— Позвольте поинтересоваться, — обратился Макбрайд к стильно одетой женщине за стойкой, — то здание по соседству, это что — больница?
— Клиника Прудхомма? Да, там лечатся совсем молодые люди.
— А что с ними? — спросила Эйдриен.
Женщина пожала плечами:
— По-моему, что-то с пищеварением: там все очень худенькие.
— Вы хотите сказать, они страдают анорексией? — предположил Льюис.
— Да. И еще там те, у кого проблемы с наркотиками. Надеюсь, вас это не пугает?
Собеседник покачал головой:
— Нет, нисколько. Уверен, в клинике отличная охрана.
— Вне всякого сомнения. Руководство строго следит за тем, чтобы никому не причинить беспокойства. Хороший сосед — если вас не отталкивает его архитектура.
Макбрайд заверил администратора, что они ничего не имеют против такого соседства, и вместе с Эйдриен направился в четырехзвездочный ресторан отеля. И хотя они оба почувствовали, что одеты не по уровню заведения, администратор зала тактично не заметила обыденности их наряда и проводила гостей к столику с видом на озеро.
— Вы остановились в гостинице? — спросила она, протянув каждому меню.
— Да.
Хозяйка зала улыбнулась:
— Тогда обслуживание за счет отеля. Приятного отдыха.
Затем она зажгла свечу и ненадолго задержалась перед столиком, словно любуясь белой накрахмаленной скатертью и начищенным до блеска столовым серебром.
— Не желаете ли выпить приветственный бокал швейцарского вина?
Макбрайд и Эйдриен переглянулись.
— С удовольствием, — ответил Лью.
Хозяйка вернулась мгновение спустя.
— Вино называется «Фьюдан», — сказала она, расставляя перед молодыми людьми бокалы. — Думаю, оно вам понравится: очень освежает. Теперь могу ли я вам порекомендовать что-нибудь из блюд? Рыба в озере… — она сложила пальцы в щепотку и поцеловала их, — отменная.
Вскоре подали первое. Суп-пюре, дымящийся и аппетитный, с кусочками грибов и ветчины. Затем принесли рыбу в компании крошечных белых картофелин и целое блюдо спаржи, которое они с удовольствием съели под бутылочку охлажденного «Мускаде». Влюбленные пришли к единому мнению: этот обед — лучший из того, что им когда-либо доводилось пробовать. Они еще долго не выходили из-за стола, завершая трапезу коньяком и эспрессо.
Когда официант удалился, Льюис поднял бокал:
— За нас.
Эйдриен выдавила несмелую улыбочку, протянула свой бокал, и они, чокнувшись, пригубили коньяк.
— Жаль, что все не по-настоящему, — подумала вслух Эйдриен, подразумевая их совместный ужин и вечер в изысканном отеле. — Обидно, что мы здесь не просто вдвоем. — Она опустила глаза, будто рассматривая скатерть.
— Ну что ты. Все по-настоящему, и мы здесь действительно вдвоем.
— Мне постоянно хочется сказать: «Давай уедем куда-нибудь, забудем обо всем». В Индонезию, на Мадагаскар — исчезнем. Может быть, ничего не случится, может, не будет никакого «Иерихона». И нас даже не будут преследовать. Так хочется надеяться… — Она подняла взгляд к потолку и прижала бокал к щеке: в ее глазах заблестели слезы.
— Эйдриен…
— И какие у нас шансы, что задуманное удастся? План-то, положа руку на сердце… Это даже и планом-то назвать трудно.
— План хороший, — заверил ее собеседник, словно пытаясь защитить собственную правоту. — Он… — Лью не хотел употреблять слово «простой», — тонкий.
Эйдриен странно посмотрела на него и пригубила напиток.
«Если уж быть до конца откровенным, — рассуждал про себя Льюис, — план не простой и не тонкий. Он базовый». Его проработали в номере, хотя заняло это всего минуту — столько потребовалось, чтобы рассмотреть все до мельчайших деталей. Состоял план в следующем: Эйдриен останется ждать Макбрайда в отеле, а он тем временем проникнет в клинику под видом рабочего, который принес карниз для кабинета директора. Попросив воспользоваться телефоном, он позвонит Опдаалу и назовется своим настоящим именем. Сообщит, что в Швейцарии и хочет расквитаться. При этом известии охрана выйдет из укрытия и рассыплется по периметру клиники, справедливо полагая, что угроза исходит извне. В образовавшейся панике Макбрайд проберется в кабинет директора и приставит к его голове дробовик. Если все пойдет по плану, то он позвонит сначала в полицию, а потом и Эйдриен. Если же Эйдриен не получит от него известий в течение часа, — она должна будет обратиться к властям, рассказать все, что знает, и попросить защиты.
— Очень похоже на уличный разбой, — заметила Эйдриен. — Не столько план, сколько руководство к действию.
Собеседник не стал спорить:
— Да, только другого у меня нет.
Она провела пальцем по краю бокала. Зазвучала чистая, точно удар колокола, нота, настолько громкая, что Эйдриен тут же хлопнула по хрусталю ладонью и с виноватой улыбкой огляделась по сторонам.
— Понимаю.
— И что?
Оба надолго замолчали, и Эйдриен первой прервала затянувшуюся паузу:
— Пойдем наверх.
«Полярные медведи».
Каждый год в марте в колледже Боудена команда из самых отчаянных представителей студенчества выезжала на Попэм-Бич. Пестрый караван «саабов», джипов и всякого «утиля» петлял по зимнему пейзажу. Добравшись до берега, сорвиголовы разжигали огромный костер, хлопали по стопке «Ягермайстера» и бросались в ледяную белую пену прибоя. Так они отдавали своеобразную дань талисману колледжа, Полярному медведю. И еще, как кто-то выразился, это был способ «послать зиму ко всем чертям» — быстро и без долгих раздумий.
Именно так Макбрайд и покрыл короткое расстояние между «Бельведером» и клиникой Прудхомма — очень быстро. Спринтерским шагом он метнулся в снежную бурю и помчался прямо к подъездной асфальтированной площадке, что вела к клинике. Мгновение — и он уже у двойных дверей с хромированной табличкой, гласящей:
ПРУДХОММ
Макбрайд, отряхивая снег с военной куртки и похлопывая беретом по штанинам, приблизился к парадному входу, и автоматические двери разъехались, открыв взгляду приемную зону под стеклянной крышей.
В вестибюле клиники дополнительные углы и минимум обстановки создавали впечатление простора: красные кожаные кресла на хвойных полах стояли без покрытия да висела скромная семейка драгоценных персидских ковриков. Макбрайд шагнул в помещение, сжимая в руках длинную коричневую коробку, и с улыбкой осмотрелся: направо вел какой-то коридор, куда выходили двери туалетных комнат и в ряд стояли три телефона.
Блестящие, исполненные со швейцарской тщательностью цилиндры телефонных будок из нержавеющей стали отгораживали звонящего от остального мира и отдаленно напоминали посадочный модуль космического корабля. При виде их Макбрайд оживился.
За округлой конторкой из полированного хрома сидела сурового вида блондинка в розовой форме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139