Короче, сир, нам обоим следует
воздержаться и не сообщать этому делу политической окраски. Включая
доктора Уоррика. Договоренность поможет отложить суд на неопределенный
срок. В случае, если он нарушит молчание. Мы не хотим, чтобы у нас были
связаны руки.
- Мне надо подумать об этом. Честно говоря, до того, как я на что-то
дам согласие, мне хотелось получить возможность поговорить с доктором
Уорриком на нейтральной территории. Вопрос совести, ты понимаешь.
- Разумеется. Проклятье, мне претит заниматься этим в день похорон
Ари. Но дело не терпит отлагательства. Оно должно двигаться.
- Я понимаю тебя, сир Най.
Корэйн допил маленькую чашечку и сделал в глубине памяти заметку, что
ему следует разузнать, каковы текущие цены на натуральный кофе. Ведь хотя
это и дорогое излишество, он может себе такое позволить, даже при двух
сотнях за полкило, что составляло стоимость перевозки от Земли до Сайтиин.
Другая часть его мозга все твердила, что где-то здесь спрятана камера, и
еще - что все преимущества, которые он видел в смерти Арианы Эмори,
оказались воображаемыми.
Если соглашение будет заключено, если возможен компромисс. Най был
очень умен. Ему пришлось начать с самого начала изучение его повадок так,
как он изучал Эмори. Этот человек представлял собой шифр, неизвестную
величину, находящуюся на территории, куда не мог проникнуть ни один его
наблюдатель. Только Уоррик. А Уоррик был для них потерян. Это было ясно.
Обстановка в Союзе изменилась. С того момента, как взорвалась та
трубка в лаборатории, ход истории сдвинулся.
Они вступали в период, в течение которого центристская партия могла
добиться быстрых успехов, если им удастся избежать вовлечения в борьбу, в
которой не окажется победителя и которая не сбросит экспансионистов.
Проект Рубина и фаргонский проект были, по всей вероятности, уже
"схвачены". Проект Надежда, возможно, будет финансироваться, но дальнейшие
экспансии и колонизации могут стать предметом более интенсивных дебатов.
Можно представить период урегулирования внутри Резьюн, как и вне ее. Когда
вырвутся на свободу личности, находившиеся в Резьюн в течение почти
шестидесятилетнего периода под контролем автократического режима Эмори (не
было сомнения, кто в Резьюн директорствовал над директором даже после
того, как она оставила пост) и начнут борьбу за власть внутри
административной структуры.
Этот процесс также мог привести к созданию новых группировок типа
тех, что имелись в Совете.
Людмила де Франко - новоиспеченный Советник. Най тоже им станет.
Могущественная Наука... получала новичка в качестве главы - чертовски
проницательного, но все-таки новичка, не имевшего аппарата,
поддерживающего его. Пока не имеющего. Двое из пяти Экспансионистов
сменились в этом году, а Илья Богданович, которому было все сто тридцать
два, уже пошатывался.
Корэйн пробормотал вежливые слова, поблагодарил исполняющего
обязанности из Резьюн, выразил соболезнование семье и вышел, размышляя о
возможности, об очень реальной возможности центристского большинства в
Совете.
Ему пришло в голову, что он не поднял вопрос о ликвидированных эйзи.
Вопрос Мерино. Едва ли он мог вернуться и задать его. На самом деле ему не
хотелось делать это, поскольку весьма вероятно, что то распоряжение
исходило из службы безопасности Резьюн, именно из-за указанных Наем
причин. С точки зрения морали оно было отвратительно. Но это распоряжение
не было таким, точнее - было не совсем таким, будто бы эйзи, служившие
Ариане Эмори в течение большей части из ее ста двадцати лет, были
безвредны. Он понимал, что от подобной потери возникали серьезные
психологические последствия. Никакой человек, воспитанный как гражданин,
возможно, не мог осознавать ее воздействия (за исключением, разве что,
персонала, постоянно работающего с эйзи). Он обсудит этот вопрос с
Уорриком. Спросит Уоррика, было ли оправданно такое действие. И не думает
ли Уоррик, что и в самом деле сама Эмори поместила распоряжение в
компьютер.
Черт, а ведь он предпочел бы вообще не ворошить это. Эйзи мертвы. Как
Эмори. Этим заканчивалась книга. В этом вопросе не было смысла, инстинкт
советовал не поднимать его.
Есть старая поговорка. Имей дело с дьяволом, если у дьявола есть
голоса избирателей. И не жалуйся на жару.
Адмирал Леонид Городин примостился на кресле и взял предложенную
чашку. Он пришел с визитом вежливости, а Най сказал:
- Надо бы с тобой кое-что обсудить. Относительно лаборатории на
Фаргоне. Относительно проекта Рубина. И Надежды. У тебя есть время?
Не в привычках Городина было обсуждать с оппозицией или репортерами
какой бы то ни было вопрос без своих адъютантов, без документов, в
кабинете, не проверенном его персоналом. Но тот же самый инстинкт, который
предупреждал его об опасности, говорил ему, что это его единственный шанс
провести серьезные переговоры с оппозицией. Без ведома Корэйна.
А имена были как раз теми, которые он хотел услышать.
- Мне претит заниматься делами в день похорон Ари, - произнес Най. -
Но выбора нет. Дела могут выскользнуть из-под контроля так быстро... - Он
отпил кофе. - Ты знаешь, я собираюсь претендовать на место Ари.
- Я так и думал, - сказал Городин. - Я полагаю, что ты победишь.
- Сейчас критическое время для нас. Смерть Ари, перспектива потери
Уоррика, как руководителя - это двойной удар. Не только для нас. Для
Союза. Для наших национальных интересов, Ты понимаешь, что я имею допуск к
делам высшей степени секретности. Такой же, как у Ари. Я должен иметь его.
Я не прошу тебя отвечать, но я действительно связан с твоими проектами -
во время войны я работал с твоими предшественниками.
- Я в курсе, что у тебя имеется допуск. И что ты причастен к тем
документам. И ты скрываешь их от расследования.
- Абсолютно. Никакого обсуждения содержимого тех папок и никаких
вопросов персоналу по поводу тех проектов, за исключением личных
переговоров с человеком, имеющим такой же допуск. Нет нужды волноваться о
возможных утечках информации, адмирал. Как и о суде.
Сердце Городина подпрыгнуло. Он хотел бы не слышать этого. Весьма
вероятно здесь имелась записывающая аппаратура, и ему следовало прояснить
свою реакцию.
- Что ты говоришь?
- Закрытое урегулирование. Уоррик сделал это. Он признался. Мотивом
послужил шантаж и сексуальные злоупотребления. Его сын, ты понимаешь. В
сложной ситуации, которая - между нами - может мальчику сильно повредить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
воздержаться и не сообщать этому делу политической окраски. Включая
доктора Уоррика. Договоренность поможет отложить суд на неопределенный
срок. В случае, если он нарушит молчание. Мы не хотим, чтобы у нас были
связаны руки.
- Мне надо подумать об этом. Честно говоря, до того, как я на что-то
дам согласие, мне хотелось получить возможность поговорить с доктором
Уорриком на нейтральной территории. Вопрос совести, ты понимаешь.
- Разумеется. Проклятье, мне претит заниматься этим в день похорон
Ари. Но дело не терпит отлагательства. Оно должно двигаться.
- Я понимаю тебя, сир Най.
Корэйн допил маленькую чашечку и сделал в глубине памяти заметку, что
ему следует разузнать, каковы текущие цены на натуральный кофе. Ведь хотя
это и дорогое излишество, он может себе такое позволить, даже при двух
сотнях за полкило, что составляло стоимость перевозки от Земли до Сайтиин.
Другая часть его мозга все твердила, что где-то здесь спрятана камера, и
еще - что все преимущества, которые он видел в смерти Арианы Эмори,
оказались воображаемыми.
Если соглашение будет заключено, если возможен компромисс. Най был
очень умен. Ему пришлось начать с самого начала изучение его повадок так,
как он изучал Эмори. Этот человек представлял собой шифр, неизвестную
величину, находящуюся на территории, куда не мог проникнуть ни один его
наблюдатель. Только Уоррик. А Уоррик был для них потерян. Это было ясно.
Обстановка в Союзе изменилась. С того момента, как взорвалась та
трубка в лаборатории, ход истории сдвинулся.
Они вступали в период, в течение которого центристская партия могла
добиться быстрых успехов, если им удастся избежать вовлечения в борьбу, в
которой не окажется победителя и которая не сбросит экспансионистов.
Проект Рубина и фаргонский проект были, по всей вероятности, уже
"схвачены". Проект Надежда, возможно, будет финансироваться, но дальнейшие
экспансии и колонизации могут стать предметом более интенсивных дебатов.
Можно представить период урегулирования внутри Резьюн, как и вне ее. Когда
вырвутся на свободу личности, находившиеся в Резьюн в течение почти
шестидесятилетнего периода под контролем автократического режима Эмори (не
было сомнения, кто в Резьюн директорствовал над директором даже после
того, как она оставила пост) и начнут борьбу за власть внутри
административной структуры.
Этот процесс также мог привести к созданию новых группировок типа
тех, что имелись в Совете.
Людмила де Франко - новоиспеченный Советник. Най тоже им станет.
Могущественная Наука... получала новичка в качестве главы - чертовски
проницательного, но все-таки новичка, не имевшего аппарата,
поддерживающего его. Пока не имеющего. Двое из пяти Экспансионистов
сменились в этом году, а Илья Богданович, которому было все сто тридцать
два, уже пошатывался.
Корэйн пробормотал вежливые слова, поблагодарил исполняющего
обязанности из Резьюн, выразил соболезнование семье и вышел, размышляя о
возможности, об очень реальной возможности центристского большинства в
Совете.
Ему пришло в голову, что он не поднял вопрос о ликвидированных эйзи.
Вопрос Мерино. Едва ли он мог вернуться и задать его. На самом деле ему не
хотелось делать это, поскольку весьма вероятно, что то распоряжение
исходило из службы безопасности Резьюн, именно из-за указанных Наем
причин. С точки зрения морали оно было отвратительно. Но это распоряжение
не было таким, точнее - было не совсем таким, будто бы эйзи, служившие
Ариане Эмори в течение большей части из ее ста двадцати лет, были
безвредны. Он понимал, что от подобной потери возникали серьезные
психологические последствия. Никакой человек, воспитанный как гражданин,
возможно, не мог осознавать ее воздействия (за исключением, разве что,
персонала, постоянно работающего с эйзи). Он обсудит этот вопрос с
Уорриком. Спросит Уоррика, было ли оправданно такое действие. И не думает
ли Уоррик, что и в самом деле сама Эмори поместила распоряжение в
компьютер.
Черт, а ведь он предпочел бы вообще не ворошить это. Эйзи мертвы. Как
Эмори. Этим заканчивалась книга. В этом вопросе не было смысла, инстинкт
советовал не поднимать его.
Есть старая поговорка. Имей дело с дьяволом, если у дьявола есть
голоса избирателей. И не жалуйся на жару.
Адмирал Леонид Городин примостился на кресле и взял предложенную
чашку. Он пришел с визитом вежливости, а Най сказал:
- Надо бы с тобой кое-что обсудить. Относительно лаборатории на
Фаргоне. Относительно проекта Рубина. И Надежды. У тебя есть время?
Не в привычках Городина было обсуждать с оппозицией или репортерами
какой бы то ни было вопрос без своих адъютантов, без документов, в
кабинете, не проверенном его персоналом. Но тот же самый инстинкт, который
предупреждал его об опасности, говорил ему, что это его единственный шанс
провести серьезные переговоры с оппозицией. Без ведома Корэйна.
А имена были как раз теми, которые он хотел услышать.
- Мне претит заниматься делами в день похорон Ари, - произнес Най. -
Но выбора нет. Дела могут выскользнуть из-под контроля так быстро... - Он
отпил кофе. - Ты знаешь, я собираюсь претендовать на место Ари.
- Я так и думал, - сказал Городин. - Я полагаю, что ты победишь.
- Сейчас критическое время для нас. Смерть Ари, перспектива потери
Уоррика, как руководителя - это двойной удар. Не только для нас. Для
Союза. Для наших национальных интересов, Ты понимаешь, что я имею допуск к
делам высшей степени секретности. Такой же, как у Ари. Я должен иметь его.
Я не прошу тебя отвечать, но я действительно связан с твоими проектами -
во время войны я работал с твоими предшественниками.
- Я в курсе, что у тебя имеется допуск. И что ты причастен к тем
документам. И ты скрываешь их от расследования.
- Абсолютно. Никакого обсуждения содержимого тех папок и никаких
вопросов персоналу по поводу тех проектов, за исключением личных
переговоров с человеком, имеющим такой же допуск. Нет нужды волноваться о
возможных утечках информации, адмирал. Как и о суде.
Сердце Городина подпрыгнуло. Он хотел бы не слышать этого. Весьма
вероятно здесь имелась записывающая аппаратура, и ему следовало прояснить
свою реакцию.
- Что ты говоришь?
- Закрытое урегулирование. Уоррик сделал это. Он признался. Мотивом
послужил шантаж и сексуальные злоупотребления. Его сын, ты понимаешь. В
сложной ситуации, которая - между нами - может мальчику сильно повредить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116