— Когда тебе будет шестнадцать, приходи на зиму в Кер Велл.
Мальчик, улыбаясь, остановился в окружении собак и замахал рукой. И все ответили ему, приветственно подняв руки, и вскоре ивы вновь скрыли хутор за собой.
Лошади, почуяв запах сена и жилья, начали артачиться, и потребовались шпоры и узда, чтобы вновь вернуть их помыслы к дороге.
Но дело гнало людей вперед, и никто ни звука не проронил, сожалея об эле.
— Звезды и небо сегодня за нас, — промолвил Киран. Он оглянулся назад, где за Барком ехал Донал, молчаливый Донал, на месте которого он так хотел бы быть. «Он еще мальчик, — подумал Киран, и вправду Донал выглядел сейчас почти ребенком, — и честь его зелена и нежна. Я напрасно согласился на это». И он вспомнил Эда, который бежал за лошадьми, и его глаза, которые сияли жаждой боя, ибо самое мрачное, что они видели в своей жизни, был осенний забой скота.
«Мотыльки, летящие на костры. Их ослепляет слава. О, Донал, не надо было мне слушать тебя».
— Тебе предстоит длинный путь. И есть такие места… Донал, чем больше я думаю об этом… послушай, — тихо промолвил Киран, замечая, с какой радостью юноша готов принять и похвалу, и порицание, — путь вдоль Лиэслина — я ездил им, когда был мальчиком, и с тех пор ни разу. Но помни, он лежит на границе с Давом и Брадхитом.
— Я буду помнить.
— Как только поднимешься от озера, дорога будет петлять между холмами. И скалы будут выситься над тобой, — и он попытался описать все, что помнил — каждый камень и каждый поворот, где когда-то он охотился вдали от Донна вместе с братом. Донал слушал, честно пытаясь все запомнить, и Киран вновь ощутил, как к нему подступает отчаяние. — Я бы все вспомнил, если бы увидел собственными глазами, — горестно промолвил он.
— Я справлюсь, — легко ответил Донал, словно все это доставляло ему удовольствие. — Господин, солнце будет вести меня, и я буду искать родник. Что же до остального — мы быстро поскачем и никого не встревожим, а если встревожим, объедем.
Но все это не успокаивало Кирана, и тревога нарастала в нем все сильнее по мере того, как дорога уходила к западу и они въезжали в холмы. Он ехал молча, и воины тоже по большей части молчали — раз умолкнув, когда он заговорил, они уже не могли вернуться к прежней веселости.
От яркого солнечного настроения, когда они покинули замок, и Мев с Келли скакали вслед за ними, не осталось и следа — тяжелые думы наваливались на него. Он сказал Бранвин: «Это безопасно; почему бы им не ездить в самом центре наших владений, да еще в сопровождении Ризи, который отвечает за Кер Велл в мое отсутствие. Не дальше скрещения дорог. Неужто из-за этого надо поднимать столько шума?»
Теперь ему казалось это безумием, и он весь покрылся потом, несмотря на то, что солнце уже садилось. «Сейчас они должны быть уже дома, — успокаивал он себя. — И Ризи сидит в зале со всеми у очага вместе с Бранвин, Мурной и Ленноном, и он, конечно же, пьет эль с Роаном». Он воссоздавал обычную картину — хрупкую конструкцию в уме, складывая ее по камушку, а небо тускнело и зловеще нависало над ними, чем ближе они подъезжали к месту прощания.
«Я так хотел этого, — думал он, вспоминая утренний покой. — Я хотел верить, что Донала не будут подстерегать опасности…»
«И вправду не будут, — убеждал он себя. — Они доедут беспрепятственно». Собрав все свое мужество, он пытался взбодриться. Улыбкой он отвечал на всеобщее молчание и взял в руки поводья.
— Господин? — спросил Донал.
— Я думал, мой юный друг, что я — заложник, и что стоит мне миновать Лиэслин, как мы с твоим великим двоюродным братом окажемся на ножах. И все же…
— Нет, господин, — вмешался Барк.
— Что, мой сторож, не искушать тебя?
— Господин, — ответил Ларк, — я умоляю.
— Тревожишься, мой старый волк, — вздохнул Киран. — Стоит мне сделать это, и в доме моем уже никогда не будет мира.
— Пора, — сказал Донал, глядя на дальние холмы, за которые садилось солнце. — Что до меня, господин, то я скажу: если ты вернешься раньше, чем обещал, ты только доставишь радость госпоже твоей жене.
И долго после этих слов Киран еще ехал в тишине.
— Господин, — опять сказал Донал.
— Да, — ответил тот, — ты прав, — и он направил свою лошадь в сторону от дороги, как они неоднократно делали сегодня за день, чтобы не утомить лошадей. Но на этот раз Донал и четверо, кто отправились вместе с ним, расседлали своих лошадей и перенесли все свое снаряжение на запасных, которые с неудовольствием подчинились.
— Будьте осторожны, — сказал Киран, когда те уже сели на свежих лошадей.
— Да, господин, я буду.
— И носи отличительный знак, что я дал тебе.
— Господин, я помню об этом, — хитрая улыбка играла на губах Донала, и глаза его искрились насмешкой, и Киран в ответ улыбнулся, вспомнив, что этот мальчик уже был взрослым мужчиной и имел голову на плечах.
— Да, — промолвил Киран. — Счастливого пути, Донал.
И так он простился с ним без лишних церемоний и не обращая внимания на предчувствия, тревожившие его; и Барк простился со своим двоюродным братом и другими друзьями.
За Кер Давом, у берегов Лиэслина Донал свернет на запад, и до первого привала им будет предстоять еще долгий путь; и Киран смотрел вслед удалявшимся фигурам, придерживая за узду свою лошадь.
Туман опустился на землю. Другие не видели его, и все же то был туман, и деревья вздымались, стройные, как колонны, когда он взглянул вокруг своим другим зрением. Деревья повсюду росли на равнине, и он потерял из виду Донала и дорогу, по которой тот ехал, ибо тут ее вовсе не существовало. Вокруг раскинулись лишь чащобы и холодный туман, и тревожный лес. Он стоял, всматриваясь в него и успокаивая лошадь, которая тут же стояла рядом с ним; но свита словно растаяла и казалась совсем бесплотной, будто тени.
— Господин, — окликнул его Барк и опустил что-то тяжелое в его руки — мех с вином. — Возьми.
Он начал пить. И вкус вина показался грубым и странным.
— Мы можем отдохнуть на хуторе Аларда, — заметил Барк. — Помнишь, нам предлагали там эль.
— Нет, — ответил Киран, не объясняя причин. А Барк и не спрашивал, не желая досаждать ему — с него было довольно и того, что они не последовали за Доналом.
Киран отогнал свое видение, и небо снова стало золотым. Он ничего не мог увидеть в этом месте. И камень ничем не мог ему помочь. Внезапно он усомнился во всем, что делал, хоть до сих пор полагал мудрым… защищать Кер Велл.
Он вспомнил брата Донкада и Лиэслин, залитый солнцем, когда они поднимались на соседний с ним холм, а потом — у Дун-на-Хейвина в сумерках — и тогда он понял, вдруг осознав все прошлое, что посылал он гонцов не к этому человеку. Что то будет не мальчик и не темнобородый юноша, как и сам он уже не тот, что был прежде. «Он поседел», — вздрогнув, подумал Киран, ставя ногу в стремя и вспрыгивая в седло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125