтобы я с нею умер. Один из нас должен был умереть, чтобы другой остался жить свободным.
Он говорил, а его драконы прислушивались — оба. Потом неожиданно подал голос Старший.
— Ничего не получится, — зазвенела его половина корпуса. — Таить и замалчивать воспоминания — не значит уничтожать их. И прошлое нельзя отменить, просто забыв о нем.
Совершенный ощутил потрясение, настигшее Янтарь. Впрочем, она храбро попыталась перебороть его и продолжала говорить с ним так, словно вовсе не слышала Старшего.
— Но почему Кеннит хочет сделать это с тобой? Как он может? Да и кто он тебе?
— Он — член моей семьи. — Совершенный даже не пытался утаить свою любовь к пиратскому капитану. — Он из Ладлаков, как и я сам. Последний в роду, рожденный уже на Пиратских островах. Видишь ли, сын удачнинского торговца взял отсюда невесту. У них родился сын, их принц — Кеннит. Мы играли с ним, когда он был маленьким. И он стал единственным, кто полюбил меня таким, какой я есть.
— Да какой ты Ладлак! — перебил Старший. — Мы же драконы!
— Да, мы драконы, — встрял Младший. — И мы хотим жить!
— Тихо! — властно рявкнул Старший, и Совершенный накренился еще больше.
— Кто здесь? — растерянно спросила Янтарь. — Совершенный, откуда в тебе эти драконы?
Старший расхохотался. Совершенный промолчал, зная, что так будет лучше всего.
— Пожалуйста, — снова взмолилась Янтарь. Теперь она обращалась сразу ко всем. — Помогите нам остаться в живых.
— А ты заслужила право на жизнь? — требовательно вопросил Старший. Он вещал устами Совершенного и его голосом. Он сейчас управлял носовым изваянием, и его голос гулко разносился по ветру. Его мало заботило, что Янтарь слышала его мысли ладонями, прижатыми к диводреву. Совершенный знал, зачем он так поступает. Он желал показать кораблю, насколько возросла его сила. — Если бы ты заслуживала, — продолжал Старший, — ты понимала бы, что сейчас наше общее спасение в твоей власти. Но если ты слишком глупа и не понимаешь, что к чему, тогда, наверное, лучше нам всем вправду прекратить свое существование!
— Объясни ей, объясни, — умолял Младший. — Настал наш час! Снова настал! И ты дашь нам умереть из-за ограниченности человеческого существа? Да неужели? Скажи ей!!! Пусть она спасет нас, чтобы мы могли…
— Закрой пасть, слабак! Слишком долго ты якшался с людьми, как я посмотрю. Только сильные должны оставаться в живых! Так уж случилось, что мы оказались заключены в это тело, а значит, лучше нам умереть насовсем, если окажется, что люди у нас на борту слишком глупы. Пусть она покажет и докажет нам, что может сделать нашу жизнь достойной и исполненной смысла. И если он сумеет постичь, как нам жить, мы, пожалуй, позволим ей снова дать нам глаза. Тогда мы станем Совершенным. Но не Парагоном из семейства Ладлаков, нет! Мы будем зваться Парагоном — Совершенным из рода Драконов. Мы с тобой сольемся в одно!
— А я?!! — завопил Совершенный. Дождь хлестал его слепое лицо и нагой торс. Он схватил себя за бороду и с силой рванул. — А я как же?!!
— Ты будешь с нами, — ответил Старший. — Или не будешь. Выбор за тобой, и другого тебе никто не предложит. Змей сказал правду. За нами долг перед нашим племенем, и никакой дракон — или драконий корабль — этого у нас не отнимет. И посему мы должны стать едины. А с нами быть или вне нас — тебе решать.
— Так мы умираем? — закричала Янтарь. Голос у нее был совсем слабый и охрипший из-за дыма, которым ей приходилось дышать. — Над нами огонь, а трюм заливает! Каким образом я могу спасти вас? Или хотя бы себя?
— Думай, — приказал Старший. — Докажи, что достойна.
Янтарь все же сумела собраться. Она изо всех сил потянулась к Старшему, словно пытаясь вырвать у него то, что ей следовало узнать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158