Полчаса спустя Эйдриен уже была в офисе и набирала номер злосчастного психотерапевта. Найти предлог для звонка не составило труда: она вполне вправе поинтересоваться, нашел ли Дюран адвоката, который будет представлять его в суде. Положа руку на сердце молодая сотрудница юридической конторы ожидала услышать запись автоответчика, где ей сообщат, что номер больше не обслуживается. Однако подозрения ее не оправдались: трубку поднял сам Дюран, причем после первого же гудка.
— Алло?
Голос доктора звучал на удивление странно, словно тот растерян и одновременно чем-то сильно удручен. Дюран даже заикался.
Эйдриен представилась и сообщила исполненным любезности тоном:
— Я хотела поинтересоваться, нашли ли вы себе адвоката. Мне нужно передать кое-какие бумаги… — Ее реплика утонула в полной тишине. — Мистер Дюран? Вы слышите?
Снова тишина, и наконец голос на том конце линии проговорил:
— Я был на кладбище.
Собеседница растерялась, не зная, что ответить.
— Да. И?…
— Видел ту могилу.
«К чему он клонит?»
— Единственное, что приходит в голову, — это какое-то совпадение.
Тут Эйдриен не выдержала:
— Ну конечно. И по какой-то нелепой случайности ваших родителей одинаково зовут, и как назло что-то перепуталось в журнале учета студентов в Брауне. И в Висконсине тоже. Что, похоже на совпадение?
— Нет, — ответил он. — Послушайте, я ничего не пытаюсь вам доказать. Только я сам прекрасно знаю, кто я такой и какая у меня фамилия.
— Тогда докажите, — потребовала Эйдриен.
Собеседник горестно усмехнулся:
— Я бы с радостью, но как?
— Пройдите проверку на детекторе лжи.
Затаив дыхание она ждала ответа. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем доктор откашлялся и сказал:
— Хорошо. Когда вам будет удобнее?
Глава 15
«Может, как-нибудь само прояснится? Вероятно, это какая-то ошибка», — безуспешно уговаривал себя Дюран, протягивая таксисту двадцатидолларовую банкноту. Он все время боролся с искушением плюнуть на все и попросить водителя отвезти его обратно. «Скажу, забыл что-нибудь дома — пусть возвращается, ему это не в убыток, возьмет по двойному тарифу». Однако мысли мыслями, а тем временем они уже стояли перед неприметным офисным корпусом спрингфилдского торгового центра.
— Сдачи не надо, — только и проговорил Дюран, выходя из такси.
И хотя Эйдриен Коуп явно не заботило благополучие ненавистного оппонента, они предварительно обсудили круг вопросов, которые будут задавать на детекторе. Джеффри не сомневался, что ответит на любой из них правдиво: скрывать ему нечего, и ничего плохого в его мыслях не скрывалось. Более того, он лелеял надежду, что когда сестра Никки сама убедится в его благих намерениях, она, может быть, чуть поостынет и воздержится от суда. По правде говоря, Дюран даже не обижался на нее за эту пренеприятную жалобу. Бедняжку легко понять: ее сестра умерла, да еще, как назло, всплыла путаница с дипломами и свидетельством о смерти. Одним словом, ситуация не из простых, с какой стороны ни посмотри. Как такое могло произойти? Доктор терялся в догадках, хотя и успел обзавестись определенными предположениями на этот счет. По его теории выходило, что он либо стал жертвой какого-то невероятного стечения обстоятельств, либо… Его родители позаимствовали имена и фамилии Франка и Розы Дюран, а затем и своему новорожденному сыну дали имя умершего ребенка. Тогда все объясняется просто. Или почти все — из общей картины выпадает неразбериха с университетскими записями, которой, как твердо полагал Дюран можно дать более прозаическое объяснение: самый обычный сбой в базе данных.
Из двух предполагаемых причин его нынешних проблем — совпадение или заговор — второе казалось куда более вероятным. Естественно, возникал один интересный вопрос: с чего вдруг родителям понадобилось выдавать себя за других людей? Ответа на него Дюран не знал и знать не мог — такие вещи в компетенции ФБР, а не простого врача. Хотя приблизительное время предполагаемых событий наводило на кое-какие мысли. На момент гибели подлинного семейства Дюранов Америка участвовала в трех войнах: «холодной», вьетнамской и «на домашнем фронте» — против призыва во Вьетнам. Любой из этих конфликтов мог стать косвенной причиной его теперешнего затруднительного положения. Как бы дико это ни звучало, но не исключено, что его родители были советскими агентами. «Такое случается», — сказал себе Дюран. А еще вероятнее, что они подвергались гонениям за свою антивоенную деятельность и просто прикрывались чужой фамилией.
Только вот Дюран не припоминал, чтобы в его семье велись разговоры на политические темы. Пусть даже намеками. Как ни крути, оставалось одно: следовать в своих рассуждениях методу Шерлока Холмса, который гласил: исключи невозможное, и то, что останется, каким бы невероятным оно ни казалось, и есть правда. И все-таки Джеффри никак не удавалось представить свою мать закидывающей агитационный пункт призывников бутылками с зажигательной смесью или отца, пытающегося проскользнуть через контрольно-пропускной пункт «Чекпойнт Чарли»[15] с поддельным паспортом. «Или себя», — подумал Дюран, провожая взглядом отъезжающее такси.
С другой стороны, посмотрите на тех, кто только начал выходить из подполья, проведя по четверти столетия в бегах. Кати Солая — невыразительная женщина средних лет глядит на нас сквозь стекла очков со снимка в газете. Трудно представить ее за рулем автомобиля, скрывающейся от погони. А ведь ей довелось пережить и это — в прошлом.
Дюран попытался выкинуть из головы посторонние мысли, вошел в вестибюль и отыскал по указателю «Саттон и Касл, паблик лимитед». Фирма специалиста по детекторам лжи находилась на четвертом этаже.
Джеффри прошел к лифту, нажал кнопку вызова и стал ждать. Вдруг с пугающим чувством безнадежности он ощутил, что задыхается. Такое случалось с ним и прежде, причем начиналось совершенно непредсказуемо, но всегда в посторонних местах. Стоявшая рядом женщина в голубом платье с опаской покосилась на Дюрана, заподозрив что-то неладное и явно не желая принимать участия в проблемах незнакомца. Дамочка нервно зашарила глазами по вестибюлю, немо взывая о помощи и не находя ее.
Тут раздалось тоненькое «Динь!» — пришел лифт. Двери разъехались, и женщина торопливо шагнула внутрь. Дюран хотел последовать за ней, но остановился, повинуясь упреждающему жесту: вытянутой вперед ладонью руке — знак оставаться на месте, понятный и собаке. Затем хромированные двери сомкнулись, и до смерти перепуганная незнакомка исчезла.
В этот миг Дюрана захлестнула волна непреодолимого страха, и не в силах оставаться на месте он бросился к пожарной лестнице. Там, перепрыгивая через две ступеньки, психиатр помчался наверх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139