Заметив человека в синих джинсах, берете и с коробкой карнизов в руках, она приняла его за рабочего или разносчика — как тот и надеялся.
— Bitte?[56]
С беззаботной мальчишеской улыбкой Макбрайд подошел к конторке и, склонившись к блондинке, указал на коробку.
— F?r Herr Doktor Opdaal[57], — сказал он по-немецки.
— Можете оставить здесь, — ответила та. — Я позабочусь, чтобы все передали по назначению.
— Спасибо. Вы не возражаете, если я воспользуюсь телефоном? — Макбрайд кивнул в сторону футуристических будок. — Меня просили отзвониться по прибытии.
Блондинка ничего не ответила. Затем на лице ее промелькнула озабоченность, и она улыбнулась.
— Как вам угодно, — ответила женщина, оканчивая разговор щелчком пальцев.
Льюис взглянул на часы и направился к телефонам: 10.35. Он проснулся рано, еще на рассвете, но заставил себя дождаться часа, в который клиника наполнится жизнью: доставки, посетители, планерки, сеансы с пациентами. Как предположил Макбрайд, в такое время никто не станет ожидать налета.
Кроме короткого коридора, ведущего к общественным телефонам и туалетам, он заметил еще два ответвления, выходящие в приемный зал. Одно из них вело к лифтам. Хотя Макбрайд их и не видел, об их местонахождении говорил шум: колокольчики возвещали о прибытии, с шипением открывались двери, бряцали переправляемые в холл тележки. Помимо этого, указатели сообщали о наличии комнаты гидротерапии и гимнастического зала.
О другом коридоре Макбрайд ничего не мог сказать. Однако в здании где-то размещались пациенты, поэтому вполне разумно было бы предположить, что второй коридор вел к палатам для больных.
Льюис уже понял, что клиника гораздо больше, чем кажется снаружи. Полное отсутствие транспорта у входа предполагало наличие значительной по размерам подземной автостоянки, а вентиляционные отверстия, которые он заметил еще из окна своего номера в «Бельведере», наводили на мысль о том, что под землей находится нечто большее, чем просто автостоянка.
Подойдя к автоматам, Макбрайд нащупал в кармане телефонную карту и сунул ее в приемное отверстие счетчика. Почти сразу на жидкокристаллическом дисплее появилась надпись, извещавшая, что на карте осталось 23.7 швейцарских франка. Сверяясь по клочку бумаги, он набрал номер клиники и услышал, как в фойе зазвонил телефон. Он звонил, звонил, звонил…
Вообще-то звонок больше напоминал чириканье, но как бы там ни было звук этот действовал на нервы. Оглянувшись, Макбрайд увидел, что секретарь занята другим телефонным разговором и что-то оживленно рассказывает в трубку. Наконец ее поведение изменилось, она нажала кнопку вызова и сказала: «Bitte?»
Макбрайд отвернулся.
— Bitte? — повторила она.
— Доктора Опдаала, пожалуйста…
В коридоре появилась средних лет женщина в розовом комбинезоне — она вела под руки двух крайне истощенных девушек. Обе пациентки выглядели тщательно ухоженными, модно одетыми и при полном макияже, что производило кошмарное впечатление — будто троица направлялась на показ мод в концентрационном лагере.
Теперь зазвонил телефон в кабинете Опдаала, сестра и ее подопечные исчезли за углом, и вот — руководитель клиники на проводе:
— Ja![58]
Сердце Макбрайда бешено забилось, едва он услышал этот голос. На миг он лишился дара речи.
— Ja. Ist we es?[59]
Собеседник откашлялся и проговорил:
— Это Лью Макбрайд.
На другом конце провода наступила гробовая тишина. Наконец Опдаал подал голос:
— Ну, тогда здравствуй!
В его голосе было что-то не так, но что именно — Макбрайд пока не понял. Поэтому продолжил по заранее продуманному сценарию:
— Я убью тебя.
— Ты серьезно?
— Вполне, — ответил Льюис. — И очень скоро.
Директор засмеялся:
— Знаешь, Лью, я ни на секунду не поверю, что ты действительно это сделаешь. Ты не того сорта человек.
«Не действует, — подумал Макбрайд. — Что-то не так, он как-то странно разговаривает».
— …так что почему бы нам просто не встретиться? — продолжал собеседник.
— Обязательно встретимся! — заверил Лью.
— И поболтать по душам.
— Нам не о чем разговаривать, — начал Макбрайд, и тут его осенило, что не так в интонации директора: он совсем не удивлен.
— Нет, ты не прав, — продолжал хирург. — Нам о многом предстоит побеседовать. Для Института ты представляешь собой очень ценный опыт — думаю, это ты и сам понимаешь. — Он снова засмеялся. — Позволь, Рутгер тебя проводит.
Рутгер?
Макбрайд похолодел — он еще не до конца понял, что происходит, но уже чувствовал, что ситуация начинает выходить из-под контроля. Мельком взглянул на потолок — и только теперь заметил видеокамеру: красный огонек мигал над направленным на него объективом. Льюис медленно обернулся, перехватил напуганный взгляд секретарши за стеклянной стойкой и пулей бросился к коробке с карнизами. И вдруг его с силой ударили об стену…
— Я смотрю, ты уже познакомился с Рутгером и Хайнцем, — заметил Опдаал, поднимаясь из-за стола, чтобы поприветствовать Макбрайда, которого грубо втолкнули в кабинет. — Присаживайся.
Один из телохранителей толкнул Лью в кресло у письменного стола Опдаала, а другой швырнул коробку с карнизом на диван.
— Gesetzt ihm in eine Zwangsjacke[60], — приказал Опдаал и, когда один из охранников удалился, перешел на английский. — Это для твоей же собственной безопасности.
— Пошел ты! — плюнул Макбрайд и сразу пожалел об этом, так как второй телохранитель с силой хлопнул его по ушам. Опдаал засмеялся: «Ой-ой-ой!» Льюис опять попытался вскочить с кресла и тут же опустился, когда в основание его черепа ткнулся холодный ствол.
Очень скоро вернулся громила со смирительной рубашкой, и при виде его Макбрайд вжался в кресло — когда на тебя направлено дуло «зиг-зауэра», выбирать не приходится. Второй охранник рывком поставил пленника на ноги и натянул ему на руки рубашку. Льюис набрал полную грудь воздуха, когда телохранитель попросил его скрестить руки на груди и щелкнул застежкой на талии. Успешно справившись с этой задачей, здоровяк небрежно толкнул узника в кресло и устремил на босса преданный взгляд, ожидая дальнейших приказаний.
— Ich nehme es von hier[61], — проговорил хирург и, точно смахивая со стола крошки, жестом приказал охране удалиться.
Оставшись с Макбрайдом один на один, он обогнул стол, облокотился на край и скрестил на груди руки:
— Как я тебе однажды уже сказал, ты очень храбрый человек, Джеффри Дюран.
— Дюран мертв! — отрезал Льюис.
Директор улыбнулся.
— Вот и я о том же.
Взяв со стола пачку сигарет «Ротманс», он зажег одну, неторопливо затянулся, пустив пленнику в лицо струйку дыма, и продолжил:
— Ты меня возненавидишь, но я тебе все-таки скажу: я нисколько не сомневался, что ты направишься именно сюда. — Хирург помедлил. — У секретаря в приемной лежит твоя фотография.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139
— Bitte?[56]
С беззаботной мальчишеской улыбкой Макбрайд подошел к конторке и, склонившись к блондинке, указал на коробку.
— F?r Herr Doktor Opdaal[57], — сказал он по-немецки.
— Можете оставить здесь, — ответила та. — Я позабочусь, чтобы все передали по назначению.
— Спасибо. Вы не возражаете, если я воспользуюсь телефоном? — Макбрайд кивнул в сторону футуристических будок. — Меня просили отзвониться по прибытии.
Блондинка ничего не ответила. Затем на лице ее промелькнула озабоченность, и она улыбнулась.
— Как вам угодно, — ответила женщина, оканчивая разговор щелчком пальцев.
Льюис взглянул на часы и направился к телефонам: 10.35. Он проснулся рано, еще на рассвете, но заставил себя дождаться часа, в который клиника наполнится жизнью: доставки, посетители, планерки, сеансы с пациентами. Как предположил Макбрайд, в такое время никто не станет ожидать налета.
Кроме короткого коридора, ведущего к общественным телефонам и туалетам, он заметил еще два ответвления, выходящие в приемный зал. Одно из них вело к лифтам. Хотя Макбрайд их и не видел, об их местонахождении говорил шум: колокольчики возвещали о прибытии, с шипением открывались двери, бряцали переправляемые в холл тележки. Помимо этого, указатели сообщали о наличии комнаты гидротерапии и гимнастического зала.
О другом коридоре Макбрайд ничего не мог сказать. Однако в здании где-то размещались пациенты, поэтому вполне разумно было бы предположить, что второй коридор вел к палатам для больных.
Льюис уже понял, что клиника гораздо больше, чем кажется снаружи. Полное отсутствие транспорта у входа предполагало наличие значительной по размерам подземной автостоянки, а вентиляционные отверстия, которые он заметил еще из окна своего номера в «Бельведере», наводили на мысль о том, что под землей находится нечто большее, чем просто автостоянка.
Подойдя к автоматам, Макбрайд нащупал в кармане телефонную карту и сунул ее в приемное отверстие счетчика. Почти сразу на жидкокристаллическом дисплее появилась надпись, извещавшая, что на карте осталось 23.7 швейцарских франка. Сверяясь по клочку бумаги, он набрал номер клиники и услышал, как в фойе зазвонил телефон. Он звонил, звонил, звонил…
Вообще-то звонок больше напоминал чириканье, но как бы там ни было звук этот действовал на нервы. Оглянувшись, Макбрайд увидел, что секретарь занята другим телефонным разговором и что-то оживленно рассказывает в трубку. Наконец ее поведение изменилось, она нажала кнопку вызова и сказала: «Bitte?»
Макбрайд отвернулся.
— Bitte? — повторила она.
— Доктора Опдаала, пожалуйста…
В коридоре появилась средних лет женщина в розовом комбинезоне — она вела под руки двух крайне истощенных девушек. Обе пациентки выглядели тщательно ухоженными, модно одетыми и при полном макияже, что производило кошмарное впечатление — будто троица направлялась на показ мод в концентрационном лагере.
Теперь зазвонил телефон в кабинете Опдаала, сестра и ее подопечные исчезли за углом, и вот — руководитель клиники на проводе:
— Ja![58]
Сердце Макбрайда бешено забилось, едва он услышал этот голос. На миг он лишился дара речи.
— Ja. Ist we es?[59]
Собеседник откашлялся и проговорил:
— Это Лью Макбрайд.
На другом конце провода наступила гробовая тишина. Наконец Опдаал подал голос:
— Ну, тогда здравствуй!
В его голосе было что-то не так, но что именно — Макбрайд пока не понял. Поэтому продолжил по заранее продуманному сценарию:
— Я убью тебя.
— Ты серьезно?
— Вполне, — ответил Льюис. — И очень скоро.
Директор засмеялся:
— Знаешь, Лью, я ни на секунду не поверю, что ты действительно это сделаешь. Ты не того сорта человек.
«Не действует, — подумал Макбрайд. — Что-то не так, он как-то странно разговаривает».
— …так что почему бы нам просто не встретиться? — продолжал собеседник.
— Обязательно встретимся! — заверил Лью.
— И поболтать по душам.
— Нам не о чем разговаривать, — начал Макбрайд, и тут его осенило, что не так в интонации директора: он совсем не удивлен.
— Нет, ты не прав, — продолжал хирург. — Нам о многом предстоит побеседовать. Для Института ты представляешь собой очень ценный опыт — думаю, это ты и сам понимаешь. — Он снова засмеялся. — Позволь, Рутгер тебя проводит.
Рутгер?
Макбрайд похолодел — он еще не до конца понял, что происходит, но уже чувствовал, что ситуация начинает выходить из-под контроля. Мельком взглянул на потолок — и только теперь заметил видеокамеру: красный огонек мигал над направленным на него объективом. Льюис медленно обернулся, перехватил напуганный взгляд секретарши за стеклянной стойкой и пулей бросился к коробке с карнизами. И вдруг его с силой ударили об стену…
— Я смотрю, ты уже познакомился с Рутгером и Хайнцем, — заметил Опдаал, поднимаясь из-за стола, чтобы поприветствовать Макбрайда, которого грубо втолкнули в кабинет. — Присаживайся.
Один из телохранителей толкнул Лью в кресло у письменного стола Опдаала, а другой швырнул коробку с карнизом на диван.
— Gesetzt ihm in eine Zwangsjacke[60], — приказал Опдаал и, когда один из охранников удалился, перешел на английский. — Это для твоей же собственной безопасности.
— Пошел ты! — плюнул Макбрайд и сразу пожалел об этом, так как второй телохранитель с силой хлопнул его по ушам. Опдаал засмеялся: «Ой-ой-ой!» Льюис опять попытался вскочить с кресла и тут же опустился, когда в основание его черепа ткнулся холодный ствол.
Очень скоро вернулся громила со смирительной рубашкой, и при виде его Макбрайд вжался в кресло — когда на тебя направлено дуло «зиг-зауэра», выбирать не приходится. Второй охранник рывком поставил пленника на ноги и натянул ему на руки рубашку. Льюис набрал полную грудь воздуха, когда телохранитель попросил его скрестить руки на груди и щелкнул застежкой на талии. Успешно справившись с этой задачей, здоровяк небрежно толкнул узника в кресло и устремил на босса преданный взгляд, ожидая дальнейших приказаний.
— Ich nehme es von hier[61], — проговорил хирург и, точно смахивая со стола крошки, жестом приказал охране удалиться.
Оставшись с Макбрайдом один на один, он обогнул стол, облокотился на край и скрестил на груди руки:
— Как я тебе однажды уже сказал, ты очень храбрый человек, Джеффри Дюран.
— Дюран мертв! — отрезал Льюис.
Директор улыбнулся.
— Вот и я о том же.
Взяв со стола пачку сигарет «Ротманс», он зажег одну, неторопливо затянулся, пустив пленнику в лицо струйку дыма, и продолжил:
— Ты меня возненавидишь, но я тебе все-таки скажу: я нисколько не сомневался, что ты направишься именно сюда. — Хирург помедлил. — У секретаря в приемной лежит твоя фотография.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139