Глупый вопрос. Конечно, готов. И ему, по большому счету, плевать, читает ли гангстер его мысли, точно открытую книгу. В сущности, угадать эти мысли не составляло труда. Что бы, интересно, делал сам Череп, если бы его предали, с потрохами продали в рабство?
Глава Ордена пытливо заглянул в глаза:
— Ты уверен? Уверен, что готов забрать очередную жизнь? Вероятно, что не одну, а две, три, четыре… Сколько получится. Сколько… удастся унести. Причем — не по приказу. Ты не дождешься команды. Однако я не стану препятствовать.
Курт открыл было рот, чтобы нетерпеливо огрызнуться, но, задумавшись, притих. Застыл с открытой пастью. Действительно, готов ли он? Хороший вопрос. Речь шла не о каком-то пустячке — о человеческой жизни. После всех смертей, что тяжким грузом давили на его совесть, Курт отнюдь не утратил чувство значимости чьей-либо жизни. Более того, он отчетливо ее сознавал. Ему приходилось лишать людей жизни, чтобы спасти свою. Чтобы получить шанс отомстить. Теперь же, когда Волк стоял на перепутье, перед нелегким выбором… Череп сказал, что не отдаст приказа… Придется выбирать… Голова гудела всполошенным ульем. Нужно ли ему это? Хочет ли он? Несомненно.
Если Хью… Червяк, ничтожный изменщик… На него, как ни странно, Курт особого зла не держал. Хотя с «агента киллеров» все и началось… Нет, если он останется жить — точнее, влачить существование, — Курт в обиде не останется. Плевать на коротышку. Плевать, не утруждая себя.
Но Таран — совсем другое дело. Таран… Его Волк был готов растерзать собственными руками. Память о рабском заточении на Подворье по-прежнему жила глубоко в душе Курта. Возвращалась в кошмарах. Когда его, будто бездомного пса, выпускали в Яму — на потеху шелудивой толпе… «Штатный киллер» верил, что, прикончив своего недавнего мучителя, он сможет избавиться от этой памяти. Словно вычеркнет из сознания, нажмет «DELETE». «Вы уверены, что желаете стереть?» Да, Курт был уверен. Еще как. Стереть Тарана.
Едва подумав об этом, Курт заколебался. Убить… Да, это он мог. Еще как. Ненавидел ли он Хэнка до такой степени, чтобы… лишить его жизни? Пожалуй. Чем же, в таком случае, он лучше Тарана? Да ничем, ответил Волк самому себе. Никто не имеет права держать в рабстве кого бы то ни было… Значит, должен поплатиться за такое преступление… И все же Курт испытывал неуверенность. Прошлое не изменить. Будущее — вероятно. Да, Таран причинил ему много зла… Но и сделал сильнее — тренировал, обучал… Да, бросал в Яму, рисковал жизнью волчонка… А заодно — внушил волю к победе… (Кроме того, не приходилось ли Курту бороться за жизнь и прежде, на ночных улицах Гетто?) Продал Черепу, точно какое-то животное… Но ведь у него не оставалось другого выбора… Из-за метаморфа Хэнк лишился всего, что у него было. Подворья, бойцов, дома… Теперь он сам стал рабом.
Собственного страха. Теперь Таран сам боролся за жизнь… Каждую минуту.
Сомнения рвали Курта изнутри. Безжалостно, крючками чистой стали. А потом — неожиданно, ничем не предвещая своего появления — на смену неуверенности пришла холодная решимость. Из неведомых глубин поднялось нечто, более напоминавшее мрачное, самоубийственное упрямство. Курт понимал, что, возможно, совершает ошибку. Но — ничего не мог поделать.
— Спасибо, — глухо сказал он, не вполне понимая, стоит ли благодарить за такое.
Череп кивнул. Глаза его торжествующе горели.
— А с этим? — Гангстер кивнул в сторону Шила, распластанного по бетонной стене. — У вас, насколько я знаю, давние счеты… Лучшего момента не будет.
Курт взглянул на горбуна. На измученный, кровоточащий кусок плоти.
И — не нашел в себе ничего, кроме жалости. В конце концов, Шило исполнял чужие приказы. Так же, как Курт (сейчас) исполнял приказы Черепа.
— Да, размяк ты, — констатировал гангстер. — Чего ждать-то? Времени в обрез.
Волк невольно проследил за взглядом безволосого. Не Черепа — Шила. Тот таращился на дальнюю стену, где, сверкая отраженным светом на бритвенно-острых поверхностях, красовалось нержавеющее великолепие.
Инструменты, преимущественно хирургические, приспособленные для пыток и прочих бесчеловечных целей. Обескуражило Курта вовсе не это. Взгляд горбуна. В этом взгляде читалась жажда, почти плотоядное вожделение.
— Развяжите! — вдруг выкрикнул пленник. — Позвольте мне заслужить жизнь! Я буду драться с любым, даже с ним. — Он кивнул на Курта. — Я требую поединка!
Череп изумленно поднял брови:
— ы — требуешь?
Приятель, твое заблуждение относительно данной ситуации воистину катастрофично.
Требовать что-либо здесь могу лишь я. Кроме того, — продолжал гангстер, — что даст тебе поединок? Неужели ты и вправду думаешь, что, проиграв Волку целых два раза, ты сможешь победить сейчас? Предыдущие поражения имели место тогда, когда ты находился в наилучшей форме, не употреблял в пищу крыс и тараканов, не был раздавлен морально, не подвергался изнурительным пыткам… Право же, ты заблуждаешься.
В правой руке Черепа, остававшейся совершенно пустой, появился пистолет… Черный длинноствольный ТТ. Как по волшебству. Как кролик из цилиндра.
Глаза Шила изумленно распахнулись. Вероятно, он даже не успел испугаться.
Глава Ордена поднял руку и нажал на спусковой крючок. Единственный раз. В тесноте камеры выстрел прозвучал неописуемо громко. Сухо и коротко. Горбун конвульсивно дернулся. Беззвучно — после громогласного грохота — заколыхались цепи. Стена за головой Шила окрасилась красным. Кровь, мозги, череп. На удивление компактно: затылок с силой ударился о бетон.
Истерзанное тело безжизненно обмякло. Голова, продырявленная в геометрическом центре лобной кости, повисла над грудью. Из дыры капала кровь.
Тонкая красная струйка.
Курт отвернулся. Он ощутил отвращение и… Негодование. Волк не успел удивиться так же, как Шило не успел испугаться. А теперь пугаться поздно.
Не говоря ни слова, Курт вышел из комнаты.
* * *
Менее часа спустя он был уже в Клоповнике.
«Хаммер» доставил его к границе (весьма размытое, нужно сказать, определение) неблагоприятного района и убрался восвояси. Дальнейший путь Курту предстояло преодолеть на своих двоих, благо он отлично помнил эти места. Стоя на замусоренной улочке, он наблюдал, как бронированная туша исчезает вдали. Свет фар выхватывал из тьмы изрисованные граффити фасады, осколки стекол в окнах, битый кирпич… Вот броневик скрылся из виду.
Вздохнув, Курт продолжил путь. Конечно, он мог приехать в машине. Никто не осмелится совершить нападение на казенный транспорт Ордена. Дело было в другом. Даже не в том, что Волк опасался подцепить «хвост». Никто Хью не поможет, не станет для него шпионить… Но если и станет, коротышке не спастись. Просто Курт чувствовал, что должен прийти своим ходом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Глава Ордена пытливо заглянул в глаза:
— Ты уверен? Уверен, что готов забрать очередную жизнь? Вероятно, что не одну, а две, три, четыре… Сколько получится. Сколько… удастся унести. Причем — не по приказу. Ты не дождешься команды. Однако я не стану препятствовать.
Курт открыл было рот, чтобы нетерпеливо огрызнуться, но, задумавшись, притих. Застыл с открытой пастью. Действительно, готов ли он? Хороший вопрос. Речь шла не о каком-то пустячке — о человеческой жизни. После всех смертей, что тяжким грузом давили на его совесть, Курт отнюдь не утратил чувство значимости чьей-либо жизни. Более того, он отчетливо ее сознавал. Ему приходилось лишать людей жизни, чтобы спасти свою. Чтобы получить шанс отомстить. Теперь же, когда Волк стоял на перепутье, перед нелегким выбором… Череп сказал, что не отдаст приказа… Придется выбирать… Голова гудела всполошенным ульем. Нужно ли ему это? Хочет ли он? Несомненно.
Если Хью… Червяк, ничтожный изменщик… На него, как ни странно, Курт особого зла не держал. Хотя с «агента киллеров» все и началось… Нет, если он останется жить — точнее, влачить существование, — Курт в обиде не останется. Плевать на коротышку. Плевать, не утруждая себя.
Но Таран — совсем другое дело. Таран… Его Волк был готов растерзать собственными руками. Память о рабском заточении на Подворье по-прежнему жила глубоко в душе Курта. Возвращалась в кошмарах. Когда его, будто бездомного пса, выпускали в Яму — на потеху шелудивой толпе… «Штатный киллер» верил, что, прикончив своего недавнего мучителя, он сможет избавиться от этой памяти. Словно вычеркнет из сознания, нажмет «DELETE». «Вы уверены, что желаете стереть?» Да, Курт был уверен. Еще как. Стереть Тарана.
Едва подумав об этом, Курт заколебался. Убить… Да, это он мог. Еще как. Ненавидел ли он Хэнка до такой степени, чтобы… лишить его жизни? Пожалуй. Чем же, в таком случае, он лучше Тарана? Да ничем, ответил Волк самому себе. Никто не имеет права держать в рабстве кого бы то ни было… Значит, должен поплатиться за такое преступление… И все же Курт испытывал неуверенность. Прошлое не изменить. Будущее — вероятно. Да, Таран причинил ему много зла… Но и сделал сильнее — тренировал, обучал… Да, бросал в Яму, рисковал жизнью волчонка… А заодно — внушил волю к победе… (Кроме того, не приходилось ли Курту бороться за жизнь и прежде, на ночных улицах Гетто?) Продал Черепу, точно какое-то животное… Но ведь у него не оставалось другого выбора… Из-за метаморфа Хэнк лишился всего, что у него было. Подворья, бойцов, дома… Теперь он сам стал рабом.
Собственного страха. Теперь Таран сам боролся за жизнь… Каждую минуту.
Сомнения рвали Курта изнутри. Безжалостно, крючками чистой стали. А потом — неожиданно, ничем не предвещая своего появления — на смену неуверенности пришла холодная решимость. Из неведомых глубин поднялось нечто, более напоминавшее мрачное, самоубийственное упрямство. Курт понимал, что, возможно, совершает ошибку. Но — ничего не мог поделать.
— Спасибо, — глухо сказал он, не вполне понимая, стоит ли благодарить за такое.
Череп кивнул. Глаза его торжествующе горели.
— А с этим? — Гангстер кивнул в сторону Шила, распластанного по бетонной стене. — У вас, насколько я знаю, давние счеты… Лучшего момента не будет.
Курт взглянул на горбуна. На измученный, кровоточащий кусок плоти.
И — не нашел в себе ничего, кроме жалости. В конце концов, Шило исполнял чужие приказы. Так же, как Курт (сейчас) исполнял приказы Черепа.
— Да, размяк ты, — констатировал гангстер. — Чего ждать-то? Времени в обрез.
Волк невольно проследил за взглядом безволосого. Не Черепа — Шила. Тот таращился на дальнюю стену, где, сверкая отраженным светом на бритвенно-острых поверхностях, красовалось нержавеющее великолепие.
Инструменты, преимущественно хирургические, приспособленные для пыток и прочих бесчеловечных целей. Обескуражило Курта вовсе не это. Взгляд горбуна. В этом взгляде читалась жажда, почти плотоядное вожделение.
— Развяжите! — вдруг выкрикнул пленник. — Позвольте мне заслужить жизнь! Я буду драться с любым, даже с ним. — Он кивнул на Курта. — Я требую поединка!
Череп изумленно поднял брови:
— ы — требуешь?
Приятель, твое заблуждение относительно данной ситуации воистину катастрофично.
Требовать что-либо здесь могу лишь я. Кроме того, — продолжал гангстер, — что даст тебе поединок? Неужели ты и вправду думаешь, что, проиграв Волку целых два раза, ты сможешь победить сейчас? Предыдущие поражения имели место тогда, когда ты находился в наилучшей форме, не употреблял в пищу крыс и тараканов, не был раздавлен морально, не подвергался изнурительным пыткам… Право же, ты заблуждаешься.
В правой руке Черепа, остававшейся совершенно пустой, появился пистолет… Черный длинноствольный ТТ. Как по волшебству. Как кролик из цилиндра.
Глаза Шила изумленно распахнулись. Вероятно, он даже не успел испугаться.
Глава Ордена поднял руку и нажал на спусковой крючок. Единственный раз. В тесноте камеры выстрел прозвучал неописуемо громко. Сухо и коротко. Горбун конвульсивно дернулся. Беззвучно — после громогласного грохота — заколыхались цепи. Стена за головой Шила окрасилась красным. Кровь, мозги, череп. На удивление компактно: затылок с силой ударился о бетон.
Истерзанное тело безжизненно обмякло. Голова, продырявленная в геометрическом центре лобной кости, повисла над грудью. Из дыры капала кровь.
Тонкая красная струйка.
Курт отвернулся. Он ощутил отвращение и… Негодование. Волк не успел удивиться так же, как Шило не успел испугаться. А теперь пугаться поздно.
Не говоря ни слова, Курт вышел из комнаты.
* * *
Менее часа спустя он был уже в Клоповнике.
«Хаммер» доставил его к границе (весьма размытое, нужно сказать, определение) неблагоприятного района и убрался восвояси. Дальнейший путь Курту предстояло преодолеть на своих двоих, благо он отлично помнил эти места. Стоя на замусоренной улочке, он наблюдал, как бронированная туша исчезает вдали. Свет фар выхватывал из тьмы изрисованные граффити фасады, осколки стекол в окнах, битый кирпич… Вот броневик скрылся из виду.
Вздохнув, Курт продолжил путь. Конечно, он мог приехать в машине. Никто не осмелится совершить нападение на казенный транспорт Ордена. Дело было в другом. Даже не в том, что Волк опасался подцепить «хвост». Никто Хью не поможет, не станет для него шпионить… Но если и станет, коротышке не спастись. Просто Курт чувствовал, что должен прийти своим ходом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108