У Дамиана возраст был больше тысячи лет, но ранг Мастера ему тоже не светил. За такое страшное количество лет он набрал слишком мало силы. Но не поймите меня неправильно: силой он обладал еще той. Для пятисотлетнего вампира она была бы внушительна. Но для тысячелетнего он был просто младенец. Опасный и плотоядный младенец, но все равно: Дамиан уже набрал всю силу, которая ему доступна. Проживи он хоть до той минуты, когда Солнце взорвется и поглотит Землю, он не станет сильнее, чем был вчера вечером.
Один из немногих вампиров, который полностью ввел меня в заблуждение относительно своего возраста. Я ошиблась более чем наполовину, потому что в те времена судила по силе и только начинала понимать, что это не единственный и не всегда верный признак.
Жан-Клод выкупил его у предыдущего Мастера, чтобы Дамиан приехал к нему на роль... скажем, первого заместителя.
- Что ты сделал с Дамианом? - спросил Жан-Клод.
- Я? Ничего, - улыбнулся Падма и взял Вивиан за руку. - Но жив ли он? На этот вопрос только его Мастер может ответить. - И он пошел прочь по коридору, ведя леопардицу за руку. Она обернулась и глядела расширенными от страха глазами, пока не скрылась за поворотом. Черный леопард остался лежать, гладя на меня.
- Как ты могла отдать их этому монстру? - спросила я, не успев подумать, почти инстинктивно.
Она заворчала, подергивая хвостом.
- Ты слаба, Элизабет. Габриэль это знал и презирал тебя за это.
Она испустила рычащий кашель. И над этим рычанием как режущее лезвие прозвучал голос Падмы:
- Элизабет, немедленно сюда, или я очень рассержусь!
Леопард взрыкнул в последний раз и пошлепал прочь.
- Это Габриэль сказал тебе, что она слаба, mа petite?
Я покачала головой:
- Она не привела бы их сюда, будь она хоть чуть сильнее. Он позвал, и она пришла, но ей следовало прийти одной.
- Может быть, она сделала все, что было в ее силах, mа petite?
- Значит, сил было недостаточно.
Я поглядела на Жан-Клода, на тщательную бесстрастность его лица. Тело его было недвижно, спокойно. Приложив руку к его груди, я почувствовала, как колотится сердце.
- Ты думаешь, что Дамиан мертв, - сказала я.
- Я знаю, что он мертв. - Жан-Клод смотрел на меня. - Вопрос лишь в том, обратимо ли это.
- Мертвый - всегда мертвый, - возразила я.
Он засмеялся, прижимая меня к себе.
- Тебе, mа petite, лучше других известно, что это не так.
- Кажется, ты говорил, что они сегодня не могут нас убить.
- Так я полагал.
Класс! Каждый раз, когда я думаю, что уже поняла правила, они меняются. И почему эти чертовы правила каждый раз должны меняться к худшему?
17
Вилли подошел к нам, ведя Ханну за руку.
- Спасибо, Мастер! Спасибо, Анита.
На его худом лице были порезы - наверное, полученные в первой схватке за «Цирк», и они уже заживали. Вид у Вилли был ужасный, он походил на ходячего мертвеца даже больше, чем прежде.
- У тебя чертовски хреновый вид, - сказала я. Вилли усмехнулся мне, блеснув клыками. Он еще и трех лет не был мертв, а умение улыбаться, не показывая клыков, требует практики.
- Все путем. - Он посмотрел на Жан-Клода. - Я пытался их не впустить. Мы все пытались.
Жан-Клод заправил сорочку в штаны, огладил ее и положил руку на плечо Вилли.
- Ты бился с советом. Победил ты или проиграл, но ты молодец.
- Спасибо, Мастер.
Жан-Клод обычно поправлял собеседника, когда его называли Мастером, но сегодня, думаю, он решил соблюдать формальности.
- Пойдем, нам нужно к Дамиану. - Жан-Клод протянул мне руку, и когда я не совсем поняла, что нужно делать, он положил мои пальцы к себе на пульс. - Коснись меня, будто считаешь пульс.
- В этом есть какой-то тайный смысл?
- Это показывает, что ты мне более чем слуга или любовница. Этот жест значит, что я считаю тебя равной себе.
- И что по этому поводу подумает совет?
- Это заставит их вести переговоры не только со мной, но и с тобой. Усложнит им жизнь, а нам предоставит больше возможностей.
Я положила руку ему на пульс, который ровно бился у меня под пальцами.
- Внести смятение в ряды врага?
Он кивнул - почти поклонился.
- Совершенно верно, mа petite. Совершенно верно.
Я пошла рядом с ним к выходу, правой рукой сжимая в кармане браунинг, который подобрала с пола. Когда нас стало видно из коридора, пульс Жан-Клода быстрее забился у меня под пальцами.
Дамиан лежал на боку, пронзенный мечом. Кровь пропитала темную ткань куртки, надетой на голое тело. Острие меча торчало из спины Дамиана - его раскололи надвое. Трудно было сказать на сто процентов, но вроде бы у него было пронзено сердце.
Рядом с ним стоял новый вампир. В руках он держал двуручный меч острием вниз, будто трость. Этот меч я узнала - тот самый, с которым Дамиан спал в своем гробу.
Новый вампир был ростом выше шести футов и широк в плечах. Желтые кудряшки его волос, остриженные в кружок, открывали уши. Одет он был в белую рубаху и белые штаны - белое на белом, и стоял вытянувшись, как солдат по стойке «смирно».
- Уоррик, - произнес Жан-Клод. - Я надеялся, что ты смог уйти от нежных милостей Иветты.
Высокий вампир поглядел на нас, глаза его отметили мои пальцы на запястье Жан-Клода. Потом он упал на одно колено и склонил голову, держа двумя руками меч Дамиана и протягивая его нам.
- Он хорошо сражался. Уже давно не встречал я такого противника. Я забылся и сразил его. Но я не желал смерти такого воина. Это великая потеря.
Жан-Клод взял меч из рук вампира.
- Прибереги свои извинения, Уоррик. Я Дамиана пришел спасти, не хоронить.
Уоррик поднял на нас голубые глаза:
- Но я пронзил его сердце. Будь ты тот Мастер, что породил его, еще была бы надежда, но не ты вызвал его из могилы для второй жизни.
- Но я - Принц Города, и Дамиан принес мне клятву крови.
Уоррик положил меч на землю рядом с недвижным Дамианом.
- Тогда твоя кровь может его призвать. Я молюсь, чтобы этого оказалось достаточно.
Я вытаращилась на него. Никогда не слыхала от вампира слова «молюсь». Вампиры, по очевидным причинам, не слишком много молятся, потому что - кому им молиться? Да, конечно, есть Церковь Вечной Жизни, но это скорее гуманистическая религия, нечто вроде «новой волны». Не думаю, что там много говорится о Боге.
Волосы у Дамиана были ярко-рыжие - поразительный контраст с его алебастровой кожей. Я знала, что зелени его глаз может позавидовать любой кот, но сейчас они были закрыты, и если дело обернется плохо, могут не открыться никогда.
Жан-Клод присел к Дамиану и положил руку ему на грудь рядом с мечом.
- Если я выну меч и сердце его не забьется и глаза не откроются, то его больше нет. Один шанс, единственный шанс. Можем засунуть его в какую-нибудь дыру лет на сто, и пока меч не будет вынут из его груди, этот шанс останется. Если мы сделаем это здесь и сейчас, мы рискуем потерять его навеки.
Вот почему никогда нельзя вынимать кол из сердца трупа, каким бы мертвым он ни казался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104