Как будто покойного Кребдюшина археологу мало…
Пола, несмотря на завершение блистательной карьеры, по-прежнему оставалась шикарной женщиной. За ней ухлестывали четыре кавалера разом, включая двух стюардов, лейтенанта охраны и инспектора Карантина. Словом, люди все уважаемые - при исполнении - и ссориться с ними Рассольникову ну никак не улыбалось. Он утешал себя тем, что некогда сводившая с ума миллиарды юношей красотка на девять десятых состоит из искусственных деталей и наверняка прошла -не один курс омоложения.
Что же до мимикристки, будь она хоть трижды Венера Милосская, Платон даже глядеть на нее не станет. (Хотя поглядывал, конечно, краем глаза - как без этого?) А сама мадемуазель Каприччио бросала на него пристальные взгляды.
На сцене разместился небольшой оркестр робомузы-кантов - живая музыка всегда в моде. Старший стюард махнул рукой. Родилась заводная мелодия, но никто не бросился в пляс. Публика толпилась у шведского стола, дегустируя напитки и малюсенькие бутерброды со всякой всячиной. Только у огромного иллюминатора пританцовывала, не сходя с места, разумная тюлениха - ничем с виду не отличающаяся от перепуганной туристки в ресторане «Харбин». Платону до сих пор все чичипаты казались на одно лицо - то есть морду.
Кавалеры наперебой предлагали Поле Метекис потанцевать, но она жеманно отказывалась, ссылаясь на несуществующую качку. Кавалеры не сдавались и, постепенно входя в раж, начали подкалывать бывшую звезду. Она тоже в долгу не осталась - с языка ее срывались весьма острые шпильки. Рассольников вполуха слушал их разговор и посмеивался.
И вдруг археолога словно током ударило: в кают-компании появилось новое лицо. ОНА вошла в двухметровый овальный люк - беззвучно и грациозно, словно по воздуху вплыла. Скромная бело-голубая туника и полупрозрачная накидка подчеркивали стройность и идеальную правильность фигуры. Чертам ее лица позавидовала бы любая видеомодель.
Незнакомка была само совершенство. Ни колготки, ни гольфы, ни даже следочки не скрывали ее точеных ножек. Маленькие ступни в «древнегреческих» сандалиях с ремешками крест-накрест. В обнаженных руках богини - плоская белая сумочка из крокодиловой кожи.
«Ангел прилетел, - родилась у Платона первая мысль. А вторая была: - Убью любого, кто встанет на пути». И Рассольников ринулся в бой. Наступив на ногу кинувшемуся наперерез юноше неопределенного возраста и отпихнув зазевавшегося толстяка в смокинге а-ля мистер Твистер, археолог первым подскочил к красавице. Он ведь не знал, что это ловушка, устроенная именно для него. Коварный враг был прекрасно осведомлен, до какой степени падок Платон на красивых барышень.
- Прошу прощения, миледи…- потупив взор, учтиво произнес граф Рассольников.
Она замерла, распахнув бездонные синие глазищи.
- Мы не представлены. Платон Рассольников из тридцать седьмой каюты. - Археолог церемонно поклонился.
- Алиса Кораблева. - Едва заметно кивнула девушка. - Что вам угодно?
- Вы не потанцуете со мной? - Платон заговорил как провинциальный донжуан «золотого века» - жизнь на Старой Земле даром не проходит.
- Увы. Я слишком устала. - Нежный и томный - пленяющий с первой же секунды голос.
На ее лице было написано искреннее сочувствие. Платон всегда был готов к длительной осаде и потому без малейшего смущения продолжал натиск. Да особо усердствовать и не понадобилось - Алиса на удивление легко согласилась с ним отужинать.
Когда Платон обернулся, чтобы позвать официанта, незнакомка на миг показалась ему какой-то нечеткой, чуть дрожащей, словно не живое существо, а состоящее из мелких точек изображение, и тотчас девушка стала прежней. Наверняка померещилось - тем более, глаза были ослеплены ярким предзакатным солнцем. Переборку салона всегда украшал живой пейзаж какой-нибудь прекрасной планеты - с порхающими птицами, ныряющими рыбами и шелестящими листьями.
- Куда вы направляетесь, если не секрет? - спросил археолог, наливая в бокалы настоящее «Мадам Клико».
Шампанское бурно пенилось и ползло через край. На белой скатерти стали расплываться два влажных пятна. Рассольников был так занят девушкой, что не обратил на это внимания. Его визави занервничала, когда Платон оказался рядом с ней. А он не понимал, что именно ей не нравится, и не мог исправить положение.
- В Маханский университет, - произнесла богиня не очень внятно. Это был «выстрел в десятку». - Хочу поступать на факультет ксенобиологии.
- О! Да ведь я там учился, - воскликнул археолог и с воодушевлением начал рассказывать Алисе о своей «альма-матер».
Едва Рассольников сел на место, оказавшись подальше от девушки, она тут же успокоилась. Даже стала как-то материальней. И все больше милых сердцу черточек открывал в ней Платон. Голос ее звучал серебряным колокольчиком (как чудно!), алые губы без следа помады едва коснулись края бокала (как трогательно!), аккуратные розовые ноготки царапнули мельхиоровую вилку (кошечка моя!).
- Давайте выпьем за наш университет, - предложил археолог, подняв бокал. - И за лучшие годы вашей жизни. Они начнутся в Махане. - Сейчас он искренне верил в то, что говорил.
- Прозит.
Они смотрели друг на друга - глаза в глаза. Лежащая на столе Алисина рука как магнит притягивала Платонову руку. И вот свершилось неизбежное -пальцы археолога коснулись нежных кончиков ее пальцев, затем медленно наползли, словно коварные розоватые змейки, и, наконец, накрыли девичью кисть.
Рассольников ощутил легкое покалывание - как от разряда статического электричества. И легкомысленно отмахнулся от этой странности. Остального мира он не замечал вовсе - ни ревнивых взглядов и колких реплик молодежи, ни завистливых вздохов тех, кто постарше, ни пристального внимания чичипаты, которая глаз не сводила со сладкой парочки.
- Вы очень красивы. На Махане вам проходу не дадут. Волей-неволей вам придется… не обращать… ни на кого внимания… либо найти… защиту…- Рассольников, удивляясь самому себе, говорил все тише, все чаще делал паузы. Но Алиса по-прежнему неотрыв но слушала его и смотрела, и археолог продолжал погружаться в бездонную синеву ее прекрасных глаз.
Платон чувствовал, что слабеет с каждой секундой. Его затягивал невидимый водоворот. Археолог попытался встать из-за стола, но ноги не послушались. Хотел открыть рот и позвать на помощь - недостало сил разомкнуть губы. Еще немного - и великий сластолюбец по прозвищу Атлантида отдаст богу душу.
И тут вздрогнула, как от удара, качнулась, задребезжала роскошная люстра над головой - чепальский пещерный хрусталь. Красавица вздрогнула, отвела свои безжалостные, засасывающие глаза от Платона, выхватила из элегантной сумочки кривой, черный и страшный предмет, нацелила в потолок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Пола, несмотря на завершение блистательной карьеры, по-прежнему оставалась шикарной женщиной. За ней ухлестывали четыре кавалера разом, включая двух стюардов, лейтенанта охраны и инспектора Карантина. Словом, люди все уважаемые - при исполнении - и ссориться с ними Рассольникову ну никак не улыбалось. Он утешал себя тем, что некогда сводившая с ума миллиарды юношей красотка на девять десятых состоит из искусственных деталей и наверняка прошла -не один курс омоложения.
Что же до мимикристки, будь она хоть трижды Венера Милосская, Платон даже глядеть на нее не станет. (Хотя поглядывал, конечно, краем глаза - как без этого?) А сама мадемуазель Каприччио бросала на него пристальные взгляды.
На сцене разместился небольшой оркестр робомузы-кантов - живая музыка всегда в моде. Старший стюард махнул рукой. Родилась заводная мелодия, но никто не бросился в пляс. Публика толпилась у шведского стола, дегустируя напитки и малюсенькие бутерброды со всякой всячиной. Только у огромного иллюминатора пританцовывала, не сходя с места, разумная тюлениха - ничем с виду не отличающаяся от перепуганной туристки в ресторане «Харбин». Платону до сих пор все чичипаты казались на одно лицо - то есть морду.
Кавалеры наперебой предлагали Поле Метекис потанцевать, но она жеманно отказывалась, ссылаясь на несуществующую качку. Кавалеры не сдавались и, постепенно входя в раж, начали подкалывать бывшую звезду. Она тоже в долгу не осталась - с языка ее срывались весьма острые шпильки. Рассольников вполуха слушал их разговор и посмеивался.
И вдруг археолога словно током ударило: в кают-компании появилось новое лицо. ОНА вошла в двухметровый овальный люк - беззвучно и грациозно, словно по воздуху вплыла. Скромная бело-голубая туника и полупрозрачная накидка подчеркивали стройность и идеальную правильность фигуры. Чертам ее лица позавидовала бы любая видеомодель.
Незнакомка была само совершенство. Ни колготки, ни гольфы, ни даже следочки не скрывали ее точеных ножек. Маленькие ступни в «древнегреческих» сандалиях с ремешками крест-накрест. В обнаженных руках богини - плоская белая сумочка из крокодиловой кожи.
«Ангел прилетел, - родилась у Платона первая мысль. А вторая была: - Убью любого, кто встанет на пути». И Рассольников ринулся в бой. Наступив на ногу кинувшемуся наперерез юноше неопределенного возраста и отпихнув зазевавшегося толстяка в смокинге а-ля мистер Твистер, археолог первым подскочил к красавице. Он ведь не знал, что это ловушка, устроенная именно для него. Коварный враг был прекрасно осведомлен, до какой степени падок Платон на красивых барышень.
- Прошу прощения, миледи…- потупив взор, учтиво произнес граф Рассольников.
Она замерла, распахнув бездонные синие глазищи.
- Мы не представлены. Платон Рассольников из тридцать седьмой каюты. - Археолог церемонно поклонился.
- Алиса Кораблева. - Едва заметно кивнула девушка. - Что вам угодно?
- Вы не потанцуете со мной? - Платон заговорил как провинциальный донжуан «золотого века» - жизнь на Старой Земле даром не проходит.
- Увы. Я слишком устала. - Нежный и томный - пленяющий с первой же секунды голос.
На ее лице было написано искреннее сочувствие. Платон всегда был готов к длительной осаде и потому без малейшего смущения продолжал натиск. Да особо усердствовать и не понадобилось - Алиса на удивление легко согласилась с ним отужинать.
Когда Платон обернулся, чтобы позвать официанта, незнакомка на миг показалась ему какой-то нечеткой, чуть дрожащей, словно не живое существо, а состоящее из мелких точек изображение, и тотчас девушка стала прежней. Наверняка померещилось - тем более, глаза были ослеплены ярким предзакатным солнцем. Переборку салона всегда украшал живой пейзаж какой-нибудь прекрасной планеты - с порхающими птицами, ныряющими рыбами и шелестящими листьями.
- Куда вы направляетесь, если не секрет? - спросил археолог, наливая в бокалы настоящее «Мадам Клико».
Шампанское бурно пенилось и ползло через край. На белой скатерти стали расплываться два влажных пятна. Рассольников был так занят девушкой, что не обратил на это внимания. Его визави занервничала, когда Платон оказался рядом с ней. А он не понимал, что именно ей не нравится, и не мог исправить положение.
- В Маханский университет, - произнесла богиня не очень внятно. Это был «выстрел в десятку». - Хочу поступать на факультет ксенобиологии.
- О! Да ведь я там учился, - воскликнул археолог и с воодушевлением начал рассказывать Алисе о своей «альма-матер».
Едва Рассольников сел на место, оказавшись подальше от девушки, она тут же успокоилась. Даже стала как-то материальней. И все больше милых сердцу черточек открывал в ней Платон. Голос ее звучал серебряным колокольчиком (как чудно!), алые губы без следа помады едва коснулись края бокала (как трогательно!), аккуратные розовые ноготки царапнули мельхиоровую вилку (кошечка моя!).
- Давайте выпьем за наш университет, - предложил археолог, подняв бокал. - И за лучшие годы вашей жизни. Они начнутся в Махане. - Сейчас он искренне верил в то, что говорил.
- Прозит.
Они смотрели друг на друга - глаза в глаза. Лежащая на столе Алисина рука как магнит притягивала Платонову руку. И вот свершилось неизбежное -пальцы археолога коснулись нежных кончиков ее пальцев, затем медленно наползли, словно коварные розоватые змейки, и, наконец, накрыли девичью кисть.
Рассольников ощутил легкое покалывание - как от разряда статического электричества. И легкомысленно отмахнулся от этой странности. Остального мира он не замечал вовсе - ни ревнивых взглядов и колких реплик молодежи, ни завистливых вздохов тех, кто постарше, ни пристального внимания чичипаты, которая глаз не сводила со сладкой парочки.
- Вы очень красивы. На Махане вам проходу не дадут. Волей-неволей вам придется… не обращать… ни на кого внимания… либо найти… защиту…- Рассольников, удивляясь самому себе, говорил все тише, все чаще делал паузы. Но Алиса по-прежнему неотрыв но слушала его и смотрела, и археолог продолжал погружаться в бездонную синеву ее прекрасных глаз.
Платон чувствовал, что слабеет с каждой секундой. Его затягивал невидимый водоворот. Археолог попытался встать из-за стола, но ноги не послушались. Хотел открыть рот и позвать на помощь - недостало сил разомкнуть губы. Еще немного - и великий сластолюбец по прозвищу Атлантида отдаст богу душу.
И тут вздрогнула, как от удара, качнулась, задребезжала роскошная люстра над головой - чепальский пещерный хрусталь. Красавица вздрогнула, отвела свои безжалостные, засасывающие глаза от Платона, выхватила из элегантной сумочки кривой, черный и страшный предмет, нацелила в потолок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93