А тот с изумлением разглядывал движущуюся, говорящую статую: он впервые попал на живой корабль. Малта обратила внимание на рослого темноволосого мужчину, стоявшего рядом с сатрапом. Одна нога у него была деревянная, а красивое, полное самообладания лицо имело недовольное выражение. Державшийся подле него капитан Рыжик, напротив, на глазах утрачивал самодовольство. Он перестал быть главным артистом на этой сцене — ну как подобное пережить? Вот он снова покосился на одноногого, и Малта испытала миг озарения, поняв, кто перед ней. Капитан Кеннит, король Пиратских островов собственной персоной! Она не преминула воспользоваться легкой сумятицей, чтобы пристальнее присмотреться к нему. Первое впечатление оказалось двояким. Несомненно, привлекательный, даже притягательный человек, но доверять такому опасно. От него, точно от оставшегося в Удачном Роэда Керна, так и веяло опасностью. Когда-то — в другой жизни — Малта пришла бы в восторг от того, какой он весь из себя таинственный и влекущий. Она давно переросла такие детские ахи. Она успела убедиться: общение с опасными людьми не сулит ни романтики, ни необычности. А вот боль, скорее всего, такой человек тебе причинит.
Ну и кругом пальца обвести его будет далеко не так легко, как капитана Рыжика.
— Не застенчивость ли мешает тебе со мной говорить? — снова обратился к ней корабль. В голосе звучала дружеская теплота.
Малта метнула Проказнице отчаянный, умоляющий взгляд. «Не надо, ох не надо, чтобы одноногий счел меня какой-то особенной! Пусть я буду всего лишь скромной советницей государя сатрапа…»
Показалось ли ей, что в глазах носового изваяния промелькнула искорка понимания?
А сатрап, который тоже решил, что Другом Драконов является именно он, слегка даже обиделся на слова насчет стеснительности.
— Приветствую тебя, живой корабль, — ответил он чопорно.
Миг удивленного любования чудом успел миновать для него. «Вот что получается, — подумала Малта, — когда тебя всю жизнь только и делают, что осыпают все более изумительными подарками! Ты понемногу утрачиваешь способность удивляться…»
А также испытывать благодарность. Добро и то, что он явно вспомнил ее, Малты, совет: «Только не веди себя ни как пленник, ни как проситель!»
Джамелийский самодержец повернулся к Кенниту. Он обошелся без поклонов и иных каких-либо приветствий.
— Капитан Кеннит, — проговорил он без улыбки. Именно «капитан». Признание Кеннита королем Пиратских островов было одним из пунктов, о которых пойдет торг между ними.
Кеннит взирал на него со спокойной насмешкой.
— Сатрап Касго, — ответствовал он так, что было ясно: он уже чувствовал себя с ним на равных. Самое меньшее — на равных. Сатрап тоже это почувствовал. — Прошу, — сказал Кеннит, указывая рукой. Оглянулся на стоявших вместе Вестритов и позвал: — Уинтроу! Пошли.
Для Малты это прозвучало так, словно он позвал собачку. Или слугу.
— Малта! — точно так же обратился к ней сатрап, и его ледяной тон напомнил ей о ее придворных обязанностях.
Они, эти обязательства, на все накладывали отпечаток. Сейчас она не имела права быть просто сестрой Уинтроу или племянницей Альтии.
— Ни о чем не спрашивайте, — тихо и торопливо обратилась она к родне. — Поговорим позже. Пожалуйста! Доверьтесь мне и, ради всего святого, не вмешивайтесь в то, что я буду делать и говорить!
Она отступила прочь, и Альтия отпустила ее, но глаза у тетки были как два камешка. А Уинтроу уже убежал следом за капитаном.
Когда носовая палуба опустела, Альтия спросила вслух:
— Ну и откуда, интересно бы знать, она здесь взялась? И что все это значит?
— Она — твоя племянница, — по обыкновению прямодушно заметила Йек. Воительница еще смотрела вслед ушедшим, и глаза у нее были круглые.
— Исчерпывающий ответ на все жгучие вопросы, — хмыкнула Альтия. — Ладно, я буду держать язык за зубами и постараюсь ни во что не вмешиваться. Только не потому, что это кажется мне самым мудрым решением, а просто у меня возможности нет встрять! Одна надежда — девочка она умненькая; может, успела понять, какая скользкая гадюка наш Кеннит.
— Альтия, — устало вздохнул корабль.
Альтия крутанулась на месте.
— А ты! — сказала она. — Ты-то чего ради его приветствовала как Друга Драконов? Когда это он был вам другом?
— Я имела в виду не сатрапа, — несколько уклончиво отозвалась Проказница. — И, право, сейчас мне не хотелось бы об этом говорить.
— Почему? — спросила Альтия в лоб.
Проказница ответила:
— Я слишком волнуюсь кое о чем.
Настал черед Альтии вздохнуть.
— Ну конечно, ты все о своих змеях, — проговорила она. — Их надо отвести в реку, где они смогут сплести коконы, и проводить до нужного места. Знаешь, все никак не привыкну видеть в тебе драконицу. — «И к тому не привыкну, — добавила она про себя, — что твоя верность отныне принадлежит кому-то другому». Но если змеи стояли в сердце Проказницы прежде Вестритов, то, может быть, она ценила их даже выше, чем Кеннита? И Альтия поинтересовалась: — А почему бы тебе просто не потребовать, чтобы Кеннит это сделал?
Проказница покачала головой.
— Назови мне хоть кого-нибудь, — сказала она, — кого радовали бы требования и приказы!
— Ага, — сказала Альтия. — Ты боишься, что он откажет тебе.
Проказница промолчала. И ее молчание наконец-то разорвало замкнутый круг собственных переживаний Альтии. Вот так тебя приподнимает неожиданная волна — и ты вдруг видишь вдалеке берег. Альтия впервые попыталась, так сказать, влезть в шкуру Проказницы. Каково это — душе драконицы оказаться замурованной в деревянное тело, зависевшее и от людей, что ставили на ней паруса, и от волн, и от ветров? «Чем не изнасилование…» — пронеслось у нее в голове, и эта мысль ранила ее в самое сердце. Тем не менее она проговорила совершенно по-детски:
— Будь ты, как прежде, моей, мы повели бы твоих змей прямо сегодня, прямо сейчас.
— Ты говоришь от чистого сердца, — ответила Проказница. — Спасибо тебе.
Альтия успела почти запамятовать о присутствии Йек, а та вдруг подала голос, посоветовав:
— Так ты заставь его. Пригрози, что течь в трюме устроишь!
Проказница горько улыбнулась.
— Я же не свихнувшийся Совершенный, чтобы рисковать жизнями всей команды ради неповиновения капитану. Нет, не могу. — И она вздохнула. — Тем более что угрозами и требованиями от Кеннита ничего не добьешься. Даже если бы у меня хватило решимости, гордыня помешала бы ему сделать по-моему. Так что, видно, придется мне прибегнуть к унаследованной мудрости твоей семьи, Альтия. Я вынуждена буду торговаться — и это при том, что мне нечего ему предложить!
Альтия попыталась все взвесить холодно и рассудочно.
— Начнем с того, — сказала она, — чего именно ты от него хотела бы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158