Достаточно умными, чтобы знать, как Резьюн бережет свои секреты.
И чтобы знать, что за решением может последовать либо повышение по
службе, либо серьезные неприятности, поскольку Резьюн имеет друзей в
департаменте внутренних дел.
- Я думаю, - сказал Стерн, - лучше мне поговорить с Уорриком. - Это
был предлог, чтобы перейти к беседам с отдельными лицами. Первым импульсом
Жиро было последовать за ним и попытаться скрыть то, что должно было
остаться в тайне. А следом пришла настоящая паника, внезапное осознание
того, какое бедствие обрушилось на Резьюн, на все их планы, один тот факт,
что мозг, бывший столь активным, хранивший столько секретов - теперь не
более, чем глыба льда. Тело в таком замороженном виде невозможно
перевозить с должным достоинством. Даже эта простая необходимость
превращалась в нелепую проблему.
А Корэйн - это ведь уже утром будет всюду на первых полосах.
Что же нам делать? Что нам теперь делать?
Черт возьми, Ари, что нам делать?
Флориан ждал, сидя на скамейке в приемной в западном крыле больницы.
Он опустил локти на колени, свесил голову на руки и плакал, потому что
ничего больше не оставалось делать, полиция держит Джордана Уоррика
взаперти и не позволяет ему находиться возле Ари, за исключением того
ужасного момента, который заставил его поверить, что это правда. И мир
стал другим. И указания шли от Жиро Ная: явиться для тайпирования.
Он понимал это. Явиться к Инспектору, правило, знакомое ему еще с
детства: существовали ленты, чтобы справиться с горем, чтобы уничтожить
сомнения - ленты, разъясняющие мир, и его законы, и его правила.
Однако утром Ари по-прежнему будет мертва, и он не знал, смогут ли
они сказать ему что-нибудь, что утешило бы его.
Он бы убил Уоррика. Он так и поступил бы, если бы имел возможность
выбирать; но у него был только клочок бумаги, направление на тайпирование,
которое привело его сюда, успокоение эйзи; а он никогда не был так одинок
и беспомощен, все инструкции отменены, все обязанности просто исчезли.
Кто-то прошел по коридору и тихо вошел в приемную. Он поднял глаза
навстречу подходившей Кэтлин, гораздо более спокойной, чем он сам - всегда
спокойной, что бы ни случилось, и даже сейчас.
Он встал и обхватил ее руками так, как в постели, где они спали
вместе столько лет, что он и счет потерял; и в хорошие времена, и в
ужасные.
Он положил голову ей на плечо. Чувствовал ее руки, обнимающие его. В
этой сплошной пустоте появилось что-то.
- Я видел ее, - сказал он; но этого воспоминания он не мог вынести. -
Кэт, что нам делать?
- Мы уже здесь. Это все, что мы можем сделать. Другого места нет.
- Я хочу ленту. Это так больно, Кэт. Я хочу, чтобы это кончилось.
Она ладонями подняла его лицо и посмотрела ему в глаза. Ее
собственные были голубые, таких не было ни у кого из его знакомых. Кэт
всегда была более рассудительна. На мгновение он испугался - ее взгляд был
бесцветным, как будто совершенно лишенным всякой надежды.
- Это кончится, - сказала она и крепче сжала его. - Это кончится,
Флориан. Это пройдет. Ты дожидался меня? Пойдем туда. Давай, заснем,
хорошо? И больше не будет больно.
За дверью послышались шаги, но люди проходили туда-сюда каждые пять
минут, и Джастин, докричавшийся до хрипоты, сидел у холодной бетонной
стены, сжавшись в комок, пока не услышал, что дверь отпирают.
Тогда он попытался подняться на ноги, с трудом, опираясь на стену,
выпрямился и стоя встретил охранников, пришедших за ним.
Он не сопротивлялся. Он не произнес ни слова, пока его не привезли
снова в ту комнату, со столом.
За которым сидел Жиро Най.
- Жиро, - хрипло проговорил он, и осел в ближайшее кресло с изогнутой
спинкой. - Во имя Господа - что происходит? Они понимают, что делают?
- Ты обвиняешься в соучастии в преступлении, - сказал Жиро. - Вот что
происходит. Закон Резьюн. Ты можешь сделать заявление, добровольное. Ты
знаешь, что должен подчиняться административным правилам. Ты знаешь, что
тебя могут подвергнуть психоскопии. Я бы серьезно советовал тебе быть
откровенным.
Время замедлилось. Мысли разбегались; внезапное неверие, что такое
могло произойти, уверенность, что произошло, что во всем виноват он, что
его отец оказался из-за него втянутым - психоскопия все вынесет на
поверхность.
Все. И Джордан узнает. Они расскажут ему.
Он хотел умереть.
В этом медленном мире трудно было облекать в слова бешено
проносящиеся мысли.
- Ари шантажировала меня, - сказал он. Это продолжалось вечно, просто
зависнув в молчании. Упомянуть Джордана и причину, по которой Гранту
пришлось уехать? Могут они докопаться до этого? До какой степени я могу
лгать? - Она сказала, что Грант может уехать, если я сделаю то, что она
хочет.
- И ты не знал о связях Крюгера с Рочером.
- Нет! - Это было легко. Слова нанизывались одно на другое. -
Предполагалось, что Крюгер обеспечит ему возможность спокойно уехать,
потому что Ари угрожала повредить ему, если я... - если я не... - она... -
Он начинал чувствовать тошноту. Ленточные видения нахлынули на него, и он
откинулся назад насколько позволяли скованные руки и попытался ослабить
этот узел в животе. - Когда Грант не добрался до города, я сам пошел к
ней. Я попросил ее о помощи.
- Что сказала она?
- Она обозвала меня идиотом. Она рассказала мне о Рочере. Я не знал.
- Вот так. И ты не пошел к своему отцу.
- Я не мог. Он не знал об этом. Он бы...
- Что он бы сделал?
- Я не знаю. Я не знаю, как он бы поступил. Все сделал я. Он не имеет
к этому никакого отношения.
- Ты имеешь в виду похищение Гранта?
- Ни к чему. Ни к Крюгеру. Ни к Рочеру. Ни к кому.
- И Ари допустила, чтобы это произошло.
Это звучало неправдоподобно. Ловушка, подумал он. Она допустила это.
Может быть, она надеялась, что он справится. Может быть...
...А может быть по другой причине. Она была помешана на этом. Она
была.
Но с Ари никогда точно не известно. Она разыгрывает эмоции с такой же
легкостью, как большинство людей пользуются ключом.
- Я думаю, что остальные вопросы мы зададим во время психоскопии.
Разве что ты сам хочешь мне что-нибудь еще рассказать.
- Кто будет проводить ее? - Были разные специалисты и ему было
небезразлично, перед кем выкладывать подноготную.
- Жиро, если мои показания запишут, Ари это не понравится. Она знает,
где я? Знает ли она...
Господи, неужели это какие-то хитрости между Ари и Жиро, неужели он
схватил меня, чтобы добыть сведения против нее?
- Я хочу поговорить с Ари.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
И чтобы знать, что за решением может последовать либо повышение по
службе, либо серьезные неприятности, поскольку Резьюн имеет друзей в
департаменте внутренних дел.
- Я думаю, - сказал Стерн, - лучше мне поговорить с Уорриком. - Это
был предлог, чтобы перейти к беседам с отдельными лицами. Первым импульсом
Жиро было последовать за ним и попытаться скрыть то, что должно было
остаться в тайне. А следом пришла настоящая паника, внезапное осознание
того, какое бедствие обрушилось на Резьюн, на все их планы, один тот факт,
что мозг, бывший столь активным, хранивший столько секретов - теперь не
более, чем глыба льда. Тело в таком замороженном виде невозможно
перевозить с должным достоинством. Даже эта простая необходимость
превращалась в нелепую проблему.
А Корэйн - это ведь уже утром будет всюду на первых полосах.
Что же нам делать? Что нам теперь делать?
Черт возьми, Ари, что нам делать?
Флориан ждал, сидя на скамейке в приемной в западном крыле больницы.
Он опустил локти на колени, свесил голову на руки и плакал, потому что
ничего больше не оставалось делать, полиция держит Джордана Уоррика
взаперти и не позволяет ему находиться возле Ари, за исключением того
ужасного момента, который заставил его поверить, что это правда. И мир
стал другим. И указания шли от Жиро Ная: явиться для тайпирования.
Он понимал это. Явиться к Инспектору, правило, знакомое ему еще с
детства: существовали ленты, чтобы справиться с горем, чтобы уничтожить
сомнения - ленты, разъясняющие мир, и его законы, и его правила.
Однако утром Ари по-прежнему будет мертва, и он не знал, смогут ли
они сказать ему что-нибудь, что утешило бы его.
Он бы убил Уоррика. Он так и поступил бы, если бы имел возможность
выбирать; но у него был только клочок бумаги, направление на тайпирование,
которое привело его сюда, успокоение эйзи; а он никогда не был так одинок
и беспомощен, все инструкции отменены, все обязанности просто исчезли.
Кто-то прошел по коридору и тихо вошел в приемную. Он поднял глаза
навстречу подходившей Кэтлин, гораздо более спокойной, чем он сам - всегда
спокойной, что бы ни случилось, и даже сейчас.
Он встал и обхватил ее руками так, как в постели, где они спали
вместе столько лет, что он и счет потерял; и в хорошие времена, и в
ужасные.
Он положил голову ей на плечо. Чувствовал ее руки, обнимающие его. В
этой сплошной пустоте появилось что-то.
- Я видел ее, - сказал он; но этого воспоминания он не мог вынести. -
Кэт, что нам делать?
- Мы уже здесь. Это все, что мы можем сделать. Другого места нет.
- Я хочу ленту. Это так больно, Кэт. Я хочу, чтобы это кончилось.
Она ладонями подняла его лицо и посмотрела ему в глаза. Ее
собственные были голубые, таких не было ни у кого из его знакомых. Кэт
всегда была более рассудительна. На мгновение он испугался - ее взгляд был
бесцветным, как будто совершенно лишенным всякой надежды.
- Это кончится, - сказала она и крепче сжала его. - Это кончится,
Флориан. Это пройдет. Ты дожидался меня? Пойдем туда. Давай, заснем,
хорошо? И больше не будет больно.
За дверью послышались шаги, но люди проходили туда-сюда каждые пять
минут, и Джастин, докричавшийся до хрипоты, сидел у холодной бетонной
стены, сжавшись в комок, пока не услышал, что дверь отпирают.
Тогда он попытался подняться на ноги, с трудом, опираясь на стену,
выпрямился и стоя встретил охранников, пришедших за ним.
Он не сопротивлялся. Он не произнес ни слова, пока его не привезли
снова в ту комнату, со столом.
За которым сидел Жиро Най.
- Жиро, - хрипло проговорил он, и осел в ближайшее кресло с изогнутой
спинкой. - Во имя Господа - что происходит? Они понимают, что делают?
- Ты обвиняешься в соучастии в преступлении, - сказал Жиро. - Вот что
происходит. Закон Резьюн. Ты можешь сделать заявление, добровольное. Ты
знаешь, что должен подчиняться административным правилам. Ты знаешь, что
тебя могут подвергнуть психоскопии. Я бы серьезно советовал тебе быть
откровенным.
Время замедлилось. Мысли разбегались; внезапное неверие, что такое
могло произойти, уверенность, что произошло, что во всем виноват он, что
его отец оказался из-за него втянутым - психоскопия все вынесет на
поверхность.
Все. И Джордан узнает. Они расскажут ему.
Он хотел умереть.
В этом медленном мире трудно было облекать в слова бешено
проносящиеся мысли.
- Ари шантажировала меня, - сказал он. Это продолжалось вечно, просто
зависнув в молчании. Упомянуть Джордана и причину, по которой Гранту
пришлось уехать? Могут они докопаться до этого? До какой степени я могу
лгать? - Она сказала, что Грант может уехать, если я сделаю то, что она
хочет.
- И ты не знал о связях Крюгера с Рочером.
- Нет! - Это было легко. Слова нанизывались одно на другое. -
Предполагалось, что Крюгер обеспечит ему возможность спокойно уехать,
потому что Ари угрожала повредить ему, если я... - если я не... - она... -
Он начинал чувствовать тошноту. Ленточные видения нахлынули на него, и он
откинулся назад насколько позволяли скованные руки и попытался ослабить
этот узел в животе. - Когда Грант не добрался до города, я сам пошел к
ней. Я попросил ее о помощи.
- Что сказала она?
- Она обозвала меня идиотом. Она рассказала мне о Рочере. Я не знал.
- Вот так. И ты не пошел к своему отцу.
- Я не мог. Он не знал об этом. Он бы...
- Что он бы сделал?
- Я не знаю. Я не знаю, как он бы поступил. Все сделал я. Он не имеет
к этому никакого отношения.
- Ты имеешь в виду похищение Гранта?
- Ни к чему. Ни к Крюгеру. Ни к Рочеру. Ни к кому.
- И Ари допустила, чтобы это произошло.
Это звучало неправдоподобно. Ловушка, подумал он. Она допустила это.
Может быть, она надеялась, что он справится. Может быть...
...А может быть по другой причине. Она была помешана на этом. Она
была.
Но с Ари никогда точно не известно. Она разыгрывает эмоции с такой же
легкостью, как большинство людей пользуются ключом.
- Я думаю, что остальные вопросы мы зададим во время психоскопии.
Разве что ты сам хочешь мне что-нибудь еще рассказать.
- Кто будет проводить ее? - Были разные специалисты и ему было
небезразлично, перед кем выкладывать подноготную.
- Жиро, если мои показания запишут, Ари это не понравится. Она знает,
где я? Знает ли она...
Господи, неужели это какие-то хитрости между Ари и Жиро, неужели он
схватил меня, чтобы добыть сведения против нее?
- Я хочу поговорить с Ари.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116