Недостаточно изысканно, наверное.
Я съела пудинг целиком, погонялась за последним комком шоколада по тарелке - и отодвинула ее. Была сыта по горло. Жан-Клод устроил руку до плеча на скатерть, положил на нее голову и закрыл глаза, кайфуя, смакуя последние остатки десерта. Потом заморгал, будто выйдя из транса, и сказал, не поднимая головы:
- Ма petite, ты оставила немножко взбитых сливок.
- Наелась, - ответила я.
- Это же настоящие взбитые сливки. Они тают на языке и скользят по нёбу.
- Все, все! - Я замотала головой. - Не могу больше.
Он испустил долгий страдальческий вздох и сел ровно.
- Бывают ночи, когда ты приводишь меня в отчаяние, mа petite.
Я улыбнулась:
- Самое смешное, что иногда я точно так же думаю о тебе.
Он кивнул, чуть поклонился:
- Touche, ma petite, touche.
Он посмотрел мне за плечо и окаменел. Улыбка с его лица не сошла - ее просто сорвало. Это лицо стало непроницаемой маской. Я знала, даже не обернувшись, что у меня за спиной кто-то стоит, кто-то, кого Жан-Клод страшится.
Я уронила салфетку, подняла ее левой рукой, а в правой у меня оказался «файрстар». Когда я выпрямилась, он лежал у меня в руке на коленях. В «Демише», конечно, стрелять совсем не комильфо, но мне, черт побери, не впервые нарушать условности.
Повернувшись, я увидела, как между столов к нам идут двое. Женщина казалась высокой, пока не глянешь, что за каблуки у ее туфель. Четырехдюймовые шпильки. Я бы в них на первом же шаге ногу сломала. Платье у нее было белое, с прямым воротом, и стоило дороже всего моего убора с пистолетом вместе. Волосы очень светлые, почти белые, под цвет платья, и плечи укрыты простой белой норкой. Пышная прическа украшена блеском серебра и хрустальным огнем бриллиантов, как короной. Была она бела как мел, и даже косметика не могла скрыть, что она сегодня еще не пила крови.
Мужчина был человеком, хотя струилась из него гудящая энергия, которая заставляла в этом усомниться. Обращал на себя внимание его восхитительный коричневый загар, какой бывает на оливковой коже. Буйно вьющиеся каштановые волосы, подбритые на висках, спереди спадали локонами почти на глаза. Темно-карие глаза смотрели на Жан-Клода пристально и радостно, но с темной радостью. На нем был белый льняной костюм с шелковым галстуком.
Они остановились у нашего стола, как я и думала. Красивое лицо мужчины было обращено только к Жан-Клоду - будто я тут вообще отсутствовала. У него были очень резкие черты лица - от широких скул до почти крючковатого носа. Казалось бы, самое ординарное лицо, но оно поражало и притягивало к себе своей исключительно мужской красотой.
Жан-Клод встал, опустив свободно руки, на красивом лице не отражалось ничего.
- Сколько лет, сколько зим, Иветта!
- Много, Жан-Клод. - Она наградила его чудесной улыбкой. - Ты помнишь Балтазара? - Она тронула мужчину за руку, и он послушно охватил этой рукой ее талию и запечатлел целомудренный поцелуй на щеке. Тут он впервые посмотрел на меня. Никогда раньше ни один мужчина так на меня не смотрел. Если бы так глядела женщина, я бы сказала, что она ревнует. Вампирша совершенно свободно говорила на правильном английском, но с французским акцентом.
- Конечно, помню, - ответил Жан-Клод. - Время, проведенное с Балтазаром, запоминается надолго.
Мужчина обернулся к Жан-Клоду:
- Но не так надолго, чтобы ты остался с нами. - В его словах тоже слышался французский акцент, в котором угадывался еще какой-то. Как если смешать синее и красное, чтобы получить пурпурный цвет.
- Я - Мастер на своей земле. Разве не об этом мечтает каждый?
- Некоторые мечтают о кресле в совете, - ответила Иветта. Ее голос был все таким же слегка веселым, но в нем скрывался еще какой-то тон. Как если плывешь в темной воде и знаешь, что в ней водятся акулы.
- Я не рвусь к таким заоблачным высотам, - сказал Жан-Клод.
- Действительно? - спросила Иветта.
- Абсолютно, - заверил ее Жан-Клод.
Она улыбнулась, но глаза ее остались далекими и пустыми.
- Что ж, увидим.
- Здесь нечего видеть, Иветта. Я доволен своим положением.
- Если так, тебе нечего нас бояться.
- Нам и так нечего бояться, - сказала я и улыбнулась.
Они оба посмотрели на меня, как на собаку, вдруг исполнившую забавный номер. Что-то они начинали мне всерьез не нравиться.
- Иветта и Балтазар - посланцы совета, mа petite.
- Рада за них, - ответила я.
- Кажется, мы не произвели на нее впечатления, - сказала Иветта, поворачиваясь ко мне лицом. Глаза у нее были серовато-зеленые, с янтарными искорками вокруг зрачков. Я почувствовала, как она пытается затянуть меня в эти глаза, но у нее не выходит. От силы Иветты у меня плечи покрылись гусиной кожей, но захватить меня она не могла. Сильна, но не Мастер вампиров. Ее возраст ощущался у меня в черепе болью. Не меньше тысячи лет. Последняя вампирша такого возраста, с которой мне довелось столкнуться, чуть меня не угробила. Но Николаос была тогда Принцем Города, а Иветте об этом и мечтать не приходится. Если вампир не достиг состояния Мастера за тысячу лет, то это ему уже не светит никогда. С возрастом вампир набирает силу и умение, но у него есть предел. Иветта своего достигла. Я смотрела ей в глаза, сила ее текла по моей коже, а мне хоть бы что.
- Потрясающе, - сказала она, нахмурившись.
- Спасибо, - ответила я.
Балтазар обошел ее и опустился передо мной на одно колено. Положив руку на спинку моего стула, он наклонился ко мне.
Раз Иветта - не Мастер, то он не ее слуга. Только Мастер вампиров может создать человека-слугу. Значит, Балтазар принадлежит кому-то другому. Кому-то, кого я еще не знаю. И откуда у меня такое чувство, что вскоре мне предстоит с ним познакомиться?
- Мой Мастер - член совета, - сказал Балтазар. - И ты понятия не имеешь, какова его сила.
- А ты меня спроси, интересно ли мне это.
Гнев зажег его лицо, затемнил глаза, заставил крепче стиснуть спинку моего стула. Положив мне руку на ногу чуть выше колена, он стал сжимать пальцы. Я достаточно долго имею дело с монстрами, чтобы знать, как ощущается сверхъестественная сила. Он сжимал пальцы, и я знала, что у него хватит сил это делать до тех пор, пока не лопнут мышцы и кость не хрустнет, выскакивая из-под кожи.
Схватив его за галстук, я притянула его к себе и приставила ему к груди «файрстар». На его лице, в паре дюймов от моего, отразилось изумление.
- Спорим, я пробью в тебе дырку раньше, чем ты успеешь сломать мне ногу?
- Ты не посмеешь.
- Это почему?
В его глазах мелькнула тень страха.
- Я - слуга члена совета.
- Не помогает, - сказала я. - Попробуй соседнюю дверь.
- Не понял, - нахмурился он.
- Укажи ей более серьезную причину не убивать тебя, - объяснил Жан-Клод.
- Если ты застрелишь меня при свидетелях, попадешь в тюрьму.
- Это уже что-то, - вздохнула я и притянула его к себе почти вплотную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
Я съела пудинг целиком, погонялась за последним комком шоколада по тарелке - и отодвинула ее. Была сыта по горло. Жан-Клод устроил руку до плеча на скатерть, положил на нее голову и закрыл глаза, кайфуя, смакуя последние остатки десерта. Потом заморгал, будто выйдя из транса, и сказал, не поднимая головы:
- Ма petite, ты оставила немножко взбитых сливок.
- Наелась, - ответила я.
- Это же настоящие взбитые сливки. Они тают на языке и скользят по нёбу.
- Все, все! - Я замотала головой. - Не могу больше.
Он испустил долгий страдальческий вздох и сел ровно.
- Бывают ночи, когда ты приводишь меня в отчаяние, mа petite.
Я улыбнулась:
- Самое смешное, что иногда я точно так же думаю о тебе.
Он кивнул, чуть поклонился:
- Touche, ma petite, touche.
Он посмотрел мне за плечо и окаменел. Улыбка с его лица не сошла - ее просто сорвало. Это лицо стало непроницаемой маской. Я знала, даже не обернувшись, что у меня за спиной кто-то стоит, кто-то, кого Жан-Клод страшится.
Я уронила салфетку, подняла ее левой рукой, а в правой у меня оказался «файрстар». Когда я выпрямилась, он лежал у меня в руке на коленях. В «Демише», конечно, стрелять совсем не комильфо, но мне, черт побери, не впервые нарушать условности.
Повернувшись, я увидела, как между столов к нам идут двое. Женщина казалась высокой, пока не глянешь, что за каблуки у ее туфель. Четырехдюймовые шпильки. Я бы в них на первом же шаге ногу сломала. Платье у нее было белое, с прямым воротом, и стоило дороже всего моего убора с пистолетом вместе. Волосы очень светлые, почти белые, под цвет платья, и плечи укрыты простой белой норкой. Пышная прическа украшена блеском серебра и хрустальным огнем бриллиантов, как короной. Была она бела как мел, и даже косметика не могла скрыть, что она сегодня еще не пила крови.
Мужчина был человеком, хотя струилась из него гудящая энергия, которая заставляла в этом усомниться. Обращал на себя внимание его восхитительный коричневый загар, какой бывает на оливковой коже. Буйно вьющиеся каштановые волосы, подбритые на висках, спереди спадали локонами почти на глаза. Темно-карие глаза смотрели на Жан-Клода пристально и радостно, но с темной радостью. На нем был белый льняной костюм с шелковым галстуком.
Они остановились у нашего стола, как я и думала. Красивое лицо мужчины было обращено только к Жан-Клоду - будто я тут вообще отсутствовала. У него были очень резкие черты лица - от широких скул до почти крючковатого носа. Казалось бы, самое ординарное лицо, но оно поражало и притягивало к себе своей исключительно мужской красотой.
Жан-Клод встал, опустив свободно руки, на красивом лице не отражалось ничего.
- Сколько лет, сколько зим, Иветта!
- Много, Жан-Клод. - Она наградила его чудесной улыбкой. - Ты помнишь Балтазара? - Она тронула мужчину за руку, и он послушно охватил этой рукой ее талию и запечатлел целомудренный поцелуй на щеке. Тут он впервые посмотрел на меня. Никогда раньше ни один мужчина так на меня не смотрел. Если бы так глядела женщина, я бы сказала, что она ревнует. Вампирша совершенно свободно говорила на правильном английском, но с французским акцентом.
- Конечно, помню, - ответил Жан-Клод. - Время, проведенное с Балтазаром, запоминается надолго.
Мужчина обернулся к Жан-Клоду:
- Но не так надолго, чтобы ты остался с нами. - В его словах тоже слышался французский акцент, в котором угадывался еще какой-то. Как если смешать синее и красное, чтобы получить пурпурный цвет.
- Я - Мастер на своей земле. Разве не об этом мечтает каждый?
- Некоторые мечтают о кресле в совете, - ответила Иветта. Ее голос был все таким же слегка веселым, но в нем скрывался еще какой-то тон. Как если плывешь в темной воде и знаешь, что в ней водятся акулы.
- Я не рвусь к таким заоблачным высотам, - сказал Жан-Клод.
- Действительно? - спросила Иветта.
- Абсолютно, - заверил ее Жан-Клод.
Она улыбнулась, но глаза ее остались далекими и пустыми.
- Что ж, увидим.
- Здесь нечего видеть, Иветта. Я доволен своим положением.
- Если так, тебе нечего нас бояться.
- Нам и так нечего бояться, - сказала я и улыбнулась.
Они оба посмотрели на меня, как на собаку, вдруг исполнившую забавный номер. Что-то они начинали мне всерьез не нравиться.
- Иветта и Балтазар - посланцы совета, mа petite.
- Рада за них, - ответила я.
- Кажется, мы не произвели на нее впечатления, - сказала Иветта, поворачиваясь ко мне лицом. Глаза у нее были серовато-зеленые, с янтарными искорками вокруг зрачков. Я почувствовала, как она пытается затянуть меня в эти глаза, но у нее не выходит. От силы Иветты у меня плечи покрылись гусиной кожей, но захватить меня она не могла. Сильна, но не Мастер вампиров. Ее возраст ощущался у меня в черепе болью. Не меньше тысячи лет. Последняя вампирша такого возраста, с которой мне довелось столкнуться, чуть меня не угробила. Но Николаос была тогда Принцем Города, а Иветте об этом и мечтать не приходится. Если вампир не достиг состояния Мастера за тысячу лет, то это ему уже не светит никогда. С возрастом вампир набирает силу и умение, но у него есть предел. Иветта своего достигла. Я смотрела ей в глаза, сила ее текла по моей коже, а мне хоть бы что.
- Потрясающе, - сказала она, нахмурившись.
- Спасибо, - ответила я.
Балтазар обошел ее и опустился передо мной на одно колено. Положив руку на спинку моего стула, он наклонился ко мне.
Раз Иветта - не Мастер, то он не ее слуга. Только Мастер вампиров может создать человека-слугу. Значит, Балтазар принадлежит кому-то другому. Кому-то, кого я еще не знаю. И откуда у меня такое чувство, что вскоре мне предстоит с ним познакомиться?
- Мой Мастер - член совета, - сказал Балтазар. - И ты понятия не имеешь, какова его сила.
- А ты меня спроси, интересно ли мне это.
Гнев зажег его лицо, затемнил глаза, заставил крепче стиснуть спинку моего стула. Положив мне руку на ногу чуть выше колена, он стал сжимать пальцы. Я достаточно долго имею дело с монстрами, чтобы знать, как ощущается сверхъестественная сила. Он сжимал пальцы, и я знала, что у него хватит сил это делать до тех пор, пока не лопнут мышцы и кость не хрустнет, выскакивая из-под кожи.
Схватив его за галстук, я притянула его к себе и приставила ему к груди «файрстар». На его лице, в паре дюймов от моего, отразилось изумление.
- Спорим, я пробью в тебе дырку раньше, чем ты успеешь сломать мне ногу?
- Ты не посмеешь.
- Это почему?
В его глазах мелькнула тень страха.
- Я - слуга члена совета.
- Не помогает, - сказала я. - Попробуй соседнюю дверь.
- Не понял, - нахмурился он.
- Укажи ей более серьезную причину не убивать тебя, - объяснил Жан-Клод.
- Если ты застрелишь меня при свидетелях, попадешь в тюрьму.
- Это уже что-то, - вздохнула я и притянула его к себе почти вплотную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104