«… Молодая шваль просто перестанет меня уважать!» Этого Череп допустить не мог. Поэтому он предпочел хорошенько потратиться на приобретение старого особнячка в Мертвой Гавани, снес его подчистую, а на старом месте отгрохал здоровенную домину — новую штаб-квартиру Ордена. На это ушли миллионы.
Зато теперь Контора ничуть не выпадала из общего фона. Больше того — ближайшие строения (роскошные экземпляры декадентства и пресыщенной меланхолии) несколько теряли от соседства этой твердыни. Внешне она выглядела следующим образом: огромный трехэтажный замок (назвать его особняком не повернется язык) в невнятно-функциональном стиле. Непоколебимые стены нежного розового оттенка; окна-бойницы с бронированными стеклами, забранные (для отвода глаз) решетками; плоская крыша с посадочной площадкой, обозначенной огромным черепом; парадный (и единственный) вход — колоссальная конструкция из прочнейших сплавов. Довершал картину металлический забор с фигурными шипами (эстетичный и не менее функциональный эквивалент любых других антивандальных изысков). Первоначально кирпичный забор «облагораживали» мотки колючей проволоки — дешево, утилитарно и сердито, — но по здравом размышлении, а именно — после года созерцания соседских лиц, кривившихся всякий раз, когда в их поле зрения попадал забор «черепов» (никто; конечно, не высказывал критику в открытую, — этим они не только ничего не изменили бы, но и, напротив, укрепили бы Черепа в его решении) из красных кирпичей и бритвенно-острых колючек, глава Ордена отказался от этой «дешевки». Отныне забор радовал взор аборигенов убийственно-непроходимым декадансом и отточенным вкусом.
Это во-первых.
Во-вторых, внутренняя пышность Конторы отнюдь не уступала внешнему шику. В бесконечных коридорах, залах, спальнях, кабинетах, ваннах, кладовых и гаражах имелся широчайший перечень предметов, — как первой необходимости, так и жутко опосредованной, — приблизившийся вплотную к определению «все что вам угодно». Начиная с исчерпывающего модельного ряда «узи» и заканчивая бытовой химией для чистки раковин. Штаб-квартира подразумевала полное, бескомпромиссное электронно-техническое оснащение: операторские кабины с автономным выходом в Сеть, зал совещаний, мастерские и, наконец, алебастровое помещение, совмещавшее функции морга, пыточной камеры и, собственно, операционной.
По идее, Орден мог продержаться в изоляции несколько месяцев. Однако подобные заявления впечатляли лишь новичков, вступивших в банду какие-то недели назад. Ветераны прекрасно понимали, что, если заварится действительно крутой гуляш, сидеть «в изоляции» будет попросту некому. Грустно и истинно.
Тем не менее большую часть суток в Офисе дежурили от пятнадцати до сорока боевиков… На случай, если кто-то все-таки попытается применить свой кулинарный талант. «Гарнизону» выделялись жилые комнаты со всевозможными удобствами. Большинство бандитов, не числящихся в «дежурной части», жили с семьями в других районах Гетто (у гангстеров также были жены, родители, тещи, родственники, друзья, приятели и даже бабули-соседки, не упускающие шанса осведомить округу: «Какой славный молодой человек!»). Но два-три раза в месяц «черепа» были обязаны сидеть в Конторе.
Таков был порядок. Дежурства распределялись по графику, заблаговременно и дисциплинированно. Избежать этой повинности не мог никто. Без крайне уважительной причины, со всеми вытекающими последствиями — документированным свидетельством врача (патологоанатома), прямым распоряжением Черепа, запиской жены.
Нарушался порядок исключительно редко. Редко, но метко. В тех случаях, когда, к примеру, Орден находился «на выезде». С целью погрома, «стрелки» или других оперативно-бандитских мероприятий. Тогда в штаб-квартире оставалась лишь «дежурная часть».
Человек десять.
Естественно, «отборные головорезы», однако…
«Череп» — паникер сообщил по телефону, что нападающих (о «Всадниках» не было сказано ни слова) не меньше двух дюжин. «Три… нет, четыре машины». У страха, безусловно, глаза велики, и все же Курт не считал, что гангстер допустил значительную погрешность в подсчетах. Четыре машины. В каждой по четверо. А если потесниться, то пятеро-шестеро. (Бандиты любят большие внедорожники.) Две дюжины. По самым скромным подсчетам. Кого-то «череп» наверняка не разглядел.
Таким образом, нападающих не меньше трех десятков.
«Черепов» в любом случае больше. С учетом оставшейся в Конторе «дежурной части» (хотя о ее дееспособности еще можно поспорить) — почти вдвое. А если учитывать тех, кого, погорячившись, Череп успел снять с дежурств на иных объектах, соотношение складывалось явно не в пользу «Всадников апокалипсиса»…
Если это не очередной фортель — сверкнула, щелкнув зигзагообразным хвостом, юркая мысль. Не обходной трюк, ловушка, уловка, отвлекающий маневр…
Фокусник, абстрагируя внимание публики ослепительным жестом, прячет монету в кармане.
Тряхнув головой, Курт усмехнулся. Возможно, паранойя Черепа была на редкость заразным заболеванием. «Лавина» — вот отвлекающий фортель. То, что «Всадники» не попытались предотвратить погром, и было спрятанной монеткой.
Время покажет.
Мертвая Гавань началась резко, неожиданно, без предупреждения. Словно над сценой взметнулся «ЗАНАВЕС!», разрисованный затхлыми коробками Гетто. Высокие заборы — жалкие потуги отделиться от безобразной действительности — мелькнули за окном бетонными вспышками. Путь не загораживали ни неоновые надписи, ни голографические стада доберманов, ни сторожевые роботы (последний писк моды в охранном бизнесе). Грязно-белый, обшарпанный щит притулился к обочине. «ВНИМАНИЕ! Вы проникли на территорию приватных владений. С этой минуты вы действуете на собственный страх и риск. Все ваши действия могут (и будут) расцениваться как попытки нарушить неприкосновенность частной собственности. Если вы прибыли без соответствующего приглашения, настоятельно рекомендуем вам НЕМЕДЛЕННО покинуть сектор 73-АМ. Будем рады увидеть вас в следующий раз. Всего хорошего». Строго, но со вкусом.
Курт не разобрал и заглавного «ВНИМАНИЕ!», когда «хаммер» пронесся мимо.
Содержание надписи Волк выучил наизусть: щит встречал и провожал его каждый день. Сотней метров дальше находился пост частной полиции Мертвой Гавани. Кортеж мчался в Контору, не сбавляя скорости (благо здешний асфальт, очевидно, подошел бы и скейтбордистам). Караулка — смазанное скоростью пятно в красно-белую полоску — промелькнула за окном. Спящий слон инопланетной наружности.
Единственная дверь раскрыта настежь. На дорогу бесхозно льется уютный желтый свет. Ни одной живой души. Там, где обычно стоял автомобиль охраны, чернели следы протекторов (догадка Курта относительно того, что машина приржавела к месту, отчасти подтвердилась).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Зато теперь Контора ничуть не выпадала из общего фона. Больше того — ближайшие строения (роскошные экземпляры декадентства и пресыщенной меланхолии) несколько теряли от соседства этой твердыни. Внешне она выглядела следующим образом: огромный трехэтажный замок (назвать его особняком не повернется язык) в невнятно-функциональном стиле. Непоколебимые стены нежного розового оттенка; окна-бойницы с бронированными стеклами, забранные (для отвода глаз) решетками; плоская крыша с посадочной площадкой, обозначенной огромным черепом; парадный (и единственный) вход — колоссальная конструкция из прочнейших сплавов. Довершал картину металлический забор с фигурными шипами (эстетичный и не менее функциональный эквивалент любых других антивандальных изысков). Первоначально кирпичный забор «облагораживали» мотки колючей проволоки — дешево, утилитарно и сердито, — но по здравом размышлении, а именно — после года созерцания соседских лиц, кривившихся всякий раз, когда в их поле зрения попадал забор «черепов» (никто; конечно, не высказывал критику в открытую, — этим они не только ничего не изменили бы, но и, напротив, укрепили бы Черепа в его решении) из красных кирпичей и бритвенно-острых колючек, глава Ордена отказался от этой «дешевки». Отныне забор радовал взор аборигенов убийственно-непроходимым декадансом и отточенным вкусом.
Это во-первых.
Во-вторых, внутренняя пышность Конторы отнюдь не уступала внешнему шику. В бесконечных коридорах, залах, спальнях, кабинетах, ваннах, кладовых и гаражах имелся широчайший перечень предметов, — как первой необходимости, так и жутко опосредованной, — приблизившийся вплотную к определению «все что вам угодно». Начиная с исчерпывающего модельного ряда «узи» и заканчивая бытовой химией для чистки раковин. Штаб-квартира подразумевала полное, бескомпромиссное электронно-техническое оснащение: операторские кабины с автономным выходом в Сеть, зал совещаний, мастерские и, наконец, алебастровое помещение, совмещавшее функции морга, пыточной камеры и, собственно, операционной.
По идее, Орден мог продержаться в изоляции несколько месяцев. Однако подобные заявления впечатляли лишь новичков, вступивших в банду какие-то недели назад. Ветераны прекрасно понимали, что, если заварится действительно крутой гуляш, сидеть «в изоляции» будет попросту некому. Грустно и истинно.
Тем не менее большую часть суток в Офисе дежурили от пятнадцати до сорока боевиков… На случай, если кто-то все-таки попытается применить свой кулинарный талант. «Гарнизону» выделялись жилые комнаты со всевозможными удобствами. Большинство бандитов, не числящихся в «дежурной части», жили с семьями в других районах Гетто (у гангстеров также были жены, родители, тещи, родственники, друзья, приятели и даже бабули-соседки, не упускающие шанса осведомить округу: «Какой славный молодой человек!»). Но два-три раза в месяц «черепа» были обязаны сидеть в Конторе.
Таков был порядок. Дежурства распределялись по графику, заблаговременно и дисциплинированно. Избежать этой повинности не мог никто. Без крайне уважительной причины, со всеми вытекающими последствиями — документированным свидетельством врача (патологоанатома), прямым распоряжением Черепа, запиской жены.
Нарушался порядок исключительно редко. Редко, но метко. В тех случаях, когда, к примеру, Орден находился «на выезде». С целью погрома, «стрелки» или других оперативно-бандитских мероприятий. Тогда в штаб-квартире оставалась лишь «дежурная часть».
Человек десять.
Естественно, «отборные головорезы», однако…
«Череп» — паникер сообщил по телефону, что нападающих (о «Всадниках» не было сказано ни слова) не меньше двух дюжин. «Три… нет, четыре машины». У страха, безусловно, глаза велики, и все же Курт не считал, что гангстер допустил значительную погрешность в подсчетах. Четыре машины. В каждой по четверо. А если потесниться, то пятеро-шестеро. (Бандиты любят большие внедорожники.) Две дюжины. По самым скромным подсчетам. Кого-то «череп» наверняка не разглядел.
Таким образом, нападающих не меньше трех десятков.
«Черепов» в любом случае больше. С учетом оставшейся в Конторе «дежурной части» (хотя о ее дееспособности еще можно поспорить) — почти вдвое. А если учитывать тех, кого, погорячившись, Череп успел снять с дежурств на иных объектах, соотношение складывалось явно не в пользу «Всадников апокалипсиса»…
Если это не очередной фортель — сверкнула, щелкнув зигзагообразным хвостом, юркая мысль. Не обходной трюк, ловушка, уловка, отвлекающий маневр…
Фокусник, абстрагируя внимание публики ослепительным жестом, прячет монету в кармане.
Тряхнув головой, Курт усмехнулся. Возможно, паранойя Черепа была на редкость заразным заболеванием. «Лавина» — вот отвлекающий фортель. То, что «Всадники» не попытались предотвратить погром, и было спрятанной монеткой.
Время покажет.
Мертвая Гавань началась резко, неожиданно, без предупреждения. Словно над сценой взметнулся «ЗАНАВЕС!», разрисованный затхлыми коробками Гетто. Высокие заборы — жалкие потуги отделиться от безобразной действительности — мелькнули за окном бетонными вспышками. Путь не загораживали ни неоновые надписи, ни голографические стада доберманов, ни сторожевые роботы (последний писк моды в охранном бизнесе). Грязно-белый, обшарпанный щит притулился к обочине. «ВНИМАНИЕ! Вы проникли на территорию приватных владений. С этой минуты вы действуете на собственный страх и риск. Все ваши действия могут (и будут) расцениваться как попытки нарушить неприкосновенность частной собственности. Если вы прибыли без соответствующего приглашения, настоятельно рекомендуем вам НЕМЕДЛЕННО покинуть сектор 73-АМ. Будем рады увидеть вас в следующий раз. Всего хорошего». Строго, но со вкусом.
Курт не разобрал и заглавного «ВНИМАНИЕ!», когда «хаммер» пронесся мимо.
Содержание надписи Волк выучил наизусть: щит встречал и провожал его каждый день. Сотней метров дальше находился пост частной полиции Мертвой Гавани. Кортеж мчался в Контору, не сбавляя скорости (благо здешний асфальт, очевидно, подошел бы и скейтбордистам). Караулка — смазанное скоростью пятно в красно-белую полоску — промелькнула за окном. Спящий слон инопланетной наружности.
Единственная дверь раскрыта настежь. На дорогу бесхозно льется уютный желтый свет. Ни одной живой души. Там, где обычно стоял автомобиль охраны, чернели следы протекторов (догадка Курта относительно того, что машина приржавела к месту, отчасти подтвердилась).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108