Ричард схватил Джемиля за горло и бросил через всю арену. Я подбежала к нему. Джемиль глядел выкаченными испуганными глазами, горло у него было раздавлено. Он пытался дышать, но не получалось. Ноги у него дергались, спина выгибалась. Он схватился за мою руку, но я ничего не могла сделать. Либо он оправится, либо умрет.
- Черт побери, Ричард, помоги ему! - завопила я.
Ричард сунул руку в живот Фернандо. Когтей у него еще не появилось - это человеческие пальцы зарылись в мясо, ища сердце. У Ричарда хватит сил его вырвать, если его не остановить.
Я встала, и рука Джемиля соскользнула с моей. Он меня отпустил, но его глаза будут видеться мне по ночам. Я бросилась к Ричарду, вопя и окликая его.
Он поглядел на меня волчьими янтарными глазами с человеческого лица. Протянул ко мне окровавленную руку, и ментальные экраны, которые защищали нас друг от друга, рухнули.
У меня потемнело перед глазами, а когда я снова смогла видеть, оказалось, что я стою на коленях посреди арены. Я ощущала свое тело, но я ощущала и пальцы Ричарда, пробивающиеся сквозь плотное мясо. Кровь была теплой, но ее было мало. Он хотел зубами разорвать этот живот и подавлял это желание.
Томас опустился на колени рядом со мной.
- Воспользуйтесь своими метками, чтобы успокоить его, пока он не убил Фернандо.
Я замотала головой. Пальцы мои продирались сквозь плоть. Мне пришлось прижать руки к глазам, чтобы понять, в каком теле я нахожусь. Потом я обрела голос, и это мне помогло разделить нас. Помогло вспомнить, кто я.
- Черт, я же не знаю как!
- Примите его ярость, его зверя.
Томас тронул меня за руки, стиснул их - не чтобы сделать больно, а помочь мне заякориться в собственном теле. Я схватилась за его руки и посмотрела ему в лицо, как утопающая.
- Я не знаю как, Томас!
Он безнадежно вздохнул.
- Гидеону придется вмешаться, пока вы его успокоите. - Это был почти вопрос.
Я кивнула. Конечно, я сама была готова убить Фернандо, но знала, что, если мы его убьем, никто из нас не увидит следующий рассвет. Падма убьет нас всех.
Я глядела в лицо Томаса, но почувствовала, как Гидеон схватил Ричарда. Как стал отрывать его от Фернандо. Ричард извернулся и ударил Гидеона, сбил его на землю и прыгнул на него. Они покатились, пытаясь каждый подмять другого под себя. Только по одной причине драка не стала смертельной: они оба были в человеческой форме; а драться пытались так, будто у них есть когти. Но в Ричарде рос его зверь. Если он перекинется, то помешать ему кого-нибудь убить можно, только убив его самого.
Томас дотронулся до моего лица, и я сообразила, что не вижу его перед собой. Я видела странные глаза Гидеона в дюйме от своих, а руки мои пытались сломать ему гортань. Но это были не мои руки.
- Помоги мне, - сказала я.
- Просто откройся его зверю, - сказал Томас. - Откройся, и он тебя заполнит. Зверь ищет канал для выхода. Дай ему канал, и он перетечет в тебя.
Я в тот же миг поняла, что Томас и Гидеон входят в триумвират вроде нашего.
- Я же не ликантроп.
- Это не важно. Сделай, или мы будем вынуждены его убить.
Я вскрикнула и сделала то, что он велел. Но не просто открылась - я бросилась навстречу этой ярости, и сила, которую Ричард называл своим зверем, откликнулась на мое прикосновение. Она учуяла меня, как родное гнездо, и полилась в меня, поверх меня, сквозь меня, как ослепительная буря жара и энергии. Было похоже на те случаи, когда я вызывала силу с Ричардом и Жан-Клодом, но на этот раз не было чар, на которые можно было бы ее направить. Некуда было бежать зверю. Сила попыталась выползти сквозь мою кожу, распространиться по моему телу, но в нем не было зверя, к которому можно воззвать. Я была пустой для этой силы и чувствовала, как она бушует во мне. Она росла и росла, еще немного - и я лопну кровавыми кусками. Давление нарастало, и не было ему выхода.
Я закричала - это был долгий прерывистый визг, крик за криком, я только успевала набирать воздух. Я ощутила, как ползет ко мне Ричард, руки и ноги его скребут по земле, мышцы его тела превратили это ползанье в чувственный акт, во что-то, исподволь подкрадывающееся. И он оказался надо мной - только его лицо, глядящее сверху вниз. Длинные волосы упали занавесом. Кровь поблескивала в углу его рта, я чувствовала, что он хочет слизнуть ее, но сдерживается, и, связанная с ним так близко, я знала, почему он сдерживается. Из-за меня. Боится, что я сочту его монстром.
Его сила все еще искала выхода из моего тела. И еще она хотела крови. Я хотела слизать кровь с лица Ричарда и ощутить ее вкус у него во рту. Завернуться в тепло его тела и стать с ним единым целым. Его сила, как обманутый в своих ожиданиях любовник, кричала из него, требовала раскрыть ей свои объятия, тело, разум, принять ее целиком. Ричард дал ей отдельное от своего имя, он назвал ее своим зверем, но она не была от него отдельной. В этот миг я поняла, почему Ричард так долго и упорно бежал от силы. Она и была им. Мохнатая форма Ричарда формировалась из материи его человеческой плоти так же, как и ярость, разрушение - из самой его человеческой души. Его зверь возникал из той части мозга, которую мы прячем, и она выходит на свет только в худших наших кошмарах. Не в тех, где за нами охотятся чудовища, а в тех, где чудовища - это мы сами. Где мы вздымаем к небесам окровавленные руки и орем не от страха, а от радости - чистой радости убийства. В этот момент катарсиса, когда мы погружаем руки в горячую кровь врага и ни одна цивилизованная мысль не может помешать нам плясать на его могиле.
Сила полыхала во мне как рука, которая гладит меня изнутри и порывается к склоненному надо мной Ричарду. Страх заполнял его глаза, и это был страх не передо мной или за меня. А страх, что его зверь - реальность и все его моральные принципы, все, чем он был сейчас или когда-то, - сплошная ложь. Я глядела на него снизу вверх.
- Ричард! - шепнула я. - Все мы - создания света и тьмы. Прими свою тьму, и ты не убьешь свет. Добро сильнее этого.
Он рухнул вниз, на землю, опираясь на локти. Волосы его упали мне на лицо, закрыв его с обеих сторон, и я подавила желание потереться об них. На этом расстоянии я чуяла запах его кожи, лосьона после бритья, но под этим запахом был он, Ричард. От аромата его тела исходило тепло, которого я хотела коснуться, охватить его губами и удержать навеки. Я хотела Ричарда. Сила запылала от этой мысли ярче, ее возбуждали примитивные чувства, вырывались из-под контроля.
Он зашептал, все еще капая кровью изо рта:
- Как ты можешь говорить, что добро сильнее? Мне хочется слизывать кровь с собственного тела. Хочется прижаться к твоим губам окровавленным ртом. Хочется пить кровь из собственной раны. Это зло, а не добро.
Я тронула его лицо, чуть-чуть, кончиками пальцев, и даже такое легкое прикосновение дало разряд силы между нами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104