- Он был хорош во многих отношениях. Ты не знал его? Конечно, нет. Он
умер в сорок пятом.
- До моего рождения.
- Черт возьми, как время летит! - Ее рука скользнула под его руку и
повлекла к следующей картине. - Это настоящий шедевр. Фаусберг. Наивный
художник, но изобразил первое видение Альфы Центавра. Где сейчас люди не
бывают. Я обожаю эту картину.
- В ней что-то есть. - Он внимательно смотрел на картину со странным
ощущением современности и древности, осознавая реальность и и кисти
побывавшего художника, и самой звезды, потерянной человечеством.
- Было время, когда никто не знал ценности всего этого, - сказала
она. - Я знала. На первых кораблях было много художников-примитивистов.
Субсветовые предоставляли массу времени для творчества. Фаусберг работал
стальным пером и акриловыми красками, и черт побери, им, на станции,
пришлось изобретать совершенно новую технологию сохранения - я настояла.
Мой дядя купил многие из них, я хотела, чтобы они сохранились - так вот и
были спасены картины с Арго. Большинство их находится в музее Новгорода.
Теперь на солнечной станции ужасно, ужасно хотят получить одну из 61
фаусберговских Сайгни. И мы можем согласиться - за что-нибудь
эквивалентное. Мне представляется, скажем, Коро.
- Кто такой Коро?
- Господи, приятель! Деревья. Зеленые деревья. Ты видел ленты о
Земле?
- Многие. На минуту он забыл о своей тревоге, вспоминая щедрость
ландшафтов, более странных, чем на Сайтиин.
- Ну, так Коро писал пейзажи. Кроме прочего. Я, пожалуй, одолжу тебе
некоторые из моих лент. Пожалуй, далее поставим сегодня вечером - Кэтлин,
у тебя есть серии "Истоки Искусства Человечества"?
- Я уверена, что есть, сира. Я достану их.
- И другие тоже.
- А это, юный друг, один из наших. Шевченко. Он в нашей картотеке.
Бедняга, он умер при аварии системы жизнеобеспечения, когда они строили
Пито, там на берегу. Но у него были действительно великолепные работы.
Красные утесы и синева меховых деревьев. Это было слишком знакомо,
чтобы его заинтересовать. Он и сам мог бы так, подумал он про себя. Но
вежливость не позволила произнести это вслух. Он рисовал. И даже когда-то
писал маслом, под впечатлением работ художников-первопроходцев. Домосед,
он выдумывал звезды и чужие миры. Но никогда в жизни не предполагал, что
ему удастся покинуть Резьюн.
Пока не стало казаться, что это удастся Джордану.
Вошел Флориан и предложил Ари напиток, ярко-золотую смесь в
хрустальном бокале.
- Апельсиновый сок с виски с водой, - сказала она. - Ты когда-нибудь
пробовал апельсин?
- Синтетический, - ответил он. - Каждый пробовал.
- Нет, натуральный. Вот, попробуй.
Он отпил немного из предложенного бокала. Вкус был необычный,
сложный, кисло-сладко-горьковатый, помимо алкоголя. Вкус старой Земли,
если она говорила серьезно, а любой, имеющий у себя на стенах такие
картины, не может быть несерьезным.
- Приятно, - сказал он.
- Приятно... Замечательно! Сельхозники собираются заняться этими
деревьями. Мы полагаем, что у нас подходящее место для них - без всяких
неприятностей с генетикой: мы думаем, что зоны можно приспособить к ним в
том виде, как они есть. Это ярко-оранжевые плоды. Очень полезные. Попробуй
еще. Возьми себе бокал. Флориан, не приготовишь ли ты мне другой? - Она
теснее прижала его руку, направляя его к ступенькам и вниз, к кушетке. - А
что ты сказал Джордану?
- Просто, что Грант уже не здесь, и что все в порядке. - Он сел,
сделал большой глоток из бокала, а затем поставил его на латунную
подставку рядом с диваном, стараясь держать себя под контролем настолько,
насколько представлялось возможным в этом месте, в подобной компании. -
Больше я ничего ему не сказал. Я посчитал, что это мое дело.
- А это действительно так? - Ари вплотную придвинулась к нему, живот
его одеревенел, и он ощутил подступающую тошноту. Она положила руку ему на
бедро и прижалась к нему, а он мог думать только о тех эйзи, о которых
рассказал Джордан, о тех, которых она списала без всякой причины, бедные
осужденные эйзи, даже не знающие, что идут на смерть - просто очередной
медицинский контроль. - Подвинься ко мне, дорогой. Все ведь хорошо. Это же
так приятно, не правда ли? Не будь таким напряженным, а то - весь на
нервах. - Она провела рукой ему по ребрам и погладила по спине. - Ну,
будет, расслабься. Это удовольствие, так ведь? Повернись и позволь мне
поколдовать с своими плечами.
Это было похоже на то, как она заманивала в ловушку там, в
лаборатории. Он попытался придумать, как бы ответить на такую дерзость, и
окончательно растерялся. Он взял бокал и сделал большой глоток, и еще, и
не сделал то, о чем она просила. Но и ее рука не прекратила свои медленные
движения.
- Ты так напряжен. Видишь ли, это просто маленькое соглашение. И тебя
никто не заставит находиться здесь. Всего-то: встать и выйти за дверь.
- Конечно. Почему же мы не идем прямо в спальню, черт побери? - Еще
немного, и у него начнут дрожать руки. Холод льда в его бокале проникал
через пальцы прямо до костей. Он допил коктейль, не поднимая глаз.
Я мог бы убить ее, подумал он без всякого гнева. Разрубить гордиев
узел. Раньше, чем Флориан и Кэтлин смогут остановить меня. Я мог бы
свернуть ей шею. Что они тогда могут сделать?
Психозондировать меня и обнаружить все, что она сделала. Это
остановит ее.
Может быть, это выход. Может быть, это выход из создавшегося
положения.
- Флориан, у него кончился апельсиновый сок. Приготовь ему новый.
- Продолжим, дружок. Расслабься. Ты действительно не можешь так
поступить, ты это знаешь прекрасно, и я прекрасно знаю. Ты хочешь
попытаться сам? В этом проблема?
- Я хочу выпить, - пробормотал он. Все казалось нереальным, как в
кошмарном сне. В какой-то момент она начала было говорить с ним так, как
будто дает интервью, и все это было частью происходящего, подлого,
грязного дела, и он не знал, как пройти через все это, но он хотел быть
очень пьяным, очень-очень пьяным, чтобы его стошнило, станет ни на что не
способным, и ей придется на этом бросить.
- Ты говорил, что у тебя нет опыта, - сказала Ари. - Только лента.
Это правда?
Он не ответил. Он только повернулся на софе, чтобы узнать, сколько
еще времени потребуется Флориану, чтобы приготовить ему напиток, который
отвлек бы его от тягостных мыслей.
- Ты думаешь, что ты в порядке? - спросила Ари. На это он тоже не
ответил. Он разглядывал спину Флориана, пока тот наливал и смешивал
напитки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116