Он собирался похитить старую женщину, чтобы выменять ее на Альтию. Да. Пускай это не добавит ему чести — он все равно от своего намерения не откажется. Только по возможности проследит, чтобы с его пленницей ничего дурного не произошло.
И он высказал вслух свое самое скверное опасение:
— А если она… Если ее больше здесь нет?
— Тогда будем просто ждать, — пожал плечами корабль. — Рано или поздно Кеннит все равно сюда явится.
«Вот уж утешил…» — вздохнул про себя Брэшен.
Скоро он уже шагал по тропинке во главе маленького отряда вооруженных матросов. Под ногами шуршали палые листья, толстым слоем усыпавшие дорожку. А над головой переплетались голые и вечнозеленые ветки, и с них капало. Ремень капитана оттягивала сабля, а по бокам шли двое стрелков с луками наготове. Впрочем, ждали они не столько вражеского нападения, сколько диких свиней, чьих следов, а также помета кругом было в избытке. Из рассказа Совершенного вроде бы следовало, что, если старуха была еще жива, скорее всего, она так и обитала здесь в одиночестве. Брэшен даже задумался, а не обезумела ли несчастная. В самом деле: столько лет прожить вдали от людей да не повредиться в рассудке?
Понемногу они добрались до гребня подъема и стали спускаться. Деревья реже не стали, хотя обширные пни ясно показывали, что когда-то здесь валили строевой лес. Впрочем, новая поросль давным-давно все заполонила. У подножия холма, как и предсказывал Совершенный, обнаружился сад. Весьма запущенный, как и следовало ожидать. Брэшен вошел в густую влажную траву и тут же вымок по пояс. Люди шли за ним мимо по-зимнему голых фруктовых деревьев. Иные деревья давно упали и лежали неубранными. Другие смыкались кронами, много лет не ведавшими подрезки.
Эта самая подрезка начала появляться ближе к середине старого сада. Трава же здесь была притоптана, и ноздрей Брэшена коснулся слабый запах дровяного дымка. А потом он заметил то, что тщательно прятали чаща леса и запущенный сад. Большой особняк с белеными стенами, господствовавший в уютной долине. И ряд домиков поменьше, расположенных по краю возделанной земли. Брэшен остановился на месте, и с ним, приглушенно обмениваясь удивленными замечаниями, остановились и его спутники. Можно было рассмотреть хлев, а значит, имелась и живность; действительно, на противоположном склоне в аккуратных загонах паслись козы и овцы.
Одна пара рук с таким хозяйством уж точно управиться не могла.
Здесь жили люди.
А значит, будет и столкновение.
Брэшен оглянулся на своих людей.
— Всем слушать мою команду и делать как я, — распорядился он строго. — Я намерен до последнего избегать рукоприкладства, если только это будет возможно. Корабль сказал, старуха, скорее всего, отправится с нами по своей охоте. Будем же надеяться, что так оно и случится!
Говоря так, он заметил молодую женщину с ребенком на руках. Она стрелой пронеслась к одному из домиков и крепко захлопнула за собой дверь, прячась внутри. Мгновением позже дверь вновь распахнулась. На пороге возник здоровенный мужик, огляделся, заметил пришельцев и юркнул внутрь — но только затем, чтобы выйти наружу с топором в мускулистой руке. Топор он держал так, что неправильно истолковать его намерения было мудрено, один из стрелков Брэшена начал поднимать лук.
— Отставить, — тихо приказал молодой капитан. Сам он широко развел безоружные руки, демонстрируя миролюбие. На мужчину с топором это не произвело особого впечатления. Более того, с ним рядом появилась и юная мать. Только не с ребеночком, а с большущим ножом. Пришлось Брэшену принимать решение.
— Луков не поднимать, — велел он матросам. — Идти за мной. На расстоянии в двадцать шагов. И не сметь стрелять без моего прямого приказа! Все поняли?
— Так точно, кэп, — ответил за всех один из матросов.
Остальные вразнобой что-то забормотали. Особой уверенности Брэшен в их голосах не услышал. Видимо, у всех была еще свежа в памяти его недавняя попытка провести мирные переговоры.
Ладно! Брэшен держал руки на весу, подальше от сабли в ножных.
— Я спускаюсь, — крикнул он людям у домика. — Я вас не трону! Мне нужно только поговорить с вами!
И он медленно двинулся вперед.
— Стой где стоишь! — заорала женщина. — Можно говорить и оттуда!
Брэшен прошел еще несколько шагов, желая посмотреть, что они станут делать. Мужчина пошел ему навстречу, держа топор наготове. Это был настоящий великан, а уж щеки — татуированные до самых ушей. Брэшену доводилось сталкиваться с такими в разных заварушках. Мастером боя его не назовешь, зато убить — ох и трудно! К тому же Брэшен со всей определенностью понимал, что попросту не пойдет на убийство. Не собирался он никого убивать — по той простой причине, что внутри домика заливался плачем младенец. Альтия ему бы этого не простила. Должен был быть иной путь достичь цели.
— Мне нужна женщина из рода Ладлаков! — крикнул он, ругательски ругая себя за то, что не вызнал у Совершенного имя матери Кеннита. — Вдова Счастливчика Люкто! Мне с ней перемолвиться надо. За этим я и приехал!
Мужчина помедлил. Оглянулся на женщину. Та вздернула подбородок:
— Здесь никого нет, кроме нас! Уходи — и лучше вообще забудь, что однажды здесь побывал!
Итак, она понимала, что сила была не на их стороне. И что люди Брэшена запросто могут окружить их в доме. Брэшен решил воспользоваться преимуществом.
— Я спускаюсь, — повторил он. — Я всего лишь хочу убедиться, что вы мне правду сказали. Если ее в самом деле здесь нет, мы уйдем. Нам ничья кровь не нужна. Мне только с госпожой Ладлак поговорить надо!
Мужчина опять оглянулся на женщину. Брэшен видел: теперь и у нее поубавилось уверенности. Оставалось надеяться, что он не ошибся. Брэшен двинулся дальше, по-прежнему держа руки на весу — и как можно дальше от сабли.
Чем ближе он подходил к тем двоим, тем больше сомневался, что они были единственными обитателями острова. По крайней мере еще к одному домику вела натоптанная тропинка, а над трубой подрагивал прозрачный дымок.
Брэшен успел заметить легкое движение женщины, и оно послужило ему предупреждением. В следующий миг с дерева спрыгнула гибкая босоногая девушка. Она была безоружна, зато ярости у нее хватило бы на десятерых.
— Работорговцы! Охотники за рабами! Грязные ублюдки! — верещала она, лупя кулачками и царапаясь.
Брэшен вскинул руки, прикрывая лицо.
— Хромоножка! Не надо, беги, спасайся! — отчаянно закричала жена татуированного здоровяка. И неуклюже побежала к месту сражения, размахивая ножом. Мужчина пустился за ней, на шаг приотстав.
— Да никакие мы не работорговцы! — крикнул Брэшен, но названная Хромоножкой ничего не слушала и не слышала.
Брэшен шарахнулся от нее, пригибаясь, потом крутанулся назад и сгреб девушку поперек тела, одновременно перехватив одну ее руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158
И он высказал вслух свое самое скверное опасение:
— А если она… Если ее больше здесь нет?
— Тогда будем просто ждать, — пожал плечами корабль. — Рано или поздно Кеннит все равно сюда явится.
«Вот уж утешил…» — вздохнул про себя Брэшен.
Скоро он уже шагал по тропинке во главе маленького отряда вооруженных матросов. Под ногами шуршали палые листья, толстым слоем усыпавшие дорожку. А над головой переплетались голые и вечнозеленые ветки, и с них капало. Ремень капитана оттягивала сабля, а по бокам шли двое стрелков с луками наготове. Впрочем, ждали они не столько вражеского нападения, сколько диких свиней, чьих следов, а также помета кругом было в избытке. Из рассказа Совершенного вроде бы следовало, что, если старуха была еще жива, скорее всего, она так и обитала здесь в одиночестве. Брэшен даже задумался, а не обезумела ли несчастная. В самом деле: столько лет прожить вдали от людей да не повредиться в рассудке?
Понемногу они добрались до гребня подъема и стали спускаться. Деревья реже не стали, хотя обширные пни ясно показывали, что когда-то здесь валили строевой лес. Впрочем, новая поросль давным-давно все заполонила. У подножия холма, как и предсказывал Совершенный, обнаружился сад. Весьма запущенный, как и следовало ожидать. Брэшен вошел в густую влажную траву и тут же вымок по пояс. Люди шли за ним мимо по-зимнему голых фруктовых деревьев. Иные деревья давно упали и лежали неубранными. Другие смыкались кронами, много лет не ведавшими подрезки.
Эта самая подрезка начала появляться ближе к середине старого сада. Трава же здесь была притоптана, и ноздрей Брэшена коснулся слабый запах дровяного дымка. А потом он заметил то, что тщательно прятали чаща леса и запущенный сад. Большой особняк с белеными стенами, господствовавший в уютной долине. И ряд домиков поменьше, расположенных по краю возделанной земли. Брэшен остановился на месте, и с ним, приглушенно обмениваясь удивленными замечаниями, остановились и его спутники. Можно было рассмотреть хлев, а значит, имелась и живность; действительно, на противоположном склоне в аккуратных загонах паслись козы и овцы.
Одна пара рук с таким хозяйством уж точно управиться не могла.
Здесь жили люди.
А значит, будет и столкновение.
Брэшен оглянулся на своих людей.
— Всем слушать мою команду и делать как я, — распорядился он строго. — Я намерен до последнего избегать рукоприкладства, если только это будет возможно. Корабль сказал, старуха, скорее всего, отправится с нами по своей охоте. Будем же надеяться, что так оно и случится!
Говоря так, он заметил молодую женщину с ребенком на руках. Она стрелой пронеслась к одному из домиков и крепко захлопнула за собой дверь, прячась внутри. Мгновением позже дверь вновь распахнулась. На пороге возник здоровенный мужик, огляделся, заметил пришельцев и юркнул внутрь — но только затем, чтобы выйти наружу с топором в мускулистой руке. Топор он держал так, что неправильно истолковать его намерения было мудрено, один из стрелков Брэшена начал поднимать лук.
— Отставить, — тихо приказал молодой капитан. Сам он широко развел безоружные руки, демонстрируя миролюбие. На мужчину с топором это не произвело особого впечатления. Более того, с ним рядом появилась и юная мать. Только не с ребеночком, а с большущим ножом. Пришлось Брэшену принимать решение.
— Луков не поднимать, — велел он матросам. — Идти за мной. На расстоянии в двадцать шагов. И не сметь стрелять без моего прямого приказа! Все поняли?
— Так точно, кэп, — ответил за всех один из матросов.
Остальные вразнобой что-то забормотали. Особой уверенности Брэшен в их голосах не услышал. Видимо, у всех была еще свежа в памяти его недавняя попытка провести мирные переговоры.
Ладно! Брэшен держал руки на весу, подальше от сабли в ножных.
— Я спускаюсь, — крикнул он людям у домика. — Я вас не трону! Мне нужно только поговорить с вами!
И он медленно двинулся вперед.
— Стой где стоишь! — заорала женщина. — Можно говорить и оттуда!
Брэшен прошел еще несколько шагов, желая посмотреть, что они станут делать. Мужчина пошел ему навстречу, держа топор наготове. Это был настоящий великан, а уж щеки — татуированные до самых ушей. Брэшену доводилось сталкиваться с такими в разных заварушках. Мастером боя его не назовешь, зато убить — ох и трудно! К тому же Брэшен со всей определенностью понимал, что попросту не пойдет на убийство. Не собирался он никого убивать — по той простой причине, что внутри домика заливался плачем младенец. Альтия ему бы этого не простила. Должен был быть иной путь достичь цели.
— Мне нужна женщина из рода Ладлаков! — крикнул он, ругательски ругая себя за то, что не вызнал у Совершенного имя матери Кеннита. — Вдова Счастливчика Люкто! Мне с ней перемолвиться надо. За этим я и приехал!
Мужчина помедлил. Оглянулся на женщину. Та вздернула подбородок:
— Здесь никого нет, кроме нас! Уходи — и лучше вообще забудь, что однажды здесь побывал!
Итак, она понимала, что сила была не на их стороне. И что люди Брэшена запросто могут окружить их в доме. Брэшен решил воспользоваться преимуществом.
— Я спускаюсь, — повторил он. — Я всего лишь хочу убедиться, что вы мне правду сказали. Если ее в самом деле здесь нет, мы уйдем. Нам ничья кровь не нужна. Мне только с госпожой Ладлак поговорить надо!
Мужчина опять оглянулся на женщину. Брэшен видел: теперь и у нее поубавилось уверенности. Оставалось надеяться, что он не ошибся. Брэшен двинулся дальше, по-прежнему держа руки на весу — и как можно дальше от сабли.
Чем ближе он подходил к тем двоим, тем больше сомневался, что они были единственными обитателями острова. По крайней мере еще к одному домику вела натоптанная тропинка, а над трубой подрагивал прозрачный дымок.
Брэшен успел заметить легкое движение женщины, и оно послужило ему предупреждением. В следующий миг с дерева спрыгнула гибкая босоногая девушка. Она была безоружна, зато ярости у нее хватило бы на десятерых.
— Работорговцы! Охотники за рабами! Грязные ублюдки! — верещала она, лупя кулачками и царапаясь.
Брэшен вскинул руки, прикрывая лицо.
— Хромоножка! Не надо, беги, спасайся! — отчаянно закричала жена татуированного здоровяка. И неуклюже побежала к месту сражения, размахивая ножом. Мужчина пустился за ней, на шаг приотстав.
— Да никакие мы не работорговцы! — крикнул Брэшен, но названная Хромоножкой ничего не слушала и не слышала.
Брэшен шарахнулся от нее, пригибаясь, потом крутанулся назад и сгреб девушку поперек тела, одновременно перехватив одну ее руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158