Существуют важные
моменты: Уоррик - один из них. Ты понимаешь - чем больше элементов жизни
Ари мы сможем изучить, тем больше у нас шансов на успех.
- Что насчет Рубина?
- По-прежнему можно продолжать и эту работу. Она будет полезна для
контроля. И, так сказать, прикрытие под прикрытием. Я не хочу, чтобы
проект Рубина шел в Резьюн. Я не хочу чтобы этот проект сталкивался с тем,
что мы планируем сделать. Ты понимаешь - игра называется "восстановление".
Интенсивное отслеживание - Ари привыкла к этому, но ее преемница не должна
иметь непосредственных контактов с кем-либо еще, испытывающим то же самое.
Нам придется осуществлять обе половины проекта Рубина на Фаргоне.
- Значит, ты намереваешься проделать это независимо от наличия
официальной поддержки.
- Я ищу эту поддержку. Я хочу спасти Уоррика. Я хочу в полной мере
взаимодействовать с военными. Нам нужна такая секретность и прикрытие,
которое ты можешь нам обеспечить - по крайней мере до тех пор, когда новая
Ари сможет выйти в открытую. Тогда он окажется проектом Резьюн - вполне
гражданским проектом. Это ведь полезно, не так ли?
- Господи.
Городин залпом допил вторую половину чашки. И протянул ее эйзи.
- Аббан, - сказал Най. Эйзи подошел и наполнил чашку, в то время как
Городин использовал эту задержку для выполнения быстрых расчетов.
- Как, - сказал он затем, с осторожностью, - это будет связано с
Уорриком?
- Он нужен нам. Нам нужно, чтобы он продолжал свою работу.
- Он? Воссоздавать ее? Работать с ее лентами?
- Нет. Это не будет разумно. Я говорю о Резьюн. Вспомни - нам надо
думать на двадцать-пятьдесят лет вперед. Он еще молод. Сейчас он еще
только показывает, что он может делать. Его собственные исследования
перекликаются с Ариными. Позволь мне говорить начистоту: Арины заметки
исключительно фрагментарны. Она была гением. В ее заметках имеются провалы
того типа, очевидно, которые Ари запросто перескакивала, и ей не было
нужды их описывать. Мы не можем гарантировать успех: это невозможно для
подобных программ. Мы уверены только, что с Ари, которую мы лично знали,
наши шансы на успех выше, чем с незнакомцем. Она многое шифровала.
Фрагментарность записей в области науки, который она почти сама
построила... превращают ее заметки в настоящую путаницу. Если мы не сможем
восстановить вехи ее жизни - если нам не удастся воспроизвести условия ее
жизни - если некоторые люди окажутся недоступными для консультаций, то, я
думаю, наши шансы увидеть, как этот проект сработает, будут все ниже и
ниже. В конечном счете записки Ари могут стать бессмысленными. Но сейчас
все это есть. Я думаю, что мы можем это сделать. Я знаю, что мы можем это
сделать.
- Но какая польза от всего этого - помимо восстановления самой Эмори?
Много ли существует людей, о которых у нас будут такие подробные сведения?
Для чего все это применить? Это не сможет дать нам Бок.
- Сама Эмори тоже не пустяк. Эмори сможет продолжить свою работу с
молодыми силами. Пойми: что мы узнаем в процессе этой работы, даст нам
сведения о том, сколько данных нам требуется для других проектов. Как в
случае с Бок. Только на этот раз нам нужно быть исключительно осторожными.
Возвращение Ари - это первый шаг. И если вообще возможно продолжение
работы над формированием личности - сама Ари поможет нам. С ней у нас есть
шанс. Мы знаем ее. Мы можем заполнить пустоты данных и сделать коррекции,
если потребуется. Рубина до такой степени мы не знаем. С ним, видишь ли,
мы даже не знаем, с чего начать. Рубин превращается в роскошь.
Восстановление Ари Эмори - необходимость. Мы можем попытаться и
самостоятельно, но будет гораздо легче - при поддержке Департамента
Обороны.
- Ты имеешь в виду деньги?
Най покачал головой.
- Прикрытие. Возможность сохранить Уоррика. Возможность не разглашать
то, что мы делаем.
Власть для защиты наших исследований - наш объект (новая Ари) - от
вмешательства Департамента Внутренних Дел.
- Аа. - Городин глубоко вздохнул. - А деньги - всегда все упирается в
деньги.
- Мы будем выполнять нашу часть соглашения, если вы финансируете
проект Рубина. Но защита наших объектов исследования абсолютно необходима.
Этим определяется успех или неудача.
Городин откинулся на спинку кресла и прикусил губу. И снова подумал о
записывающей аппаратуре.
- Ты уже говорил с Лу?
- Нет еще.
- Ты не упоминал об этом никому вне Резьюн?
- Нет. И не собираюсь. У нас была единственная брешь в обеспечении
секретности - связанная с эйзи. Мы перекрыли ее. Другой не будет.
Городин думал об этом - гражданские обделывают свои собственные дела
под прикрытием военных. Слишком много любительщины.
Резьюн хотела начать тесное сотрудничество в связи с проектом, в
котором Городин, черт побери, видел возможность изменения окончательного
баланса сил в сторону Союза.
Экспериментирование Арианы Эмори с ребенком на Фаргоне выглядело
гораздо безопаснее. Попытка Резьюн поднять мертвого выглядела - о черт,
пойдем за более крупным выигрышем. Пойдем на все.
Для бюджета Обороны это были гроши.
- Думаю, что больших проблем тут нет, - сказал Городин. - Мы просто
подготавливаем фаргонскую лабораторию. Мы сошлемся на Закон о Военной
тайне. Мы можем прикрыть все, что нужно.
- Нет проблем, - откликнулся Най. - С этим нет проблем. Пока она
остается засекреченной.
- С этим нет проблем, - повторил Городин.
- Так что мы все называем проектом Рубина, - продолжал Най. - Мы
строим лабораторию на Фаргоне, мы работаем там над проектом Рубина в
условиях полной секретности, мы получаем еще более полное прикрытие для
нашей работы на Сайтиин.
- Поймать двух зайцев? - После того, как Городин это произнес, ему
пришло на ум, что это выражение немного грубовато для похорон Эмори.
Однако, черт возьми, ведь о ее восстановлении и идет речь.
Он был совершенно уверен, что Жиро Най намеревался сохранить контроль
над ходом проекта, имея в виду эмбрион в вынашивающей камере и ребенка,
подрастающего в Резьюн.
Внезапно он добавил их к своим годам. Ему было сто двадцать шесть,
считая по планетарным годам. Сто сорок шесть к тому времени. И Най - тоже
не молод.
Впервые он понял, что имел в виду Уоррик, говоря о факторе времени на
Резьюн. Он привык к растяжению времени - к ощущениям космонавта: что сто
сорок шесть по планетарному календарю окажутся не таким уж бременем для
него, потерявшего месяцы планетарного времени за считанные дни межзвездных
прыжков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
моменты: Уоррик - один из них. Ты понимаешь - чем больше элементов жизни
Ари мы сможем изучить, тем больше у нас шансов на успех.
- Что насчет Рубина?
- По-прежнему можно продолжать и эту работу. Она будет полезна для
контроля. И, так сказать, прикрытие под прикрытием. Я не хочу, чтобы
проект Рубина шел в Резьюн. Я не хочу чтобы этот проект сталкивался с тем,
что мы планируем сделать. Ты понимаешь - игра называется "восстановление".
Интенсивное отслеживание - Ари привыкла к этому, но ее преемница не должна
иметь непосредственных контактов с кем-либо еще, испытывающим то же самое.
Нам придется осуществлять обе половины проекта Рубина на Фаргоне.
- Значит, ты намереваешься проделать это независимо от наличия
официальной поддержки.
- Я ищу эту поддержку. Я хочу спасти Уоррика. Я хочу в полной мере
взаимодействовать с военными. Нам нужна такая секретность и прикрытие,
которое ты можешь нам обеспечить - по крайней мере до тех пор, когда новая
Ари сможет выйти в открытую. Тогда он окажется проектом Резьюн - вполне
гражданским проектом. Это ведь полезно, не так ли?
- Господи.
Городин залпом допил вторую половину чашки. И протянул ее эйзи.
- Аббан, - сказал Най. Эйзи подошел и наполнил чашку, в то время как
Городин использовал эту задержку для выполнения быстрых расчетов.
- Как, - сказал он затем, с осторожностью, - это будет связано с
Уорриком?
- Он нужен нам. Нам нужно, чтобы он продолжал свою работу.
- Он? Воссоздавать ее? Работать с ее лентами?
- Нет. Это не будет разумно. Я говорю о Резьюн. Вспомни - нам надо
думать на двадцать-пятьдесят лет вперед. Он еще молод. Сейчас он еще
только показывает, что он может делать. Его собственные исследования
перекликаются с Ариными. Позволь мне говорить начистоту: Арины заметки
исключительно фрагментарны. Она была гением. В ее заметках имеются провалы
того типа, очевидно, которые Ари запросто перескакивала, и ей не было
нужды их описывать. Мы не можем гарантировать успех: это невозможно для
подобных программ. Мы уверены только, что с Ари, которую мы лично знали,
наши шансы на успех выше, чем с незнакомцем. Она многое шифровала.
Фрагментарность записей в области науки, который она почти сама
построила... превращают ее заметки в настоящую путаницу. Если мы не сможем
восстановить вехи ее жизни - если нам не удастся воспроизвести условия ее
жизни - если некоторые люди окажутся недоступными для консультаций, то, я
думаю, наши шансы увидеть, как этот проект сработает, будут все ниже и
ниже. В конечном счете записки Ари могут стать бессмысленными. Но сейчас
все это есть. Я думаю, что мы можем это сделать. Я знаю, что мы можем это
сделать.
- Но какая польза от всего этого - помимо восстановления самой Эмори?
Много ли существует людей, о которых у нас будут такие подробные сведения?
Для чего все это применить? Это не сможет дать нам Бок.
- Сама Эмори тоже не пустяк. Эмори сможет продолжить свою работу с
молодыми силами. Пойми: что мы узнаем в процессе этой работы, даст нам
сведения о том, сколько данных нам требуется для других проектов. Как в
случае с Бок. Только на этот раз нам нужно быть исключительно осторожными.
Возвращение Ари - это первый шаг. И если вообще возможно продолжение
работы над формированием личности - сама Ари поможет нам. С ней у нас есть
шанс. Мы знаем ее. Мы можем заполнить пустоты данных и сделать коррекции,
если потребуется. Рубина до такой степени мы не знаем. С ним, видишь ли,
мы даже не знаем, с чего начать. Рубин превращается в роскошь.
Восстановление Ари Эмори - необходимость. Мы можем попытаться и
самостоятельно, но будет гораздо легче - при поддержке Департамента
Обороны.
- Ты имеешь в виду деньги?
Най покачал головой.
- Прикрытие. Возможность сохранить Уоррика. Возможность не разглашать
то, что мы делаем.
Власть для защиты наших исследований - наш объект (новая Ари) - от
вмешательства Департамента Внутренних Дел.
- Аа. - Городин глубоко вздохнул. - А деньги - всегда все упирается в
деньги.
- Мы будем выполнять нашу часть соглашения, если вы финансируете
проект Рубина. Но защита наших объектов исследования абсолютно необходима.
Этим определяется успех или неудача.
Городин откинулся на спинку кресла и прикусил губу. И снова подумал о
записывающей аппаратуре.
- Ты уже говорил с Лу?
- Нет еще.
- Ты не упоминал об этом никому вне Резьюн?
- Нет. И не собираюсь. У нас была единственная брешь в обеспечении
секретности - связанная с эйзи. Мы перекрыли ее. Другой не будет.
Городин думал об этом - гражданские обделывают свои собственные дела
под прикрытием военных. Слишком много любительщины.
Резьюн хотела начать тесное сотрудничество в связи с проектом, в
котором Городин, черт побери, видел возможность изменения окончательного
баланса сил в сторону Союза.
Экспериментирование Арианы Эмори с ребенком на Фаргоне выглядело
гораздо безопаснее. Попытка Резьюн поднять мертвого выглядела - о черт,
пойдем за более крупным выигрышем. Пойдем на все.
Для бюджета Обороны это были гроши.
- Думаю, что больших проблем тут нет, - сказал Городин. - Мы просто
подготавливаем фаргонскую лабораторию. Мы сошлемся на Закон о Военной
тайне. Мы можем прикрыть все, что нужно.
- Нет проблем, - откликнулся Най. - С этим нет проблем. Пока она
остается засекреченной.
- С этим нет проблем, - повторил Городин.
- Так что мы все называем проектом Рубина, - продолжал Най. - Мы
строим лабораторию на Фаргоне, мы работаем там над проектом Рубина в
условиях полной секретности, мы получаем еще более полное прикрытие для
нашей работы на Сайтиин.
- Поймать двух зайцев? - После того, как Городин это произнес, ему
пришло на ум, что это выражение немного грубовато для похорон Эмори.
Однако, черт возьми, ведь о ее восстановлении и идет речь.
Он был совершенно уверен, что Жиро Най намеревался сохранить контроль
над ходом проекта, имея в виду эмбрион в вынашивающей камере и ребенка,
подрастающего в Резьюн.
Внезапно он добавил их к своим годам. Ему было сто двадцать шесть,
считая по планетарным годам. Сто сорок шесть к тому времени. И Най - тоже
не молод.
Впервые он понял, что имел в виду Уоррик, говоря о факторе времени на
Резьюн. Он привык к растяжению времени - к ощущениям космонавта: что сто
сорок шесть по планетарному календарю окажутся не таким уж бременем для
него, потерявшего месяцы планетарного времени за считанные дни межзвездных
прыжков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116